Мудрец замолчал и огляделся вокруг. Элизабет подумала, что, вероятно, он ждет аплодисментов в награду за свои слова, на всякий случай она захлопала в ладоши. Тогда и все остальные зааплодировали.
— Ладно, ладно, — остановил их Каспар. — Никакой особенной мудрости я не высказал.
А потом, подумав, он возразил сам себе:
— Хотя высказанное мною все же бесконечно больше, чем ничего.
Процессия паломников спустилась вниз, к маленькому городку на берегу узкого пролива.
— Этот пролив называется Малый Бельт, а городок — Миддельфарт, — пояснил Эфириил. — Время тысяча пятьсот четвертый год от Рождества Христова.
Не успела Элизабет спросить, на чем они будут переправляться через пролив, как увидела, что Навин идет к лодке, пришвартованной к небольшой пристани. В лодке сидел молодой человек и изо всех сил тянул тонкую рыболовную снасть. Завидев ангела Эфириила, он выпустил ее из рук и упал навзничь на настил лодки.
— Не бойся, — произнес Эфириил. — Мы — пилигримы на пути в Священную землю, где родился Иисус. Не можешь ли ты перевезти нас через Малый Бельт?
— Аминь, — отозвался перевозчик. — Аминь, аминь.
Ангел знал, что этот ответ означает «да». И тогда все паломники забрались в лодку.
Сидя на веслах, перевозчик не сводил глаз с ангела Эфириила. Первый раз в жизни он видел перед собой настоящего ангела. Даже негритянский царь Каспар удостоился только беглого взгляда.
Элизабет задумалась над происходящим.
Если бы среди них не было ангела, перевозчик наверняка не отводил бы взгляда от негритянского царя. А не будь здесь и его, скорее всего, он уставился бы на нее. Да, так устроена жизнь и таковы люди, и это показалось ей довольно неприятным.
Когда они наконец причалили к другому берегу и овцы начали выпрыгивать из лодки, паломники поблагодарили перевозчика и распрощались с ним. А он лишь все повторял свое «аминь, аминь...».
Иоаким только-только закончил читать, когда в комнату вошла мама. Он поспешил скомкать тоненький листочек, но мама заметила, что он что-то прячет.
— Что это у тебя в руке?
— Ничего, — ответил он. — Только воздух.
— Можно мне посмотреть?
Но Иоаким с такой силой сжал руку, в которой держал листочек, что даже костяшки побелели.
— Это рождественский подарок, — сказал он. Очевидно, слова эти были волшебными, потому что, услышав их, мама широко улыбнулась.
— Подарок мне? Ну хорошо, тогда я действительно не должна его видеть, — сказала она. — Но если это рождественский подарок, то, кажется, он уж совсем крохотный.
— И в то же время он гораздо больше, чем ничего, — заявил Иоаким.
Мама ушла в ванную.
Это просто удивительно, подумал Иоаким: стоит заговорить о Рождестве, как многое обыденное становится необыкновенным. На всем белом свете нет ничего загадочней Рождества.
Но в одном мама очень даже ошиблась. Рождественский подарок, который он держал в руке, был отнюдь не крохотным.
...Частица небесной благодати,
пролившейся на землю...
Восьмого декабря Иоакима разбудила мама. Обычно раньше всех просыпался Иоаким, но на этот раз самой ранней пташкой оказалась она.
Мама потрепала его по волосам и сказала:
— Вставай, Иоаким, уже восемь часов, а у тебя сегодня уроки начинаются рано.
Он приподнялся в кровати. Первая его мысль была о волшебном календаре, висевшем над подушкой. Мама, казалось, прочла его мысли.
— Но у тебя все же есть время открыть календарь.
Иоаким стал быстро думать. И думал он так быстро, что умудрился перебрать множество мыслей, прежде чем мама успела произнести:
— Разве ты не хочешь открыть окошко сейчас? Мне тоже очень интересно посмотреть на картинку.
Нет, ни за что, решил про себя Иоаким.
Он не мог открыть волшебный календарь на глазах у мамы. Ведь тогда она увидит, как из-за открытой створки выпадает тоненький исписанный листок, а этого нельзя допустить. Он ведь решил спрятать все эти тайные послания и преподнести их родителям на Рождество. Это будет самый необыкновенный рождественский подарок в мире.
— Кажется, ты еще не проснулся, — продолжала мама. — Может быть, ты позволишь мне сегодня открыть окошко?
— Нет, — сказал Иоаким так громко и решительно, что мама даже вздрогнула.
Это было его самое первое слово за все утро. Все остальное были только его мысли.
— Я лучше открою календарь, когда приду из школы. Потому что... тогда у меня будет больше времени.
И Иоаким поспешил спрыгнуть на пол, чтобы убедиться, что мама уж точно не станет открывать календарь сама.
— Как хочешь, — сказала она,
И вышла на кухню, а Иоаким принялся одеваться.
Вернувшись домой из школы, он заметил у садовой калитки незнакомого человека. Поскольку Иоаким понятия не имел, кто бы это мог быть, он сделал вид, что не видит его. Он открыл калитку, а потом закрыл ее за собой. Незнакомец подошел поближе к калитке.
— Это тебя зовут Иоаким? — спросил он.
Уже войдя в сад, Иоаким остановился на дорожке, которую папа почти полностью расчистил от снега, и обернулся. Человек за калиткой был совсем старый и очень симпатичный. И все же Иоакиму не понравилось, что чужой человек знает его имя. Но что делать, все равно надо отвечать.
— Да, — сказал он, — меня.
Незнакомец кивнул. Он подошел к калитке и перегнулся через нее. На голове у него была зеленая фетровая шляпа.
— Я так и думал.
Он говорил с каким-то странным акцентом. Вероятно, не был чистокровным норвежцем.
— Тебе достался чудесный рождественский календарь.
Иоаким вздрогнул. Как он узнал про календарь?
— Волшебный календарь, — отозвался Иоаким.
Старик еще раз кивнул:
— Волшебный рождественский календарь, да? Цена семьдесят пять эре... А меня зовут Иоанн. Это я торгую цветами на площади.
Иоаким замер. В рождественском календаре он читал о встречах людей с ангелами. Теперь у него было такое ощущение, как будто его самого посетил ангел.
Встреча с этим человеком была для Иоакима очень важным событием, и ему хотелось сказать что-то значительное. Но он сумел только выдавить из себя:
— Откуда вы узнали, где я живу?
Старый Иоанн усмехнулся и заметил:
— Хороший вопрос, мальчик мой. Дело в том, что я постоянно захожу к тому книготорговцу в книжную лавку. Конечно же, мне было интересно узнать, в чьи руки попал старый рождественский календарь.
Иоаким кивнул, а старик продолжал:
— Хорошо, что твой папа забыл на прилавке водительское удостоверение. Если бы не это, мне было бы гораздо труднее найти тебя. Но я думаю, что ты рано или поздно пришел бы ко мне на
площадь, так мне кажется. Ведь правда?
Иоаким снова кивнул. Он думал об этом.
Они постояли молча. Наконец Иоаким спросил:
— А вы знаете о том, что в календаре есть таинственные листочки?
Старик загадочно улыбнулся.
— Я долго был единственным на всем белом свете, кто знал о них. Но теперь знаешь и ты.
Иоаким посмотрел ему в глаза.
— Этот календарь самодельный?
Иоанн снова усмехнулся.
— Конечно же, самодельный и очень старый. Но ведь и история эта тоже старая. Ты уже открывал окошко сегодня?
Иоаким покачал головой.
— Я не могу открывать окошки при родителях, ведь они не должны знать об этих листочках. Потому что я хочу сложить их все вместе, завернуть в красивую бумагу и положить под елку.
Иоанн хлопнул в ладоши.
— Здорово придумано. Ну а помнишь, о чем говорилось во вчерашней истории? Ты ведь прочитал про то, как путники взяли овцу из старого замка на острове Фюн, а ангелу Эфириилу пришлось говорить «не бойтесь» всем стражникам в замке?
Иоакиму стало прямо-таки не по себе оттого, что Иоанну все известно.
— Это вы сделали волшебный календарь? — спросил он.
— И да и нет...
Иоаким испугался, что Иоанн вот-вот уйдет, и потому поспешил с дальнейшими расспросами.
— Это все произошло на самом деле, или вы это просто придумали?
Лицо Иоанна стало серьезным.
— Ты задаешь очень умные вопросы... И на них не всегда легко отвечать.
— Мне очень хотелось бы знать: эта девочка, Элизабет, история которой рассказывается в волшебном календаре, и та женщина, чья фотография была выставлена на витрине в книжной лавке — один и тот же человек?
Иоанн тяжело вздохнул:
— Значит, продавец рассказал и об этой старой фотографии. Ну что ж, мне больше нечего скрывать, я слишком стар для этого. Но Рождество еще не наступило, так что об Элизабет мы поговорим в другой раз.
Он сделал шаг назад.
— Забет... Тебаз... — бормотал он себе под нос.
Иоаким не понял, о чем идет речь, но, вероятно, эти слова и не предназначались для его ушей. На прощание Иоанн сказал:
— Сейчас я должен уйти. Но мы увидимся снова, ведь эта старая история связывает людей.
