Он вспомнил, что вся команда, участвовавшая в мюзикле, сейчас собралась там. «А почему бы и нет?» – подумал он, и решительно зашагал к дому. Стоя на пороге квартиры, Кир еще немного поколебался, но потом подумал, что хуже не будет, потому что хуже некуда. Ведь мать сейчас отправилась к своей сестре, на улице холодно, а сидеть в Новый Год одному ему ужасно не хотелось.
Его появление встретили радостными криками. Верочка облегченно вздохнула. Димка огорчился, а Галка просто онемела на некоторое время. Он же не должен был приходить! А где же тогда его девчонка? Безумная надежда снова вспыхнула в ее сердце.
Кирилла утащили к столу, и девчонки на перебой принялись его кормить. Мальчику как-то сразу стало теплее. Оказывается, эти ребята хорошо к нему относятся, в самом деле, ждали его прихода и искренне обрадовались. Это было для него приятной неожиданностью. Кир думал, что ребята безразличны к нему, что после спектакля все отношения вернутся в старое русло. Собственная ошибка обрадовала его.
Когда он отогрелся и поел, то взял в руки гитару, чтобы сыграть и порадовать заботливых девчонок. Две пары глаз пристально смотрели на него, пытаясь понять, ради кого же он сюда пришел. Бедные девчонки, они не знали, что Кир зашел на огонек, прежде всего ради самого себя.
Наступила полночь, с последним ударом курантов ребята закричали ура, и выпили по глотку шампанского, ужасно гордясь своей взрослостью и самостоятельностью. Новый год вступил в свои права, и пришло время дарить подарки. Кутерьма началась потрясающая. Каждый счел своим долгом прокомментировать Светкину книгу и Дашино стихотворение. Кирилл был тронут тем, что для него тоже были подарки.
Но больше всего он удивился, когда Вера Бреусова преподнесла ему альбом своих рисунков и тихонько попросила выйти в другую комнату. Когда она стала говорить, голос ее дрожал:
– Кир, я поздравляю тебя с Новым Годом и очень хочу в следующем году быть с тобой вместе! – последние слова она произнесла еле-еле слышным шепотом.
– О чем ты, Вера? – не понял Кирилл.
– Я тебя люблю, – прошептала девочка.
Он горько усмехнулся. Эти девчонки просто сговорились сегодня! Интересно, кто еще надумает признаваться ему в любви? Он смотрел в глаза Вере, в которых плескалась надежда, и думал, что вот сейчас, такая милая и хорошая девчонка говорит ему слова, которые он хотел бы услышать совсем не от нее. Вот такая ирония судьбы!
– Что же ты молчишь, Кирилл? – снова прошептала Вера, пытаясь прочитать в его глазах ответ, которого там не было.
– Мне очень жаль, Вера, но у нас ничего не получится. Прости, – мягко сказал мальчик.
Вера не поверила его словам:
– Почему? Тебе больше нравится Галка?
– Нет, Галка мне совсем не нравится. Просто я не могу тебе врать. Я бы с радостью стал с тобой дружить, но знаю, что такой выход тебя не устроит. Ты ведь не Филипова, и не сможешь придумывать себе то, чего нет.
Сердце у Веры упало. «Вот и все» – подумала она грустно. А Кир продолжал говорить:
– Я сейчас уйду. Наверное, мне вообще не стоило сюда приходить. Просто мне сегодня тоже отказала девчонка, которая мне стала вдруг очень нужна. Я почувствовал себя таким одиноким, что решил все-таки к вам зайти. Оказалось, что лучше бы я этого не делал.
– Кирилл, а, может, у нас что-то получится? Ведь ты же один... – подала голос девочка, цепляясь за последний шанс.
– Нет, Вера, не стоит этого делать. Потом будет только хуже. Ты просто постарайся за каникулы позабыть про все это. Ладно?
За дверью комнаты стояла Филипова и подслушивала. Как же больно ей было, когда она услышала, что совсем не нравится Киру!
Кирилл погладил Веру по руке и вышел, наткнувшись на стоявшую за дверью Галку. Увидев ее просительный взгляд, мальчик почувствовал нарастающее раздражение.
– Ну а тебе-то что неймется? – зло сказал он ей, – С тобой-то мы уже в школе обо всем поговорили!
– Кирилл! Подожди! – побежала она за ним следом.
– Да перестань ты мне навязываться! Хоть у Веры бы поучилась, как должна себя вести нормальная девчонка! – крикнул Кирилл уже от двери, надевая свою куртку, – Сколько раз можно тебе говорить: ты мне не нужна!
С этими словами мальчишка выскочил за дверь. А две девчонки остались стоять со слезами на глазах. Правда, Верины слезы были просто печальными из-за разбитых надежд, и к ней уже пробирался Лешка Ступин, чтобы утешить и хоть как-то успокоить ее. А вот Галка плакала злыми слезами унижения. И когда Даша попыталась сказать ей что-то хорошее и доброе, она стала кричать. Все накопившееся в ней раздражение выплеснулось наружу.
– Отстаньте от меня, вы все! Как же вы меня все достали, хорошенькие, добренькие, заботливые! Что, не вышло ничего из вашей затеи? Надеялись, что Ханеев упадет Бреусовой в ноги? Вы же его все терпеть не могли, а в глаза заглядывали, гордость свою смиряли! Как же, ради подружки все! Что ты на меня смотришь, Бреусова? Думаешь, я вру? А ты спроси у своих друзей, спроси! Это они для тебя старались! А вот не вышло у вас ничего!
Вера потрясенно смотрела на столпившихся ребят и не могла поверить в правдивость Галкиных слов. А Галка продолжала кричать:
– А Ханеева только я одна любила из всех вас! Вы все виноваты, что он ушел! Зачем вы его трогали, зачем? А ты, Ступин, продал друга? Будешь теперь всю жизнь за Бреусовой носовой платок таскать? Ведь она же тебя, дурака несчастного, презирает, как и меня! Вы все меня презираете! А я вас ненавижу!
– Ты не права, Галя, – попытался остановить ее Макс, но она ничего не слушала.
– А-аа! Оправдаться пытаешься? Поздно! Все вы гады! Что ты смотришь на меня, Потапова? Правда глаза колет? Тебя же точно так же здесь презирают! Проскурин твой драгоценный об тебя ноги вытирает, а ты ему только в глазки заглядываешь, да улыбаешься! А ты, Бочкин, прикинулся всезнающим Исусиком, а сам смеешься потихоньку над всеми! Думаешь, я не замечала, как ты морщишься постоянно. И ты Макс, кичишься своей самостоятельностью! Вот какой я крутой, мне всю квартиру в распоряжение оставили!
Галка посмотрела на растерянных девчонок, на лицах которых проступала брезгливость.
– Вы тоже, небожительницы! Талантливые, умные, красивые! Да кому вы нужны! Надоели вы мне все, хуже смерти! Противно даже находиться с вами в одной комнате! – и девочка выскочила из комнаты и заперлась в ванной.
Ребята потрясенно молчали, им всем было стыдно за то, что они не подумали о чувствах Галины, когда старались свести Веру и Кирилла. Молчание нарушил Игорь:
– Не судите ее строго, ей сейчас хуже всех. В Галке говорила обида, и она зла на весь свет.
– Не понимаю тебя, Бочкин! – воскликнул Дима. – Ты что, и правда, Исусик? Нас тут грязью поливают, почем зря: а ты призываешь к христианскому всепрощению!
– Не надо так, Дима, – поддержала Игоря Светка. – Нам действительно есть, чего стыдиться, всем нам. И, наверное, мне в первую очередь: это ведь я все это затеяла.
– Мы все виноваты, – со вздохом сказал Макс. – Наверное, это не допустимо, вторгаться в личную жизнь других людей. Прости нас, Вера, мы загнались.
Бреусова справилась с собой и постаралась улыбнуться:
– Да ладно, Макс, не переживай. Будем считать, что нам всем эта история станет хорошим уроком на будущее. А сейчас, мальчики, – Вера обвела взглядом всех присутствующих ребят. – Идите и успокойте Галину. Девчонок она сейчас не послушает, мы перед ней позже извинимся.
Макс, Игорь, Лешка и Слава отправились исправлять положение и пытаться извлечь из ванной несчастную Филипову. А вот Проскурин не тронулся с места.
– Уволь меня, Вера: я этого делать не буду! Я, знаешь ли, в последнее время и так слишком много терпел!
К Ленке Потаповой вернулся дар речи:
– Дима, ну зачем ты так! Ведь ты же не такой, ты же умный и внимательный! Неужели ты хочешь, чтобы мы все решили, будто Галины слова о тебе были правдой?
Бедная девочка даже сейчас не вспоминала о своих обидах, а думала только о Димином имидже дипломата. Но ее слова только разозлили Проскурина:
– Так, – жестко начал он, подойдя к Лене вплотную. – Сейчас очень подходящий момент, Потапова, чтобы сказать тебе, что ты мне смертельно надоела. Пусть наши ребята нянькаются со всеми подряд, но я больше не хочу! Хоть я и не люблю Ханеева, но признаю его правоту в том, как надо поступать с навязчивыми девчонками. А раз уж всем так нравится цеплять меня будущей карьерой, то заявляю официально: к моим друзьям у меня претензий нет, но делать то, что мне не нравится я более не намерен!
После этой тирады Дима гордо обвел взглядом снова онемевших девчонок. Они уже наслушались сегодня столько откровений, что просто устали удивляться. Лена еле-еле сдерживала слезы, ее губы дрожали от обиды. А Проскурин продолжил, несколько успокоившись:
– Тебе не стоит на меня обижаться, Потапова. Сегодня у нас ночь откровений получилась, поэтому просто поставим точку на наших с тобой «романтических” отношениях, и все.
