Бадж тихонько покачал головой. Может, у нее и вправду сильный характер, раз она сумела притвориться, будто хочет ехать на ферму. Впрочем, кто ее знает — так трудно угадать, что у Игги на уме!
Какое это было удовольствие — стоять над пропастью, видеть, как внизу Крошка мама (отсюда она и в самом деле казалась крошкой), согнувшись, окапывает ревень, и слышать слабое мычание теленка, которого отец, пока еще невидимый, гнал сюда откуда-то с восточной стороны. Бадж от удовольствия стал насвистывать, подражая мелодичному пению пролетевшей птички. Добрая старушка Баура! Не придется теперь пить порошковое молоко, — да и того каждую ложку жалеют, потому что его надо беречь на зиму. Не будут больше дома экономить топленое масло! Теперь кашу будем есть с молоком, а скоро еще и малину и клубнику со сливками — ягоды уже поспевают. В жаркие дни можно будет пить холодное молоко, а утром к чаю есть горячие лепешки…
Ох и славная же ты, старушка Баура!
Бадж вскочил на пень, чтобы видеть дальний конец тропинки. Мычание строптивого теленка слышалось все ближе. Сначала отец переправит его через реку по проволоке, а дядя Линк пустит тем временем корову в воду, и она переплывет на этот берег.
Наконец он увидел их вдали: Наррапс, которому так не терпелось попасть домой, что он все время толкал и подгонял невозмутимую старую корову, и с ними рыжая телушка, которая забегала то справа, то слева или совалась под брюхо матери, искала вымя. А замыкал шествие отец, опоясанный веревкой. Он уже махал палкой, приветствуя Баджа.
Старая Баура не могла пожаловаться — встретили ее сердечно. Хоть и не повесили на шею венок, как это принято в Шотландии, но Крошка мама приготовила ей в сарае полмешка вкусных капустных листьев.
Все стояли у загородки, глядя, как она лакомится ими, и любуясь новой телушкой, а Наррапс между тем нетерпеливо дергал поводья, которые держал отец. И вдруг Бадж выкрикнул четыре строчки из той глупой детской песенки, что они с матерью пели, пробираясь через осоку:
На огород пошла она
Собирать капусту,
Чтоб испечь из нее
Яблочный пирог!
Помнишь, Крошка мама?
Крошка мама только улыбнулась в ответ.
— А что тебе сказал Линк? — спросила она у мужа. — Игти благополучно доехала?
Теперь рассмеялся отец. Откинув голову, он крикнул так громко, что разбудил эхо в горах:
— Игги! О, она далеко пойдет!
И снова засмеялся.
— Что ты хочешь этим сказать, Дэйв? — Крошка мама мгновенно окинула глазами Зигзаг. — Уж не привез ли ты ее обратно?
— Ну нет! Плохая же ты отгадчица! — отозвался отец. — Помнишь, как она целые дни вязала? Целую кучу вязаных вещей с собой увезла.
— Ну и что же?
— Так это все делалось не зря… — Взгляд отца упал на Баджа, слушавшего жадно, с открытым ртом. — Ступай-ка, сынок, задай корм Наррапсу.
Взяв у него из рук поводья, Бадж пошел к выходу, но остановился якобы для того, чтобы поправить сбрую, а на самом деле — чтобы дослушать.
— Сидит это она верхом, расфуфыренная, важная, — рассказывал отец, — и преспокойно слушает то, что мне говорит Линк. Он передал мне письмо от Ланса… Оказывается, между ними все было решено заранее. Твоя сестра Эдна берет Игги к себе, и теперь она, вместо того, чтобы жить на ферме, будет жить в Хобарте и учиться в той же школе, где Ланс.
— Но нам же нечем за нее платить!
— Не беспокойся, они и это обдумали. Игги будет помогать тетке в магазине и вязать детские вещи на продажу. Эдна, кажется, очень охотно берет ее.
— Но как же Флорри и Линк…
— О, Линк — он, конечно, задал ей перцу. Но наша девица выслушала его и объявила: «Папа говорит, что я должна доучиться, а это лучше сделать в большом городе, чем в какой-то деревенской школе». А потом эта нахалка обращается ко мне и…
Отец замолчал, увидев, что Бадж все еще не ушел.
— Гм… что, бишь, я хотел сказать? — проговорил он. Но не успел он докончить, как его сын вскочил Наррапсу на спину и ускакал.
В конюшне Бадж излил Наррапсу душу:
— Ты слышал? Игги уехала в город и теперь не будет приезжать домой по воскресеньям. Она приедет не раньше летних каникул, а тогда он будет дома!
Но пони сердито шевелил ухом — его сейчас интересовал только овес.
Разумеется, до летних каникул Игги нечего было и ждать. Бадж не подозревал, что в жизни его в один прекрасный день наступит перемена. У каждого в жизни бывают повороты, но только позднее, оглянувшись назад, мы можем понять, когда именно на нашем пути произошел поворот. Бадж, например, был уверен, что до возвращения Игги в жизни его не будет никаких событий, и настроен был мрачно, чувствовал себя покинутым. Правда, как только в долину во всем своем великолепии пришло лето, у Баджа не осталось времени для печальных мыслей. Он был счастлив.
Первыми о лете возвестили птицы — они засуетились, стали вить гнезда для будущих птенцов. Какая-то глупая птичка устроила свое гнездо на дереве над маленьким ручьем, из которого брали воду для поливки огорода. Это гнездо было очень красиво, оно имело форму бокала и было обмотано для прочности паутиной. Баджу, которого послали копать огород, было гораздо интереснее наблюдать, как птичка строила это гнездо, а потом, когда вывелись птенцы, кормить их червями. И работа не подвигалась.
— Куда запропастился мальчишка? — кричал отец. — Почему не выполоты грядки салата?
Кроме того, Бадж заметил высоко на эвкалипте круглое дупло, гладкое, будто отполированное, — здесь сидел зеленый горный попугай, когда кормил своих птенцов. Как было не понаблюдать за ним? В другом месте Бадж нашел еще дупло и спугнул оттуда самку опоссума — она выскочила и уставилась на него с ветки. На спине у нее сидел маленький детеныш. А около веранды жило целое семейство совсем ручных ящериц, и Бадж каждый день кормил их парным молоком старой Бауры, принося его в крышке от жестянки.
Правда, отец не только работы требовал, он старался доставлять Баджу и удовольствия. «Пошли, сынок, — говорил он вдруг, — попробуем наловить на обед рыбы». И наступали блаженные часы у реки. Они уходили только после того, как наловят довольно форели, — она здесь была мелкая, но удивительно вкусная.
Отец брал Баджа с собой и к Проволоке, куда постоянно ездил за припасами. Сам он ехал верхом на Принце или Алмазе, а Бадж — на Наррапсе. Иногда вместе с дядей Линком приходил к переправе двоюродный брат Баджа, Сэмми, и дядя говорил: «Я привел Сэмми для того, чтобы вы, мальчики, перетащили кладь через реку, а заодно поближе познакомились». Дядя Линк и отец усаживались на берегу и, куря трубки, обсуждали политические новости, а Сэмми и Бадж, как две обезьянки, перебирались по проволоке, и каждый старался перещеголять другого, показать, как много может перенести. Иногда это состязание кончалось дракой. «Что ж, учитесь драться, — говаривал в таких случаях дядя Линк. — Глядишь, в будущем году с вами вся школа не справится».
За несколько недель до конца учебного года они отправились к реке, чтобы отвезти свежие овощи дяде Линку для продажи. Был первый жаркий день после целой недели дождей, и ноябрьское солнце изрядно пекло. Бадж то и дело подкреплялся зеленым горошком, который ему поручили нести, да и в карманы насовал немало стручков, чтобы угостить Сэмми. Но Сэмми не пришел к переправе.
— Мать его сегодня не отпустила, — объяснил дядя Линк. — Придется тебе, Бадж, одному все переправлять, так что не теряй времени.
Было ясно, что дядя хочет о чем-то поговорить с отцом. Поэтому Бадж нарочно всякий раз медлил у проволоки, прислушиваясь к серьезному разговору, который вели между собой двое мужчин, и узнал, что от Ланса пришло письмо, в котором он спрашивает, нельзя ли ему с Игги, вместо того чтобы вернуться из школы прямо домой, поехать поездом в Фитцджералд, встретиться там с отцом и сразу же отправиться на задуманную экскурсию.
— Экие нахалы! — сказал отец. — Я и не собирался никуда ехать — разве что после рождества.
— Но это они не так уж плохо придумали, Дэйв. Зачем им ехать сначала домой? Пожалуй, это я сам подал им такую мысль: я рассказал Лансу про старую тропу, что ведет отсюда через долину Рэсслас к Эдемсфилду. И кстати, я сам не прочь дойти с тобой до излучины реки, а там мы встретимся с ними. Но, разумеется, до рождества, а то потом нужно будет урожай собирать.
Когда Бадж опять вернулся на тот берег, где сидели отец и дядя, между ними уже, по-видимому, все было решено. Раскачиваясь на проволоке, он слушал и с огорчением соображал: значит, Игги не приедет до рождества! Теперь отец уже говорил, что ехать надо как можно скорее, чтобы успеть сделать небольшую разведку вдвоем с дядей Линком до встречи с Игги и Лансом.
Бадж продолжал перетаскивать груз с горьким чувством человека, которого бессовестно обманули.
