Галина Демыкина - Цветные стеклышки

А теперь отгадай: как зовут эту кошку? Она пушистая, мягкая, и голос у неё мягкий, а поёт она — мур-мурры-мур… Вот и прозвали её… как? Мура.

Ну, если ты так хорошо отгадываешь, то сразу поймёшь, что эту девочку зовут Нюраша, а ещё — Нюра. Теперь осталось только отгадать, какого цвета у неё платье и ленточка в косичке. Вот и познакомились.

У Нюраши, кроме кошки Муры, есть ещё папа и мама. Но они взрослые, они работают. Играть им некогда. Зато они заботятся о Нюре.

Папа покупает ей в городе ленточки для косы.

Мама варит Нюре кашу, а летом, когда жарко, наливает воду в Нюрашину ванночку и ставит под куст, на солнышко:

— Иди поплескайся, доченька. Воды — море разливанное!

Нюра льёт на себя воду, смеётся:

— У нас море возлеванное!

Но, если говорить правду, Нюраша не знает, что такое море. Только догадывается: море — это много-много воды, больше, чем в ванне, больше, чем в речке. Даже берега не видно. Один берег видно, на котором стоишь, а другого — нет, не видно. Вода и небо. И ещё морская птица чайка. Вот Нюрин папа — он видел море. Потому что папа — механизатор. Он везде побывал. И ещё побывает.

Один раз было так: Нюра проснулась, а папа уезжает.

— До свиданья, дочка. Маму слушайся. Не капризничай. Нюра сразу заплакала:

— М-м-м!.. И я с тобой хочу!..

— Нельзя, Нюраша, далеко еду.

— К морю, да?

Нюра знала, что их колхоз дружит с приморским и папа часто туда ездит.

— Верно, дочка, к морю.

Нюра ещё сильней заплакала:

— И я-а-а!

— Не ной, Нюраша, я тебе рыбину привезу.

— Не хочу рыбину!

— Ну — чайку.

Нюра замолчала. Подумала.

— Живую привезёшь?

— Живую. Повернись-ка на бочок. Спи.

Нюра повернулась, глаза сами закрылись. Только вот не спалось.

Нюраша знает, почему отец не берёт её с собой. Потому что она маленькая и капризничает. И всего боится. А она не всего боится. И скоро будет совсем храбрая. Нюра вздохнула поглубже: ладно, пусть. Пусть привезёт чайку.

Мама взяла Нюру в лес за грибами.

Сперва Нюра ничего не находила. Потом нашла очень много.

Увидала листок, подняла его, а под ним — гриб.

Сорвала гриб, а под ним — ещё один, маленький.

Сорвала маленький, а под ним — улитка.

Нюра подумала: если улитку согнать, там, может, ещё кто-нибудь прячется.

Но улитка выпустила рога: больше здесь никого нет!

И Нюра сразу ей поверила.

Как-то вечером Нюра осталась в комнате совсем одна: папа ещё не приехал, кошка Мура ушла гулять, а мама полезла в подпол за картошкой. Вот Нюра и осталась одна.

Вдруг под окошком — топ-топ!

На крыльце — стук-стук!

По сеням — бряк-бряк!

Нюра бросилась на кровать и — прямо в туфлях — под одеяло! Зажмурилась…

Потом слышит:

— Дома кто есть?

А голос-то знакомый, не страшный. Да это тёти Сани, соседки, голос!

— Есть! Есть! — обрадовалась Нюра и выскочила из-под одеяла. — Я дома, тётя Саня!

— А что это ты, Нюраша, на кровать залезла?

— От скуки.

— И туфли не сняла тоже от скуки?

— Да.

— Ну, давай я тебе зайчика покажу.

Тётя Саня вытянула руку, сжала её в кулак, а два пальца — мизинец и указательный — выпрямила:

— Вот, гляди, зайчик.

— Разве это зайчик? Это кулак.

— Да ты не на руку, ты на занавеску погляди, на тень. Видишь?

А на занавеске и правда заяц. Головка круглая, одно ухо длинней другого.

— А что он делает?

— Слушает.

А заяц одно ухо насторожил, а другим шевелит. Потом как разведёт ушки!

— А теперь? А теперь что?

— Он испугался.

— Кого?

— Волка.

— А где волк?

— Во-он за той горой. Из лесу выходит.

И тут из тёмного леса, из-за горы выглянула волчья голова: морда длинная, пасть раскрыта!..

— Ой! — закричала Нюра. — Беги, зайчик, беги!

А волк всё ближе, ближе…

— Уходи! Уходи! Уходи! — закричала Нюра. Она хотела стукнуть рукой по волку, а попала по стене, ушиблась и заплакала.

— Да что ты, Нюраша! — стала утешать её тётя Саня. — Ты не бойся, это не волк.

— Да-а-а, не волк! А что же он зубами стучит?

— Это моя рука. Вот погляди.

— Не рука это!

Нюра не смотрела больше на стенку. Но всё равно там был волк.

Мама вылезла из погреба, раздела Нюру. Нюраша натянула одеяло на голову. Тогда оголились пятки. И вот-вот их схватит тот, который на стенке! Нюра подобрала ноги, свернулась в клубочек. Затаилась.

Ты, конечно, знаешь, что волк не живёт на стене возле занавески, а живёт далеко-далеко в лесу. И Нюра это знает.

Но всё-таки ей страшно.

Нюра не любит вставать по утрам.

Всегда у них так получается: мама давно поднялась, корову подоила, печь истопила, каши наварила:

— Иди, дочка, завтракать!

А Нюра никак глаза не разлепит.

Мама зовёт:

— Пойдём, дочка, со мной на работу, а то тебя здесь и покормить некому — тётя Саня в город уехала.

А Нюра:

— М-м-м, не хочу!

А сегодня мама будила, будила Нюру, а потом как отдёрнет занавеску:

— Глянь-ка, Нюраша!

Нюра глянула. За домом было поле, по полю шёл трактор, окучивал картошку. А над полем, над трактором, над картофельной ботвой плавно летала — то опускалась, то взмывала кверху — белая птица. И кричала резко и жалобно, будто плакала. Нюра никогда не видела такой.

— Кто это? — спросила она.

— Чайка.

— Чайка?!

Нюра быстро оделась и выбежала за калитку.

После трактора поле шло волнами. Развороченная земля пахла землёй и порванными корнями сорных трав.

А птицы не было.

«Но всё же она ведь была! Прилетала!»

Нюра побежала домой:

— Мама, она с моря, да?

— Наверное. Залетают к нам иногда червячков поклевать.

— Как же она нас нашла?

— По ветру.

— Мам, — спросила Нюра совсем тихо, — она ко мне прилетала?

— К нам.

— Нет, ко мне. Ко мне, — повторила Нюра.

Она сразу догадалась, что это за чайка. И была рада, что папа не обманул её. И, значит, если она не станет капризничать и ничего не будет бояться, папа возьмёт её с собой к морю.

Нюра играла в саду возле дома. Вдруг слышит:

— Нюра! Нюраша!

А это папа приехал.

Обрадовались!

Папа схватил Нюру в охапку, внёс в избу. Стали они из папиного чемодана вынимать гостинцы: виноград, конфеты, копчёную рыбу. Но чайки там не было.

— Ты что, дочка, высматриваешь? — спросил отец. — Птицу, что ли? Так не привёз я её. Эта чайка живёт на косе, у мальчика Казиса…

— На какой косе? — удивилась Нюра. — Разве у мальчиков бывают косы?

Отец засмеялся, посадил Нюру к себе на колени:

— А ты у меня молодец! Я думал, ты ныть начнёшь из-за этой чайки.

— Пап, да ведь она прилетала ко мне! — закричала Нюра и захлопала в ладоши. — Я ей даже имя чуть не придумала.

— А Казис свою чайку как-то смешно зовёт.

— Как, папа?

— Барбара, что ли…

— Ну да, да! Я тоже так хотела — Варвара! А он большой, пап, этот Казис?

— Постарше тебя.

— А сильный?

— Сильный. И плавает, как рыба. Только очень уж вольный.

— Почему? Расскажи!

— А вот слушай.

Папа давно знает Казиса, потому что дружит с его отцом. В прошлом году Казис шёл по берегу и вдруг увидал чайку — её трепало прибоем: то бросало на песок, то сносило в море. Казис сразу понял: тут что-то не так — ведь чайки всегда отлично держатся на волнах. Он подбежал к самой воде, выждал, когда прибьёт к берегу птицу. Чайка испугалась, закричала, забилась, но Казис взял её в ладони и понёс домой. У птицы был прямой длинный клюв, чуть загнутый книзу, красные лапы и поломанное крыло. Ей было больно, она кричала, будто плакала. Чайка несколько раз клюнула Казиса: откуда ей было знать, что он хочет помочь?

— Ух ты, Барбара, ворчливая тётушка Барбара, — говорил ей Казис, и птица, слушая его голос, переставала биться.

Казис посадил чайку в сарай, где хранились дрова. Сделал ей гнездо из соломы и тряпок, заложил все щели, чтобы не пробралась кошка.

Казис кормил её и разговаривал с ней. А когда Барбара выздоровела, он отпустил её. Но чайка постоянно прилетает к мальчику и кружит над его домом.

Вот что рассказал папа.

Нюраше хотелось узнать про косу: почему у мальчика Казиса коса? Но она боялась, что отец опять засмеётся и не расскажет дальше.