— Уж ты окажешь, — отмахнулась Оксана, — такое обязательство и брать неудобно.
— Ай-ай-ай! — укоризненно покачал головой папа. — Как ты разговариваешь с матерью.
Оксана смутилась, а папа внес свое предложение:
— Научитесь-ка вы быть вежливыми. Вежливому человеку все рады.
— Пионеры, папа, должны быть вежливыми и без обязательств, — сказала Оксана и огорчилась: наверное, она так ничего и не придумает.
— Вот мы и скисли, — засмеялся папа, — да любым хорошим делом можно людей обрадовать. А дел таких не пересчитать.
— Ну, назови хоть одно! Назови! — потребовала Оксана. — Я тоже так думала, а за что ни возьмусь, все уже делается.
— Ладно, — сказал папа, — так и быть, жертвую для тебя часом. Пошли на улицу.
Оксана обрадовалась. Папа ее работал в обкоме партии инструктором, часто ездил в командировки и с Оксаной бывал очень редко. Не разлучались они лишь в папин отпуск.
Только вышли из дома, папа предупредил:
— Смотри вокруг внимательно. Если что заметишь — скажи.
Прошла Оксана всего десять шагов, рассмеялась и сказала:
— Я галку на заборе вижу.
Папа улыбнулся и молча зашагал дальше. Через несколько шагов Оксана опять сказала:
— Вон дым из фабричной трубы идет. Ну и что?
Папа опять только улыбнулся. Так молча и прошли всю улицу.
— Смеешься ты надо мной, что ли? — нахмурилась Оксана. — Как не стыдно! Я председатель, а ничего ребятам не предлагаю. Все другие придумывают.
— Значит, кроме галки на заборе и дыма из трубы, ты ничего не заметила? — спросил папа и, посмотрев на часы у трамвайной остановки, предложил: — Время у нас есть, пройдем еще!
Перешли отец и дочь через улицу — сразу перед ними новый жилой корпус вырос. Остановился папа у корпуса и опросил Оксану:
— Ничего тебе в глаза не бросается?
— Бросается, — сказала Оксана, — дом покрасили. Он раньше серый был, а теперь желтый, красивый.
— А еще что примечаешь? — допытывался папа.
Оксана засмеялась:
— Дверь вон поцарапана, человечки какие-то на стене нарисованы. Больше ничего нет.
— И этого достаточно, — сказал папа, — пойдем дальше.
Только за дом свернули, — на углу водопроводная колонка. А из крана струйка воды течет. Кто-то не до конца ручку завернул. Оксана хотела кран закрыть, да никак к колонке подойти не может. Лужа вокруг нее большая, и грязи много.
— Как только до нее добираются, — удивилась она.
— Значит, заметила непорядок, — удовлетворенно сказал папа и направился в их переулок. Вдоль него тянулась аллейка молоденьких тополей. Их ребята всей школой прошлой весной сажали.
— Смотри-ка! — воскликнула Оксана. — Кто-то у двух тополей ветки обломал. Вот безобразие!
— Да уж хорошего мало, — подтвердил папа, — и человечков на домах рисовать не следовало бы, и когда у колонки лужа да грязь — ничего хорошего нет. — Больше папа ни слова не сказал. Да и незачем было. Оксана уже все поняла. Надо не только строителям помогать, а целую улицу под свой пионерский контроль взять. Вот и будут все рады.
Глава восемнадцатая. Тайный план Вовы Чуркина
У Вовы хлопот было не меньше, чем у Оксаны с Олегом. А может, и больше. Главная беда в том, что посоветоваться ему не с кем. Пончик всегда с ним соглашается, а Тимка относится ко всему безразлично. Даже не знаешь, что ему нравится. Живет без забот. Делает, что вздумает, или, как подметил Жора, поступает согласно пословице: «Куда глаз глянет, туда его и тянет!» Скоро контрольная по арифметике, Иван Петрович предупредил. А Тимка даже не вспоминает об этом. Получит двойку, так в первую очередь за него Вове достанется. Конечно, научить Тимку хорошо решать задачки или отвечать без запинки какой-нибудь урок Вова так быстро не мог. На это время нужно и еще способности. Вот он сидел вчера над историей куда меньше Пончика, а ответил Сергею Сергеевичу на пять. Пончику же еле-еле четверку натянули. А Тимка не то что учить, даже читать ничего не любит.
Как жаль, что дрессировщик не взял их в помощники. Тогда бы все по-другому обернулось. Бесстрашным людям и двойки простили бы. А теперь придется Тимку другим путем вытаскивать. А путь этот самый рискованный. Может быть, страшнее, чем в одной клетке с тигром находиться. От мысли, которая пришла Вове в голову, у него даже в животе похолодело. Вова задумал проникнуть поздно вечером в учительскую, завладеть журналом и поставить Тимке четверку по истории. Тогда, если он и получит по этому предмету двойку, в четверти все равно тройка выйдет. И Тимка уже сейчас может налечь на другой предмет, который ему трудно дается, а историю не учить. Все время на этот трудный предмет потратить. И его хорошо знать. Что? Ловко придумано? А поставить в журнал четверку по истории можно. Сергей Сергеевич ужасно рассеянный и забывчивый. Отметки пишет крупными цифрами, во всю клеточку. Такие легко скопировать. Трудно только завладеть классным журналом.
«Как погаснет в учительской свет, так и пойду», — решил Вова, глядя из окон дома на школьное здание.
Но свет в учительской на этот раз не гас очень долго. Наконец ее окна стали темными и бездонными, точно сруб в глубоком колодце. Вова спрятал под куртку за пояс свой дневник — в случае чего скажет, что забыл его в парте и должен взять, — и пошел в школу.
Странное у него было состояние. Ведь вот, кажется, человек добро делает — товарища от двоек спасает, а на душе кошки скребут.
Окна школы были освещены только на первом этаже. Здесь по вечерам занимались всякие кружки. При взгляде на эти окна, Вове очень захотелось вернуться домой. Нет, надо же в конце концов подтягивать новенького. Ему такое поручение дали. Вова вздохнул и вошел в школу.
— Зачем пожаловал, герой? — окликнула его нянечка тетя Нюша.
«Герой», — вздрогнул Вова и пробормотал:
— На этот пожаловал… как его… Евгенья Федоровна здесь?
— Хватился. Ей и так нет от вас покоя, не до ночи же сидеть. Ушла недавно.
— Ушла! Как же мне быть? — притворно захныкал Вова. — У меня дневник в учительской на столе… Евгенья Федоровна оставила. Я без него не знаю, что задали…
— Не хнычь, — сказала тетя Нюша и загремела ключами, — без провожатых сбегаешь?
— Если доверяете… — краснея, пробормотал Вова.
— Беги уж, — махнула ключом нянечка и отдала его Вове.
На третий этаж Вова взлетел, как на ракете. Отпер дверь и сразу чего-то испугался. Никогда еще учительская не казалась ему такой неприветливой. Вова шагнул вперед и тут же отскочил к дверям. В окно от уличного фонаря падал пучок света. Он освещал шкаф с классными журналами и стоящий на нем глобус.
Глобус был необыкновенно синим и каким-то таинственным. Вова зажмурился и поспешил найти выключатель. Но тут же погасил свет: еще кто из соседнего дома увидит. Немного погодя глаза пригляделись. Вова подошел к шкафу: «Хорошо бы он был заперт», — пронеслось у него в голове. Нет, шкаф оказался открытым. И их классный журнал, крупно надписанный 5-й «А», смотрел прямо на него. Вова взял журнал и с надеждой подумал: «Может, ручки нет». Обернулся к столу: ручка лежала прямо на чернильнице. Надо же! Фамилию Тимки отыскать было легко. Его записали в самом конце после всех учеников. Вова обмакнул перо и выписал в одной из Тимкиных клеточек четверку, составив ее из трех больших палочек, как это обычно делал Сергей Сергеевич. И сейчас же отскочил от стола, точно по нему проползла ядовитая змея. Медленно, передвигая ослабевшие вдруг ноги, Вова стал спускаться с лестницы. Что его ждет теперь через три дня, на следующем уроке истории?
Глава девятнадцатая. Как в пьесе
Когда ребята под руководством Олега Ильина собрались на следующую репетицию, главный режиссер неожиданно сказал:
— Самое важное в пьесе — это хорошая декорация. Поэтому предлагаю построить для декорации такой экскаватор, чтобы его можно было демонстрировать на сцене.
— Это здорово! — обрадовался Сеня Снежков, которому куда больше нравилось строить, чем представлять. — Тут одного шума сколько будет!
— Тогда пошли собирать металлолом, — предложил Олег, и драмкружковцы отправились на поиски стройматериала. Однако сделать действующую модель экскаватора оказалось не так-то просто.
— Без чертежей у нас ничего не получится, — заявил Олег на следующей репетиции, — надо раздобыть чертежи.
— Зачем чертежи? — возразил Миша Зотов. — У моего соседа Алика есть игрушечный экскаватор. Он совсем как настоящий. Только вместо мотора заводная пружина. Пошли посмотрим.
— Всем неудобно, — возразил Сеня Снежков, — нас шесть человек.
— Мы же по делу, — сказал Миша, — чего ж неудобного? А родители у Алика гостеприимные. В субботу у них знаешь сколько гостей было, даже у нас стулья занимали.
