— Гляди, господин капитан, ефимками стреляют, — пояснил Самарин. — Совсем у турка плохи дела, коли пуль не хватает.
Петр поблагодарил казаков и приказал всем полкам готовиться к решающему штурму.
Восемнадцатого июля рано утром все пушки разом ударили по Азову. Войска с минуты на минуту ждали сигнала к атаке.
Неожиданно из крепости вышел, размахивая шапкой, одинокий турок. Его проводили к генералам для переговоров.
— Мы бы уж давно сдались, — сообщил турок искренне, — кабы в том письме, что стрела принесла, печать была. Лучше всего царская. А без печати наш командир Гассан никак не мог письму поверить. Будет такое же письмо, но припечатанное — отдадим город на прежних условиях…
— О, хитры турки! — расхохотался Петр. — Печать им подавай. А сами подмоги с моря ждали…
Все же печать к новому письму приложили, крепко-накрепко. Отправили в крепость с казаком Самариным.
Через час в русский лагерь пожаловал сам Гассан. Быстро с ним сговорились, что выйдут турки из крепости в полном вооружении, отдадут все пушки, снаряды, бомбы, ядра. В одном заминка случилась — не хотел Гассан возвращать изменника Якоба Янсена.
— Такой, — говорил, — человек хороший! Весельчак! Друг честный!
Генералы пригрозили немедленным и беспощадным штурмом. Ничего другого не оставалось Гассану, как выдать Янсена с головой.
Вскоре из крепости вышли все турки, преклонив шестнадцать боевых знамен. Отдали ключ от города.
Русская армия вошла, наконец, в Азов.
Подоспели с моря галеры и дали залп в честь победы.
— Награждены наши двухлетние труды, — говорил Петр своим товарищам-матросам, — Не от города Азова ключ мы получили — от моря Азовского, Синего!
Уже на другой день приказал он составить план новых надежных укреплений Азова. Все войско принялось восстанавливать крепость.
— Вчера сокрушали — сегодня строим! — ликовал Петр.
— Доброе дело — строить, — кивал согласно Федосей Скляев. — Сердце веселится!
Это была первая победа русского оружия над грозными турками.
В Москве при выезде из Замоскворечья на Большой Каменный мост уже ставили Триумфальные ворота для торжественной встречи армии-победительницы.
Были изображены на тех воротах пушки, ядра, бомбы и морские корабли. По бокам ворот две статуи — богатырь с палицей и воитель в доспехах с мечом обнаженным.
«В похвалу прехрабрых воинов полевых», «В похвалу прехрабрых воинов морских» — такие надписи были под статуями.
А перила Большого Каменного моста украсили персидскими коврами.
Тридцатого сентября 1696 года войско вошло в Москву. Все горожане высыпали на улицы. Радостно встречали армию после ратного дела — с победой.
Полки проходили за полками. В пыли дорожной волокли за собой солдаты турецкие знамена. На телеге везли изменника Якоба Янсена, закованного в цепи. На груди его — доска с надписью «Злодей».
Проезжали богато убранные колесницы генералов.
А позади них среди своих матросов шел капитан Петр Алексеевич — в черном мундире, в шляпе с белым пером.
От Серпуховских ворот, под Триумфальными, до самого села Преображенского шагал Петр в пыли дорожной, овеянный славой воинской.
Но не о славе были мысли его — о будущих делах и заботах.
«Не время в России отдыхать от трудов, — думал Петр. — Только первую букву азбуки одолели — Азов прошли. Дальше надобно грамоту учить! Может, в конце-то концов, и к „добру“ приблизимся».
Да почему, собственно, и не подумать этак государю русскому, хотя бы миг-другой под Триумфальными вратами…
