— Понимаю, — проговорил Степан Михайлович, пряча Гришино письмо в боковой карман комбинезона.
— Он в механическом работает, мой папа… Он по фамилии Бочаров.
— Петра Бочарова на заводе всякий знает, — ответил Степан Михайлович. — Ладно, ребятки, будьте спокойны, передам письмо.
А навстречу им уже бежали две подружки — Соня беленькая и Соня чёрненькая.
— Игорёк, Гриша, скорей!.. — кричала Соня беленькая.
— Куда вы девались? — перебила подружку Соня чёрненькая.
И они начали в два голоса:
— Сейчас у нас будет собрание!
— Очень важное!
— Таня велела всем на терраску!
— Она велела, чтобы сели на стулья…
— Чтобы не баловались…
— Чтобы…
Гриша сразу подумал о Васе. И, хотя они были в ссоре, Грише стало жаль своего бывшего товарища, которого ждала такая неприятность — сейчас Таня будет бранить его при всём отряде.
Рассадив ребят полукругом, свой стул Таня поставила так, чтобы ей всех видеть.
«Начитается… — подумал Гриша, искоса глянув на Васю. — Сейчас начнётся!»
Вася отвернулся. Сидел пасмурный. Внимательно смотрел на разноцветные стёклышки, которые видел, вероятно, уже сотни раз. Солнечные лучи, проникая сквозь голубое, красное, жёлтое, зелёное, словно живые, пёстрыми узорами трепетали и на полу и на стенах…
«Боится, — не спуская глаз с мрачного Васькиного лица, с жалостью думал Гриша. — Ух, и достанется же ему сейчас!..»
Но, жалея Васю, Гриша в то же время и восхищался им: подумать только — сейчас ему так попадёт от вожатой в присутствии всего отряда, а он сидит себе как ни в чём не бывало, разглядывает стёклышки, а на Таню никакого внимания!
— Ну вот, — начала наконец Таня, — сейчас мы с вами поговорим об очень важном…
Гриша навострил уши.
— Я расскажу вам об октябрятах.
«Об октябрятах? — пронеслось в мыслях у Гриши. — А про Васю Скалкина когда?»
— Во-первых, запомните: октябрята — это будущие пионеры, — продолжала Таня. — Они должны быть прилежными, дисциплинированными ребятами. В школе они должны хорошо учиться, уважать старших. А если у них нет дисциплины…
«Сейчас скажет… — даже с некоторым удовольствием подумал Гриша. — Да, сейчас скажет: если они такие, как Вася Скалкин, такие недисциплинированные и такие плохие товарищи…»
Но Таня ничего похожего не сказала. Ни разу не упомянув Васиного имени, она продолжала им говорить только об октябрятах, о том, что им, будущим октябрятам, не нужно бояться никакой работы, любить труд, что им нужно быть честными и правдивыми, хорошими дружными товарищами…
Гриша, слушая всё это, томился ожиданием. Он не хотел Васе зла, хотя они и поссорились. Но Вася вёл себя не по-товарищески и поэтому должен понести заслуженное наказание. Так думал Гриша и, слушая Таню, нетерпеливо ждал, когда же наконец Васька получит от Тани ту взбучку, которая ему полагалась.
Но Таня точно забыла про Васю. Да и сам Вася уже не разглядывал разноцветных стёклышек, а, внимательно слушая, глядел прямо на Таню, прямо ей в глаза.
— Вот смотрите, — сказала Таня, — это октябрятская звёздочка.
И показала им небольшую красную звёздочку. В середине этой звёздочки был кружок из белой эмали, а на этом кружке — портрет маленького Володи Ульянова.
— Когда вы станете октябрятами, — сказала Таня, — эту звёздочку вы будете носить на левой стороне груди… Мы с вами выучим назубок все правила октябрят, разучим октябрятскую песню, а уж потом скажем старшему вожатому лагеря Серёже, что готовы стать октябрятами. И, может быть, если вы будете молодцами, здесь, в лагере, на торжественном пионерском сборе вас примут в октябрята. Хотите так?
— Хотим, хотим! — в один голос закричал весь пятый отряд.
А Вася Скалкин кричал громче всех. И лицо у него было весёлое, и Гриша заметил, что теперь у него и руки чистые, и ноги чистые, и вообще он весь очень вымытый и причёсанный.
Так кончилось их первое в жизни собрание. И, хотя Гриша был в ссоре с Васькой, он радовался, что тому не попало.
Но Гриша не знал о другом важном разговоре, который уже был у Тани с Васей.
Перед завтраком, ещё до того, как Вася вымылся и переоделся, Таня сказала ему:
— Пойдём поговорим…
О чём был этот разговор, Таня никому не рассказала, и, разумеется, Вася тоже помалкивал. Но говорила она с Васей долго и строго. Вася в конце концов даже расплакался.
— Может, ты хочешь домой? — напоследок сказала ему Таня. — Пожалуйста. Силком тебя никто здесь не держит. Завтра же выпишут из лагеря, и поезжай себе на здоровье…
И Вася, который много раз твердил и себе, и Грише, и другим мальчикам: «Убегу, убегу…» — теперь, размазывая кулаком по щекам слёзы, всхлипывая, проговорил:
— Не хочу я домой… Я здесь хочу жить… в пятом отряде.
А на другой день, когда они уже заканчивали обед, в столовую вошёл старший вожатый лагеря.
— Где тут Гриша Бочаров из пятого отряда? — громко спросил Серёжа и стал глазами искать Гришу.
Игорёк и Люся сразу уставились на Гришу. И даже Вася, хоть и не хотел смотреть на Гришу, тоже на него уставился.
Вот так история! В чём же Гриша провинился, что такое натворил, если его требует сам старший вожатый лагеря?
— Ох, Гришенька!.. — тихонько охнула Люся.
Ей было до того жаль Гришу, что она готова была пообещать ему все свои кисели и компоты до конца лета.
Гриша сидел ни жив ни мёртв.
— Гриша Бочаров! — снова крикнул Сережа. — Где же ты? Покажись!
— Я вот он… — чуть слышно пролепетал Гриша и, бледнея, приподнялся со стула.
Серёжа подошёл к столику, за которым они сидели вчетвером.
— Получай посылочку, — сказал он. — Шофёр Степан Михайлович привёз тебе от отца…
И он положил возле Гриши объёмистый газетный свёрток и письмо в голубом конверте.
…Письмо им всем читала Таня на терраске пятого отряда, а посылка, ещё не развёрнутая, лежала перед ними на столе. Вокруг этого стола собрались все. Все, кроме Васи. Вася хоть был тут же, постоял в стороне и словно бы чего-то ждал. А ждал он, что Гриша ему скажет: «Хватит нам, Васька, ссориться! Иди слушать папино письмо…»
Но Гриша этого не сказал. Он и не посмотрел в Васину сторону, и Вася остался стоять там, где стоял, — отдельно от всех.
— «Дорогой Гриша! — начала Таня читать им письмо от Гришиного папы. — В ближайшее время приехать к тебе в гости я не смогу. А ты, я думаю, по пальцам считаешь дни, когда получишь от меня крючки и разные другие рыболовные снасти. Я когда-то прежде тоже увлекался рыбной ловлей и отлично тебя понимаю. От той поры у меня кое-что осталось. Посылаю тебе всё это. Старшие мальчики, которые понимают, что к чему, помогут тебе и Васе разобраться».
Когда Таня читала эту фразу, Вася надеялся, что Гриша посмотрит на него. Но Гриша опять не глянул в его сторону.
— «За письмо тебе и Игорьку большое спасибо, — читала дальше Таня. — Передай привет вожатой вашего отряда, Васе, а также всем ребятам. Твой папа».
А внизу ещё была приписка от мамы:
«Гришенька, а вот вам и сладенькое. Ешьте всё на доброе здоровье. Целую крепко. Мама».
— Папа вам всем посылает привет, — сказал Гриша, после того как Таня дочитала письмо.
И на этот раз на Васю он снова не посмотрел.
«Ладно, — думал Вася. — Мой папа пришлёт ему привет, я тоже не стану передавать!»
— А теперь я буду открывать посылку, — сказал Гриша.
Все затаили дыхание.
Газета не развернулась, а разлетелась в клочья под нетерпеливыми Гришиными руками. Большой коричневый пакет вывалился на стол. В нём, конечно, были не крючки. Это ясно!
Гриша взял пакет за уголок и тряхнул. Конфеты — фруктовые, в бумажках, Гришины самые любимые (и Васины тоже!) — вывалились на стол.
— Ешьте! — скомандовал Гриша.
Но никто, кроме Люси, не притронулся. Всем было не до конфет.
Все молча ждали другого.
А Люся, сунув одну за другой в рот четыре конфетины, молча их пережёвывала.
В другом коричневом пакете лежало печенье. И этот пакет сейчас тоже никого не интересовал.
Ещё была большая жестяная коробка жёлтого цвета с леденцами, тоже с Гришиными любимыми — разноцветными, прозрачными, кисленькими.
— А крючки? — испуганно вскричал Гриша. — А где же крючки?
Вася, который глаз не сводил с Гришиной посылки, тоже испугался: правда, где же крючки? Конфеты. Печенье. Коробка леденцов. Ворох разорванной газеты. И больше ничего.
А крючки?
Сокровище в коробке от леденцов
Но в жестяной коробке были вовсе не леденцы.
Едва лишь Гриша открыл крышку, все увидели там какие-то свёрточки и пакетики, какие-то круглые железные баночки, какие-то катушки с тонкими прозрачными разноцветными шёлковыми читками, какие-то свинцовые шарики с дырочками и непонятные продолговатые металлические штучки, похожие на блестящих рыбок. Там лежали ещё такие большие и такие острые крючки, что на них ловить разве что только акул…
