— Нет, — сказал Петя, — я тут только с весны, а не всю жизнь.
— Тогда пусть Вовка ищет дорогу.
Но Вовка вдруг закричал басом:
— А что я вижу! А что я вижу!
— Что это? — удивилась Галинка и поглядела на Петю.
— Не знаю, — тоже удивился Петя.
А Вовка бегом, бегом пустился к овражку. Пробежав несколько шагов, он остановился, замахал руками и закричал:
— Дедушка, дедушка, подожди! Дедушка, это мы!
На мост, перекинутый через овражек, въезжала телега. На телеге горой были навалены кочаны капусты и бочком, свесив ноги, сидел Галинкин дедушка, Иван Тимофеевич.
— Дедушка! — крикнула Галинка и тоже пустилась бегом к телеге.
И Петя скорей подхватил корзинку и побежал к дедушке.
Как они возвращались домой
Дедушка остановил лошадь, соскочил с телеги и пошёл к ребятам.
— Вы здесь зачем? Куда в дождь собрались? А всё небось ты, егоза? Вот напишем отцу с матерью!.. — И он погрозил Галинке пальцем.
— Это, дедушка, мы все собрались… — сказал Вовка. — Это не одна Галинка…
— Вот ты не знаешь, дедушка, — обиделась Галинка, — а мы здесь по очень важному делу…
— А теперь хотим домой, — прибавил Петя.
— Ну, тогда живо — марш на телегу! — скомандовал дедушка. — Отвезу вас домой.
— На телеге? — в один голос крикнули все трое.
— На телеге! Промокли небось?
— Ничего не промокли!
— Только кошка промокла.
— Кошка у нас вся промокла.
— Какая кошка? — удивился дедушка.
Тут все трое стали объяснять дедушке, какое в саду у Пети на яблоньке гнёздышко зябликов, и какие в этом гнёздышке были голубые яички, и какие из этих яичек вывелись маленькие зяблики, и как этих зябликов-птенцов выкармливали зяблик-папа и зяблик-мама, и как сегодня этих птенцов чуть не съела кошка, и как они решили эту кошку отнести подальше, чтобы она не тронула зябликов.
— А теперь нам стало её очень жалко, — сказал Петя.
— Конечно, жалко, — сказал Вовка. — Такая хорошая кошка…
— Зачем ещё относить куда-то? — сказал дедушка. — Я возьму её к себе. Пусть поживёт у меня в садоводстве, пока птенцы не вырастут.
Оказывается, до дому было близёхонько. Не успели они проехать и пяти минут, как Петя узнал и «Гастроном» на углу, и парикмахерскую, где они с папой стриглись-брились, и газетный киоск. А вон и зелёный забор их сада.
— Глянь-ка, — толкнул его Вовка, — нас ведь дожидаются.
Петя посмотрел — а около калитки стояли и его бабушка, и Галинкина бабушка, и Вовкина мама.
Петя соскочил с телеги и бегом кинулся к своему дому.
— Бабушка, — крикнул Петя, — вот я! Я уже совсем просох!
Как бабушка сердилась на Петю
Бабушка даже не взглянула на Петю, словечка не вымолвила. Она только сказала «большое спасибо» Галинкиному дедушке за то, что он привёз ребят домой, и сразу повернулась и пошла.
«Рассердилась», — решил Петя и потихоньку пошёл следом за бабушкой.
Бабушка поднялась на крыльцо, открыла дверь и вошла в дом. И Петя, шлёпая мокрыми босыми ногами, тоже поднялся на крылечко и тоже вошёл в дом.
Бабушка пошла в комнату.
И всё ни слова.
Петя за ней, а на полу за Петей — следы от мокрых ног. «Сейчас возьму тряпку и сам всё подотру. Как еле дует всё подотру», — думал Петя.
Бабушка подошла к комоду, и тут она первый раз заговорила:
— Майка и трусы насквозь промокли?
Петя пощупал ладошкой сырые трусики и сырую майку и сказал:
— Нет, не насквозь.
— Всё равно переодень. — И бабушка достала из Петиного комодного ящика всё сухое.
Петя не стал спорить.
— А ноги сначала сполосни горячей водой, и до вечера будешь ходить в тапочках и носках.
Ходить в тапочках и носках! Нет, этого Петя перенести не мог.
— Не хочу я тапочки, — попробовал упереться Петя.
Но потом сразу приумолк, достал тапочки и поплёлся мыть ноги. Уж чего там спорить! Виноват от начала до конца.
Петя сел в уголок дивана и пригорюнился. Что-то ещё скажут папа и мама, когда узнают, как на него рассердилась бабушка? Наверно, папа скажет: «Эх, Петя, Петя, не ожидал я от тебя, братец мой!»
— Ну? — сказала бабушка, поглядывая на Петю. — Чего же ты? Иди поешь…
— Не хочется, — сказал Петя и вдруг… чих! Один раз чихнул, другой раз чихнул, третий раз чихнул.
— Вот и насморк схватил, — сказала бабушка.
Как у Пети заболели голова
На следующий день было воскресенье. Но, как назло, Пете всё хотелось спать да спать.
— Ты что, Петушок? — спросил папа, присаживаясь на край кровати. — Пора, братец мой! Хватит нежиться.
Петя открыл глаза, посмотрел на папу, чуть приподнялся и снова лёг. А глаза открылись и снова закрылись.
— Да ты у нас прихворнул, мальчик, — пощупав Петин лоб, сказал папа.
И Петя услыхал, как он зовёт маму и бабушку.
— Наверно, вчера простудился, — сказала бабушка.
Мама достала свою докторскую трубочку, свой блестящий молоточек, велела принести чайную ложечку и всего Петю послушала, постукала, горло и язык посмотрела и сказала:
— Нужно ему дать побольше…
«Ой, — подумал Петя, — сейчас велит горькое лекарство пить или касторку!»
Но мама сказала:
— Нужно ему дать побольше чаю с малиновым вареньем.
— С вареньем я хочу, — простонал Петя и снова открыл и закрыл глаза.
— А завтра будет видно, что с мальчиком, — сказала мама и потеплее укутала Петю в одеяло. — Только это не простуда, очевидно корь…
Как на деревьях появились жёлтые листья
Когда после болезни Петя первый раз вышел в садик, всё уже было по-другому. Сколько жёлтых листьев появилось на деревьях! Неужели уже скоро осень?
Вот лист слетел с ветки и медленно-медленно, будто нехотя, стал падать вниз и лёг на траву. А трава уже не была такой зелёной; тоже подсохла и пожелтела.
На клумбах расцвели пёстрые астры и пышные георгины. Как жёлтые мячики, на высоких стеблях из стороны в сторону на ветру качались золотые шары — осенние цветы.
Вдруг кто-то сбоку со всего размаху налетел на Петю:
— Петька!
— Вовка!
— Выздоровел?
— Выздоровел.
— Ого, какой! Выше меня! — Вовка приравнял своё плечо к Петиному. — Вырос!
— Вот насколько выше тебя, — сказал Петя и показал Вовке свои сложенные вместе четыре пальца.
— И вовсе не на столько, а на столько, — обиделся Вовка и показал Пете только два сложенных вместе пальца.
— А Галинка где? — спросил Петя.
— Сейчас прибежит. Мы знали, что ты сегодня выйдешь. Твоя бабушка сказала… На́ яблоко! Хорошее. Самое спелое. Уже все зёрнышки в серёдке коричневые. Ешь!
— Мой подсолнух тоже поспел. Бабушка сказала, что все подсолнушки чёрные. Давайте распробуем…
— Это дело! Я люблю подсолнухи грызть, — весело согласился Вовка. — А у меня новый ножик есть.
— Острый?
— Ого! Как бритва!
— Покажи.
— Сейчас вынесу.
Вовка побежал за ножиком, а Петя пошёл в огород к своему подсолнуху.
Как Петя снова увидел кошку
В огороде всё переменилось.
Раньше все грядки были густые, зелёные, пышные. Такая кудрявая листва была у моркови! А крепкие палки с трудом удерживали высокие стебли гороха с зелёными стручками. А какие были помидоровые кусты! Среди листьев трудно было разглядеть круглые лакированные помидоры. И на огуречных грядках раньше виднелись только широкие лапчатые листья да жёлтые цветы, огурцы же прятались под ними, совсем не видные сверху.
А теперь всё поредело. Всё стало прозрачным. Всё опустело.
Петя сразу заметил на кустах много красных и розовых помидоров. Они все были на виду. Подходи и рви! А гороховые заросли пожелтели, многие листья подсохли, и гороховые стручки были толстые, созревшие и тоже слегка желтоватые. И морковная грядка полысела — много бабушка надёргала моркови.
Только салат зеленел, как весной. Его бабушка всё время подсевала.
Вдруг что-то зашелестело, зашуршало в траве возле грядок. Петя посмотрел и увидел рыжую кошку. Она кралась, согнув лапы, почти прижимаясь животом к земле. Глаза у неё были зелёные, злые, прищуренные.
«Птенцы!» — сразу подумал Петя и со всех ног кинулся к гнезду зябликов.
Гнездо было всё там же, всё на той же яблоньке, всё на том же толстом корявом суку.
Но оно было пустое. Ни взрослых зябликов, ни птенцов — никого вокруг не было.
Только листья легонько шелестели да висели тяжёлые зелёные с румянцем яблоки.
Как они срезали подсолнух
— Петя, Петя, где ты? — кричал Вовка.
А Петя стоял у пустого гнёздышка и плакал. Противная, злая кошка! Всё-таки убежала от дедушки из садоводства и съела всех птенцов. Всех до одного…
