тускло освещает,
И навевает сладкий сон.
Но не сегодня спать не будем!
Сегодня свадьба, всё село,
Поёт, танцует двое суток.
И мы заглянем на часок.
Под звёздным небом люди пляшут,
Вокруг накрытые столы,
Костры горячим жаром дышат.
Душа поёт, а с ней и мы.
Кругом веселье, пляски, шутки.
Жених сидит в кругу друзей.
А где ж невеста?
Хоть глазочком взглянуть бы на неё скорей.
Невеста, милое создание
Ещё невинное дитя,
Играет в куклы тихо в доме
С подружкой битых два часа.
Она устала от веселья
С подругой — Софочкой своей
Решили там уединиться,
Подальше от шальных гостей.
В тринадцать лет они хозяйки:
Готовят, шьют, умеют печь.
Но возраст он всегда с тобою,
Не им решать решат за них.
Чадра валяется в сторонке.
Забылись девочки совсем.
Играют с тряпочною куклой,
Надев на голову браслет.
Раскинув по полу колечки,
Им украшения мишура.
Невеста в золоте, как ёлка.
Вся свадьба для неё игра.
Никто не спрашивал невесту.
Лишь мать жалела дочь свою.
Она-то знала, как не сладко летать бескрылому птенцу.
Своею быть, но быть чужою.
Не знать любви,
Но быть женой.
Хотеть играть.
И быть ребёнком.
И вдруг стать матерью самой.
Но вот открылись тихо двери.
Вошёл мужчина,
И они от страха в уголок забились.
Затихли дикие зверьки.
А он мешок надел на Софу,
И как картошку на плечо.
Да вышел вон,
А у невесты лицо белей, чем полотно.
Ещё секунда, наконец-то.
Она метнулась в миг к двери.
Но поздно! На засов закрыта,
Теперь осталось лишь. Кричи!
Кричать да толку,
Когда свадьба, в разгаре,
Пляшет весь народ.
И улюлюканье разносит,
Вокруг весенний ветерок.
Несёт по полю конь красавца.
С добычей он домой летит.
В мешке прекрасное создание,
Уже не плачет, не кричит.
— Мать, я тебе принёс невестку.
Да ту, что сватали вы мне.
— Софию?
— Да, я же сказал им.
Я не привык вообще просить.
Да, я бандит с большой дороги.
Беру всегда, что захочу.
Что сватать? Когда есть копыта.
И ждать я то же не люблю.
Отказы я не принимаю.
Такой позор не для меня.
Пускай теперь они гадают,
Где их любимое дитя.
В его руках её ладони.
Уста сжигает поцелуй.
Он крик губами заглушает.
Бьёт кулаками за укус.
Ласкает бархатное тело.
Ему нет дела до души.
И сердце юное разбито.
Победы видим мы венцы.
На утро бедная София,
Не чувствуя не рук не ног,
Лежит, глотая реки слёз.
Вокруг мутаки,
Шёлком шиты.
От платья клочья по углам.
Все стены, пол в коврах персидских.
Поднос у ног её в цветах.
На нём гора конфет восточных:
Халва, щербет, рахат-лукум.
И звуки музыки за дверью,
Закрытой на тугой засов.
Кардах играет нынче свадьбу.
Гонцы отправлены давно
К Софии в дом,
С мешком подарков,
Для всей родни,
Ну, и с хончой.
Конфеты, сладости, монеты,
Но главное для всей семьи,
Пять красных яблок на подносе,
Как подтверждение чистоты.
В слезах семья, украли дочку.
Хотя жива она, жива!
И, что поделать не вернёшь ты.
Она бандитова жена.
Семья поехала на свадьбу,
Не будим кровь, мы проливать.
И для спокойствия Софии,
Не будем с ними враждовать.
Лишь мать, увы, осталась дома,
Одна в печали слёзы лить,
Ей по восточному закону,
Нельзя на свадьбе этой быть.
Сыграли свадьбу без венчания.
Кардах решил повременить.
Он знал, что Софа не согласна.
Решил он временем лечить.
— Пройдёт годок,
Она привыкнет.
Родит мне сына и тогда,
Сама попросит перед Богом
Объединить наши сердца.
Бежало время за окошком,
А Софа дикая, как кошка,
Сидела в комнате одна.
Свекруха у дверей спала,
Когда Кардах со злобной бандой
Ходил на промыслы свои,
Она стелила там ковры.
Ложилась на пол у дверей
И каждый день ждала гостей.
Под утро дюжина лихая,
С добычей в сумках возвращаясь,
Делила всё между собой,
И ей достанется с лихвой.
Все звали матерью её,
И уважали как свою.
Любили хаш её горячий,
Харисо, кяке.
Всех она с улыбкой радостно встречала.
За всех молилась и боялась.
Душою мягкая была,
Но все ж невестку стерегла.
На все мольбы её и просьбы,
Она твердила
— Не пойму! Чего ты хочешь? Почему?
Как будто лучше б ты нашла,
Чем мой сынок себе в мужья.
Пускай из знатного ты рода.
Но он богаче во сто крат.
Пускай Кардах мой конокрад.
Ещё ни разу он не пойман.
И руки целые его.
Пускай он вор,
Но всё равно.
Тебя он любит,
Вы женаты,
Да вы не венчаны,
Но всё ж,
Кому нужна ты, не поймёшь.
Тебя он взял, конечно, силой.
Но это участь женщин всех,
Утехой быть мужских желаний.
И я была юна, как ты,
Когда меня отец Кардаха,
Взял силой, правда, после свадьбы,
Мои родители и рады
Отдали замуж,
Меньше ртом.
В семье, где душ живёт семнадцать,
Где ласка матери минута,
Как сладкий сон её внимание,
Где часто нет и понимания.
Где каждый занят сам собой.
Работа с ночи до утра,
Кому же я была нужна?
И так тираду продолжая,
О днях ушедших вспоминая,
Она часами говорила,
Теряя часто нити смысла.
Шагали дни, сменяя ночи,
Кому — то быстро, иль не очень.
Но между тем со свадьбы нашей,
Прошло три месяца и мать,
Кардаха стала уставать.
Спать на полу болят бока,
Не так усердно уж следила,
Хоть бдительность свою хранила,
Но между тем однажды в ночь,
Сходив во двор,
Закрыла двери, защёлкнув на тугой засов,
Но, а замок закрыть забыла.
Легла спросонья почивать.
И надо ж было так проспать.
А Софочка, минут не тратя,
Надела матери чадру
И в ночь слепую побежала,
На Бога только уповая,
Слова молитвы повторяя.
Бежала быстро и бесшумно,
Уже рассвет забрезжил, утро.
Ах, вот родимое село!
Мой дом! В коровник и на дно,
В солому с головой нырнула.
И как уснула, так уснула.
Что мать корову подоила,
А Софа глазок не открыла.
Мать долго дочку целовала.
Да нежных рук не разнимала.
И вот решили мать и дочь,
Что лучше будет эту ночь,
А может даже и неделю,
Софие здесь по ночевать,
А дальше будет там видать.
И вот прошло три дня и ночи,
И как- то с раннею зарёй,
Поднялась пыль столбом с дороги.
Скакун пронёсся по селу,
Как вихрь и вдруг остановился,
Чужак красивый и надменный,
Зашёл во двор,
Прильнул к окну.
Смотрел он пристально
