– Ладно тебе, Сьюзан, что ты девочке житья не даешь? Если мне приспичит, я сам себе травы наберу. У тебя же, колокольчик, головка совсем другим занята, верно?
Анна рассеянно смотрела на них: да о чем это они? Потом вспомнила: ну как же, ее мешок! После столкновения с Сандрой она его оставила за сараем да там и забыла. Не произнеся ни слова, Анна встала, принесла мешок со спаржей и положила у двери.
– Поди ж ты! – заулыбалась миссис Пегг. – А мы-то решили, у тебя из головы вон! Кстати, утеночек, ты у мисс Мандерс баночек не спросила?
– Спросила, – опасливо отозвалась Анна, стоя у двери. – Она сказала, что потом поищет.
Девочка всматривалась в лицо миссис Пегг, ища признаки недовольства, но та все так же сияла радостным изумлением.
– Я за ними схожу прямо сейчас, если надо. И уксус захвачу…
Она очень старалась, чтобы голос не был угрюмым или заискивающим, просто «обычным».
Миссис Пегг сказала, что это было бы весьма мило с ее стороны, но не к спеху: ей еще массу дел нужно переделать, прежде чем она спаржей займется. Анна тем не менее предпочла сходить не откладывая. С гвоздя за дверью взяла авоську и вышла из дому, оставив пожилую чету улыбаться и качать головами. Чудеса да и только!
Про себя Анна сделала вывод: миссис Пегг еще не знает о ее выходке. Как такое могло быть? А, ей все равно!
И хорошо, что она помнила о своем безразличии. Ибо едва она вернулась, как миссис Пегг произнесла:
– Я нынче на угол собираюсь, думаю баночку с собой захватить. Уж больно миссис Стаббс маринованную спаржу-то уважает!
– А в «Бинго» вы ее встретили? – спросила Анна как можно небрежнее.
Миссис Пегг покачала головой:
– Нет, мы в разных углах сидели, только уже на выходе она мне и говорит: приходите, мол, вечерком, надо кой о чем с вами потолковать. Думаю, это насчет выкроек, что ее сестра из Линна привезла: на чехлы для кресел. Она мне их давно обещала. Только вид у нее что-то не очень довольный был, видно, оттого, что я не пришла, когда она первый раз меня приглашала. Ну ладно, говорю, всенепременно приду… В общем, ты не возражаешь, утеночек, если я вечером попозже вернусь?
Анна заверила ее, что ни под каким видом от этого не расстроится. Уединение ее устраивало прекрасно. Миссис Пегг удивленно посмотрела на нее, но она едва это заметила.
В вечерних сумерках Анна выбралась на залив. Миссис Пегг полдня возилась с морской спаржей: разбирала, промывала, мариновала. Наконец, облачившись в любимую блузку и с закатанной баночкой в руках, она отправилась на угол, к миссис Стаббс. Анна посмотрела ей вслед, упорно гоня мысль о безнадежности ситуации: бедная миссис Пегг шла туда, ничего дурного не подозревая, подарок несла… А там миссис Стаббс небось накинется на нее из-за поведения Анны. Можно было в кои веки раз изобрести какой-нибудь окольный путь и предупредить добрую миссис Пегг о том, что ее ожидало… Однако сегодня вечером Анна себе не позволяла даже и думать о постороннем.
Сперва она очень огорчилась, не найдя лодочки; к тому же и вода стояла еще совсем низко. Потом Анна припомнила, что сегодня прилив наступит примерно на час позже вчерашнего. Она болталась возле причалов, сидела на обрыве, исследовала берег в поисках ракушек и морских ежей, но попались ей лишь куски пробки, обрывки смоленого троса да еще отбитое горлышко от бутылки.
Потом стало темнеть.
Окончательно расстроившись, Анна прислонилась к столбику, у которого вчера нашла лодку, и сказала себе: девочка не появится. Прилив уже вовсю заливал берег, вода лениво вихрилась у подножия столба. Может, все вчерашнее она сама себе напридумывала?
И вдруг до нее долетел негромкий плеск весел, размеренное поскрипывание уключин. Таинственная подружка приближалась, обретала вещественность. Анна с плеском устремилась в воду – встречать.
– А я уж боялась, ты не придешь, – сказала ей девочка. – Забирайся скорей, покатаемся!
– И я тоже боялась, что ты не появишься.
– Я знаю! Я как-то и забыла, что прилив попозже начнется. А посуху мне никак – в окошко увидят.
Она развернула суденышко и направила прочь от берега, против приливного течения.
– Только давай помолчим, – сказала она. – Я тебе потом скажу почему. Сначала покажу, как грести.
Анна села на весла. Девочка устроилась напротив, на корме. Нагнулась вперед, взяла ее руки в свои, показала, как двигаться. Время от времени она поднимала голову, заглядывала Анне в лицо и неслышно смеялась. Потом убирала руки – и Анна тотчас убеждалась, что совсем еще не умеет грести. Тем не менее мало-помалу у нее начало получаться.
Она гребла, глядя прямо перед собой широко раскрытыми, немигающими глазами, стараясь запомнить каждую черточку новой подружки. У той светлые волосы были сегодня заплетены в две длинные косы, перекинутые вперед; она нагибалась, выпрямлялась, косы раскачивались. Под шерстяной кофтой вновь просматривалось белое платье почти до пят. На ком-нибудь другом оно смотрелось бы странно, но у Анны не возникло ни малейших вопросов. Этой девочке и полагалось выглядеть персонажем волшебной сказки; все было на месте.
У выхода из залива, который лодочке покидать не стоило, они подняли весла и некоторое время молча сидели среди водорослей и камышей, слушая негромкие голоса ночи. Ближе к берегу квакала лягушка, плескали мелкие рыбешки и вновь скрывались в воде… Девочки сидели очень тихо, каждая словно сама по себе. Потом незнакомая девочка подалась вперед и произнесла полушепотом:
– А теперь я тебе расскажу, почему нельзя было говорить!
Глава одиннадцатая
По три вопроса
Анна придвинулась ближе.
– Помнишь, – по-прежнему полушепотом начала девочка, – вчера я сказала, что ты – мой секрет?
Анна кивнула:
– Я сразу поняла, что ты имеешь в виду. А ты – мой!
– Вот именно! Давай не будем это портить всякой глупой болтовней и бесконечными вопросами, ладно? А то еще начнем дуться одна на другую, а потом и вовсе рассоримся. Вот как сейчас есть, давай так и продолжать!
– Да! Конечно! – согласилась Анна. Задумалась и добавила: – Только я даже не знаю, как тебя звать.
– Марни, – вроде бы даже с удивлением ответила девочка. – А я думала, ты знаешь!
Анна покачала головой.
– Слушай, – продолжала Марни. – Я про тебя все-все хочу знать. И почему ты здесь, и где живешь, и чем весь день занимаешься… ну, всякое такое. И одновременно как бы не хочу… – Она осеклась, коротко рассмеявшись. – Нет, я все неправильно говорю. Я хочу про тебя все узнать. Только понемногу, постепенно, сама… Ты ведь понимаешь, про что я говорю?
Анна понимала. Еще как понимала! Она и сама чувствовала то же.
– Знаешь, как мы с тобой сделаем? – сказала Марни. – Давай договоримся, что каждый вечер будем задавать по одному вопросу, хорошо? Ну, как в сказках желания загадывают!
– Там, кажется, обычно по три… – с некоторым сомнением ответила Анна.
– Ну ладно, пускай будет три. Я начну! Вопрос номер один! Что ты делаешь в Литл-Овертоне?
Это была всем забавам забава. Анна набрала побольше воздуха в грудь и рассказала, как ее вместо школы отправили сюда, к Пеггам, поскольку доктор Браун решил, что ей это будет полезно: она, мол, слишком худая и все такое.
На лице Марни читался жгучий интерес, поэтому Анна рассказала ей про «тыдажеинепытаешься» и о том, что миссис Престон беспокоилась о ее будущем.
– И не только в том дело, – докончила она. – Они не знают, что я знаю, а я догадалась: это еще и потому, что им хочется малость от меня отдохнуть. Им со мной типа непросто.
– Ой, вот ведь как! Но ты точно уверена? Я знаю, так кажется иногда, но на самом деле все вовсе не так…
– Нет, я точно знаю. Я тебе когда-нибудь расскажу, как я поняла… но не сегодня. Сейчас ведь моя очередь? – Марни кивнула, и Анна спросила: – Сколько у тебя братьев и сестер?
– У меня? – Марни даже удивилась. – Ни одного. А почему ты решила, что у меня есть братья и сестры?
– Что, ты правда единственный ребенок? – изумленно переспросила Анна.
Она чувствовала немалое разочарование: а как же толпа мальчишек и девчонок в синих джинсах и свитерах? Она была настолько уверена, что они тоже имеют прямое отношение к Болотному Дому…
Марни легонько подтолкнула ее локтем:
– А что? Одной меня тебе уже мало? И вообще, что за вопрос?
Анна засмеялась:
– Ну, я как-то сразу решила, что у вас там большая семья…
– В некотором смысле так оно и есть. – Марни принялась загибать пальцы. – Я, потом Лили, Этти, Нэн, мама с папой… – Она поколебалась, добавила: – И Плутон.
Глаза у нее как-то странно потемнели, и Анна быстро спросила:
– Плутон – это кто?
– Не жульничай! Мой черед спрашивать! Вопрос номер два: ты тоже у родителей одна?
Анна задумалась. Считался ли Рэймонд? Он ведь не брат, не кузен… вообще не родственник.
– Типа того, – ответила она наконец.
