Много отважных солдат из разных сел, городов, областей, республик сражались под Москвой. Прибыло в войска пополнение — сибиряки и уральцы.
В канун наступления командующий Западным фронтом генерал армии Георгий Константинович Жуков направился к войскам. Приехал сначала к уральцам. Рослый уральцы народ, красивый.
— Здравствуйте, товарищи бойцы!
— Здравия желаем, товарищ командующий!
— Как настроение?
— Боевое, товарищ командующий!
— Готовы идти в наступление?
— Готовы, товарищ командующий!
— Ну что же, удачи. До встречи на поле боя!
Простился Жуков с уральцами, поехал в дивизии к сибирякам. Ядреный сибирский народ, смекалистый.
— Здравствуйте, товарищи бойцы!
— Здравия желаем, товарищ командующий!
— Готовы идти в наступление?
— Хоть сию минуту, товарищ командующий!
— Ну что же, удачи, товарищи. До встречи на поле боя!
Поехал Жуков в полки к москвичам.
— Здравствуйте, товарищи бойцы!
— Здравия желаем, товарищ командующий!
Закаленный народ москвичи. В боях и в защите стойкий.
Смотрит Жуков на москвичей:
— Ну как, товарищи, готовы идти в наступление?
— Заждались, товарищ командующий!
Объехал Жуков другие дивизии. Встречался с казахами и белорусами, с латышами и украинцами. Побывал у рязанцев, у каширцев, у туляков. Всюду один ответ. Скорее ударить по лютому зверю. Скорее разить врага.
Возвратился Жуков назад, на командный пункт, доложил он в Ставку Верховного Главнокомандования о готовности.
Получил приказ к наступлению.
ДОМ
Советские войска стремительно продвигались вперед. На одном из участков фронта действовала танковая бригада генерал-майора Катукова. Догоняли врага танкисты.
И вдруг остановка. Взорванный мост впереди перед танками. Случилось это на пути к Волоколамску в селе Новопетровском. Приглушили танкисты моторы. На глазах уходят от них фашисты. Выстрелил кто-то по фашистской колонне из пушки, лишь снаряды пустил по ветру.
— Бродом, — кто-то предложил, — бродом, товарищ генерал, через речку.
Посмотрел генерал Катуков — петляет река Маглуша. Круты берега у Маглуши. Не подняться на кручи танкам.
Задумался генерал.
Вдруг появилась у танков женщина. С нею мальчик.
— Лучше там, у нашего дома, товарищ командир, — обратилась она к Катукову. — Там речка уже. Подъем положе.
Двинулись танки вперед за женщиной. Вот дом в лощине. Подъем от речки. Место здесь вправду лучше. И все же… Без моста не пройти тут танкам.
— Нужен мост, — говорят танкисты. — Бревна нужны.
— Есть бревна, — ответила женщина.
Осмотрелись танкисты вокруг — где же бревна?
— Да вот они, вот, — говорит женщина и показывает на свой дом.
— Так ведь дом ваш! — вырвалось у танкистов.
Посмотрела женщина на дом, на воинов.
— Да что дом — деревяшки-полешки. То ли народ теряет… О доме ль сейчас печалиться, — сказала женщина. — Правда, Петя? — обратилась к мальчику. Затем снова к солдатам: — Разбирайте его, родимые.
Не решаются трогать танкисты дом. Стужа стоит на дворе. Зима набирает силу. Как же без дома в такую пору?
Поняла женщина:
— Да мы в землянке уж как-нибудь. — И снова к мальчику: — Правда, Петя?
— Правда, маманя, — ответил Петя.
И все же мнутся, стоят танкисты.
Взяла тогда женщина топор, подошла к краю дома. Первой сама по венцу ударила.
— Ну что ж, спасибо, — сказал генерал Катуков.
Разобрали танкисты дом. Навели переправу. Бросились вслед фашистам. Проходят танки по свежему мосту. Машут руками им мальчик и женщина.
— Как вас звать-величать? — кричат танкисты. — Словом добрым кого нам вспоминать?
— Кузнецовы мы с Петенькой, — отвечает танкистам женщина.
— А по имени, имени-отчеству?
— Александра Григорьевна, Петр Иванович.
— Низкий поклон вам, Александра Григорьевна. Богатырем становись, Петр Иванович.
Догнали танки тогда неприятельскую колонну. Искрошили они фашистов. Дальше пошли на запад.
Отгремела война. Отплясала смертями и бедами. Утихли ее сполохи. Но не стерла память людские подвиги. Не забыт и подвиг у речки Маглуши. Поезжай-ка в село Новопетровское. В той же лощине, на том же месте новый красуется дом. Надпись на доме: «Александре Григорьевне и Петру Ивановичу Кузнецовым за подвиг, совершенный в годы Великой Отечественной войны».
Петляет река Маглуша. Стоит над Маглушей дом. С верандой, с крылечком, в резных узорах. Окнами смотрит на добрый мир.
«ФРАНЦУЖЕНКА»
«Француженка» — так солдаты назвали пушку.
Когда сержанту Барабину впервые ее вручили, глянул солдат и ахнул. Пушка выпуска 1897 года. Выходит, из нее деды еще стреляли.
— Да-а-а… — протянул солдат.
— Зато француженка, — говорят Барабину.
Пушка действительно была французской. Во Франции ее изготовили. Еще в первую мировую войну попала она в Россию. Оказалась пушка на батарее, в которой служил Барабин в самые тяжелые часы Московской битвы. Много требовалось тогда вооружения. И вот случайно где-то на артиллерийских складах было обнаружено несколько старых пушек. Были здесь пушки русские, были английские, была и французская. Отправили их на фронт. Французская и досталась сержанту Барабину.
Артиллерийская батарея, как правило, состоит из четырех пушек. Из четырех состояла и батарея Барабина. Три пушки современные, новые, только что пришедшие с заводов. Четвертая барабинская — французская.
Все раздражало солдата в пушке. И вид старинный, и бьет ближе других, и много возни, пока перезарядишь.
— Утиль, — бурчал артиллерист. — Доисторический век.
Солдаты смеются:
— Зато француженка.
Побурчал-побурчал Барабин, а затем и привык к «француженке». А когда подбил первый фашистский танк, даже расцеловал пушку.
Сержант Барабин был прекрасным артиллеристом. Прекрасным оружием стала в его руках и «француженка».
Сражалась пушка на Минском шоссе в армии, которой командовал генерал Леонид Александрович Говоров. Сдерживала вместе с другими натиск фашистов. И вот теперь вместе со всеми пошла вперед.
Проезжал как-то генерал Говоров мимо артиллерийской позиции. Увидел необычную пушку. Спросил у офицера, что за пушка.
— «Француженка», — ответили генералу.
Объяснили офицеры генералу, откуда пушка и как к ним попала.
— Да, нелегкие были дни, — сказал генерал Говоров.
А когда узнал, что «француженка» танк подбила, даже похлопал ее по стволу.
— Спасибо, — сказал, — «француженка».
Недолго после этого пробыла пушка в войсках. Поступили с Урала новые пушки. Много тогда оружия под Москву приходило. Нет уже больше нужды во «француженке». Прислали новую пушку и для сержанта Барабина.
Уперся было Барабин. Привык, не отдает он свою «француженку». Однако приказ есть приказ. Пришлось артиллеристу расстаться с пушкой.
— Ну что ж, прощай, родимая.
Покатила на склады опять «француженка». Случилось так, что генерал Говоров через несколько дней вновь встретил Барабина. Признал он сержанта. Спросил.
— Ну, как «француженка»?
Показал Барабин на новую пушку. Была она дальнобойной, скорострельной, самой последней, самой совершенной конструкции.
— Да, наступает другое время, другая сила, — сказал Говоров.
ДОВАТОР
В боях под Москвой вместе с другими войсками принимали участие и казаки: донские, кубанские, терские…
Лих, искрометен в бою Доватор. Ладно сидит в седле. Шапка-кубанка на голове.
Командует генерал Доватор кавалерийским казачьим корпусом. Смотрят станичники на генерала:
— Наших кровей — казацких!
Спорят бойцы, откуда он родом:
— С Дона.
— С Кубани!
— Терский он, терский.
— Уральский казак, с Урала.
— Забайкальский, даурский, считай, казак.
Не сошлись в едином мнении казаки. Обратились к Доватору:
— Товарищ комкор, скажите, с какой вы станицы?
Улыбнулся Доватор:
— Не там, товарищи, ищете. В белорусских лесах станица.
И верно. Совсем не казак Доватор. Белорус он. В селе Хотине, на севере Белоруссии, недалеко от города Полоцка — вот где родился комкор Доватор.
Еще в августе — сентябре конная группа Доватора ходила по фашистским тылам. Громила склады, штабы, обозы. Сильно досталось тогда фашистам. Пошли среди фашистских солдат слухи — 100 тысяч советских конников прорвалось в тыл. А на самом деле в конной группе Доватора было только 3000 человек.
Когда советские войска под Москвой перешли в наступление, казаки Доватора снова прорвались в фашистский тыл.
Боятся фашисты советских конников. За каждым кустом им казак мерещится…
Назначают фашистские генералы награду за поимку Доватора — 10 тысяч немецких марок.
