Ладно, пойду приму душ, а Наташка остынет и вернется, ничего не случится. Распсиховалась, понимаешь ли, из-за пустяков.
Намыливаясь ароматным ежевичным гелем, я все время прокручивала в голове наш разговор. Две ссоры за один день – не многовато ли? Наверное, пора бить тревогу: наша с Наташкой дружба начинала трещать по швам и, возможно, не без моего участия.
Я вылезла из душа, вытерлась пушистым гостиничным полотенцем и уставилась на себя в запотевшее зеркало. Виден был лишь смутный силуэт.
Новый год получался странным. Я думала, встретить его с классом будет прикольно и здорово, но на деле постоянно случалось что-то незапланированное – то эти ужасные сны, то ссоры с Наташкой буквально на пустом месте.
Заглянув в комнату, я увидела, что Наташкино вечернее платье исчезло. Видимо, пока я была в ванной, она вернулась, переоделась и ушла, не дожидаясь меня. «Ну и ладно. Что мне, бегать за ней, что ли», – подумала я и тоже стала собираться.
К новогоднему вечеру у меня было приготовлено особое платье. Мы с мамой обошли, наверное, магазинов десять, пока отыскали его. Длинное, до самого пола, серебристо-зеленое, словно покрытое изморозью, с лямкой на одно плечо, оно сидело на мне идеально. Цвет как нельзя лучше подходил к моим глазам, тоже изменчивым – от дымчато-серого, полынного, до зеленого. Я надела платье и минут десять мучилась с застежкой – не предполагала, что придется управляться с нею самой. Затем достала из сумки туфельки, состоящие из множества серебряных ремешков, на небольшом каблучке, очень изящные и удобные, и села к зеркалу. Чуть-чуть пудры, чтобы придать коже матовую бархатистость, совсем немного серебристых теней – тут главное не переборщить, тушь, коричневатая помада и сверху – блеск для губ.
Нехитрые манипуляции, но из зеркала на меня смотрела загадочная незнакомка. Губы чуть приоткрыты, в глазах – ожидание чуда.
Теперь немного духов, и я готова.
Уже у выхода я еще раз оглянулась на себя в зеркало и потянула дверную ручку.
Дверь не поддалась. Не понимая, я подергала сильнее. Заперто! И точно, ключ не торчал из замка. Значит, кто-то вынул его и запер меня снаружи.
И я даже догадывалась, кто.
Один взгляд на часы подтвердил мои худшие предположения: вечер начался, все наши, живущие в этой части коридора, наверняка уже внизу, в праздничном зале, одна я – в своем нарядном платье и блестящих туфельках – вынуждена торчать здесь, в номере.
На всякий случай я все же поколотила в дверь. Мертвая тишина. Даже музыки, которая наверняка грохочет внизу, неслышно.
Заперта!
Ну Наташка! Подруга, называется! Ну нет, я не позволю так над собой издеваться.
Что же делать?
Самый логичный выход – позвонить на ресепшен. Я подняла телефонную трубку. Тишина. Абсолютная тишина – ни единого гудка. Я схватилась за мобильный и набрала поочередно номер классной, затем Мишку и, наконец, Наташку. Ни один телефон не отвечал.
Я с горечью швырнула телефон на кровать. Западня захлопнулась.
Я огляделась. Взгляд тут же уперся в большой прямоугольник окна, подернутый полупрозрачной пеленой воздушного тюля. Метнувшись к окну, я отодвинула занавески и потянула шпингалет. Рама раскрылась с большим трудом, и мне в лицо ударил порыв ветра, принесший множество мелких царапающих снежинок.
Я встала на подоконник и посмотрела вниз, на заснеженную улицу, освещенную яркими огнями. В комнату ворвались звуки музыки.
В приключенческих фильмах герои легко ходят по карнизу, спускаются по водосточной трубе и проделывают другие акробатические фокусы. Однако одного взгляда хватило, чтобы понять: это абсолютно не мой вариант. Ни карниза, ни водосточной трубы поблизости не было.
Снизу донесся громкий смех, и меня буквально захлестнуло горькое чувство чужого праздника – того, на котором мне нет места.
В бессилии я опустилась на подоконник и заплакала. Что, если обо мне так и не вспомнят, и всю новогоднюю ночь мне придется провести одной?
Ветер трепал мои волосы, а снежинки таяли, опускаясь на обнаженные плечи, кололи щеки, путались в волосах.
Мне было холодно и бесконечно одиноко.
Обхватив озябшие плечи руками, я наблюдала за идущими вдалеке компаниями. Люди смеялись, зажигали бенгальские огни и всячески дурачились. А я оставалась одна. Одна!
Не знаю, сколько я просидела на подоконнике. Я успела ужасно замерзнуть – так, что кожа покрылась мурашками, а зуб на зуб не попадал. Вдруг послышался звук открывающегося замка. Дверь скрипнула.
Я медленно повернулась.
На пороге застыла Наташка.
С минуту мы смотрели в глаза друг другу.
– Маринка, что ты делаешь? – она шагнула ко мне, протягивая вперед руку. – Погоди, не надо.
И тут я взглянула на себя словно со стороны: зареванная девица с размазанной по лицу косметикой, распахнутое окно, влетающий в комнату снег. Она же подумала, будто я собираюсь покончить жизнь самоубийством!
Мне вдруг стало так смешно, что я громко и хрипло расхохоталась.
Подруга подбежала ко мне, обняла за плечи и стала оттаскивать от окна, повторяя что-то успокаивающее, а я смеялась и смеялась, не в силах остановиться.
– Я все ждала, когда ты спустишься, а тебя нет и нет, – рассказывала Наташка, когда я успокоилась и мы закрыли окно. В комнату нанесло уже довольно много снега. – Решила подняться сюда. Вдруг, думаю, ты на меня обижаешься, а Новый год нельзя встречать в ссоре. Как встретишь – так и проведешь. В общем, поднимаюсь, смотрю, из двери ключ торчит. Я очень удивилась, думала, ты его там забыла, а сама ушла, но все же решила заглянуть в комнату. Открываю дверь – а тут такое! Ну сама представь.
– Мне казалось, это ты меня закрыла, – сказала я, кивнув, так как прекрасно представляла себе увиденную Наташкой картинку.
– Нет, конечно. Ты же моя подруга! – Она посмотрела на меня с таким ужасом, будто я сморозила абсолютную чушь. – Как тебе вообще пришло такое в голову?
Я отвела взгляд, мне стало действительно стыдно. Думать плохо о той самой Наташке, с которой мы росли буквально бок о бок, с которой делили все неприятности и детские проблемы? О верной Наташке, которая, когда меня однажды выгнали с урока… надо сказать, было за что… ушла вслед за мной, беспокоясь обо мне и не желая бросать меня одну?!
– Извини, – прошептала я, чувствуя, что на щеках разгорается пожар стыда. – Но кто тогда это сделал? Кто-то должен был заглянуть сюда, вынуть из двери ключ и закрыть меня с другой стороны?
– И вправду, кто?
Мы с Наташкой переглянулись.
В дверь постучали, и мы вздрогнули, ожидая, что сейчас появится кто-нибудь способный прояснить загадку.
– Войдите! – крикнула Наташка, косясь на меня.
Дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Юрка.
– А я вас потерял. Вы идете? Там все уже в полном разгаре… Что-то случилось? – Он только сейчас заметил мою размазанную косметику и мокрые волосы.
– А ты не знаешь? – подозрительно сузила глаза Наташка.
– Нет, – парень беспомощно огляделся. – Что произошло?
Он выглядел растерянным и либо очень хорошо притворялся, либо действительно не понимал, в чем дело.
– Потом разберемся. Иди пока, скоро будем, – отмахнулась Наташка.
– Но… Может…
– Иди-иди!
Она выпроводила его, взяла ватный диск, смочила его косметическим молочком и принялась стирать с моего лица разводы туши.
– Сиди ровно, – строго приказала она мне. – Сейчас все поправим.
Я послушно закрыла глаза. Мне было приятно, что она заботится обо мне и что у меня есть такая подруга, на которую всегда можно положиться. Наши ссоры – ерунда и пустяки. Очень хорошо, когда рядом с тобой понимающий и надежный человек.
Музыка волнами выплескивалась нам в лицо. В первую минуту, выйдя из лифта, я замерла, ослепленная и оглушенная. В холле царила праздничная суматоха, искрилась мишура, перемигивались гирлянды. Огромная красавица-елка, уходящая под самый потолок, была разукрашена синими шарами и бантами. Люди, одетые по-праздничному, стояли или прогуливались группками.
– И все равно мы здесь самые красивые, – шепнула Наташка, беря меня под руку.
Я мельком взглянула на наши отражения в огромном зеркале. Мой макияж совместными усилиями удалось восстановить, былые переживания исчезли, оставив только легкий неприятный осадок. Но я решила не думать об этом сейчас. Если кто-то хотел сделать мне гадость и испортить настроение, пусть его планы потерпят поражение. Тем веселее и беззаботнее должна я выглядеть. Как говорится, всем врагам назло.
Наташка в бордовом кружевном платье тоже была очень хороша. По-моему, мы с ней неплохо смотримся. Когда-то мне хотелось, чтобы нас принимали за родных сестер, ну и что, если внешне мы совсем не похожи. Юрка в новом черном костюме-тройке, очень элегантный и стильный, галантно сопровождал нас обеих. Однако между ним и Наташкой чувствовалась некая напряженность, и мне было неловко, так как я точно знала, из-за кого она возникла.
