Она упала на кровать, пряча от меня лицо.
— Таня, пожалуйста, прекрати, — попросила я, всхлипывая.
Я не могла поверить, что одним словом все испортила. Мне хотелось язык себе откусить.
Раздался стук в дверь, и в щель просунулась голова миссис Уильямс.
— Мне послышалось, кто-то плачет! Что стряслось, Мэнди?
— Ничего, — солгала я, подвывая от плача.
Миссис Уильямс метнула взгляд к кровати.
— Поссорились? — поняла она. — Таня, что случилось?
Таня не шевельнулась.
— Не расстраивайся, Мэнди, — сказала миссис Уильямс. — Идем на кухню. Выпьем чаю с пирожными.
— А как же Таня?
— Успокоится и придет к нам.
Я была уверена, что миссис Уильямс ошибается и Таня больше не придет. Я не могла пить чай из-за подступающих рыданий. Саймон подковылял и сел у моих ног, разглядывая меня с любопытством. Следом подполз Чарли. Он хныкал без умолку. У него резались зубки. По подбородку текли потоки слюны. В соседней комнате заревел малыш Рикки.
— Что-то вы все сегодня расклеились, — сказала миссис Уильямс. — Из-за чего вы поссорились с Таней?
— Мы не ссорились, — упрямо сказала я и высморкалась.
— Мы не ссорились, — повторил знакомый голос.
Таня процокала на кухню.
— Я бы тоже не отказалась от чая, Пэт. И от шоколадного печенья. — Она наклонилась и пощекотала живот Саймона. — Слопаем по печенью, дружок?
Саймон радостно завизжал и засмеялся. Чарли захныкал, требуя к себе внимания. Таня подняла его на руки и закружила над головой. Чарли запищал от удовольствия.
— Дождик-дождик, перестань, ты меня вымочишь до нитки, — сказала Таня, опуская ребенка и вытирая лицо.
Она перевела взгляд на меня.
— И ты куксишься! Что стряслось, Мэнди?
— Таня, Таня, — всхлипнула я. — Давай помиримся.
— Мы и не ссорились, глупенькая, — сказала Таня, промокая мое лицо кухонным полотенцем. — Держи, вытри слезы.
— Идем в магазин, — сказала я.
— Нет, давай посидим дома, — сказала Таня, откусывая печенье. — А завтра посмотрим.
Я решила, что с этих пор буду на все закрывать глаза. Что бы она ни делала, я не могу ее потерять. Даже если она ворует вещи из магазинов.
И все-таки на следующее утро, когда мы выходили из дома, я была страшно напугана. Таня внимательно на меня посмотрела.
— Что случилось?
— Ничего! — быстро сказала я, силясь улыбнуться.
— Ну же, расскажи подруге, что тебя гложет, — сказала она, щекоча мой подбородок, будто я была Чарли.
— Прекрати! — засмеялась я преувеличенно громко.
Мне очень хотелось доказать ей, что со мной весело.
Возможно, Таня плохо разбирала написанные слова, но она отлично угадывала мое настроение.
— Мэнди, все будет хорошо, — сказала она. — Если тебе так легче, я обещаю, что больше не буду ничего красть для тебя.
Честно? — спросила я с огромным облегчением.
— Но я не обещаю, что не буду ничего красть для себя, — с ухмылкой сказала Таня. Она обняла меня за плечи. — Ты не бросишь из-за этого со мной дружить?
— Ты лучшая подруга на всем белом свете! — горячо откликнулась я.
Мы пошли в торговый центр «Флауэрфилдс». Там было здорово. Мы прилипли к витринам, разглядывая механических мышек, белок и кроликов, танцевавших среди искусственных цветов. Таня сунула руку в фонтан желаний и выудила целую горсть мелочи, а затем бросила монетки обратно.
— Загадай столько желаний, сколько хочешь, Мэнди, — сказала она, глядя на быстро разбегающуюся рябь.
Я загадала, чтобы мы с Таней навсегда остались подругами.
Я загадала, чтобы Ким, Мелани и Сара перестали меня дразнить.
Я загадала вырасти такой, как Миранда Радуга.
Я загадала, чтобы все желания сбывались.
— А ты что загадала, Таня? — спросила я.
Таня наморщила нос.
— Нельзя говорить, иначе не сбудется, — сказала она.
Мы бродили и бродили по торговому центру. Мы провели целую вечность в музыкальном магазине, слушая диски. Таня мечтательно погладила футболку с портретом Курта. Я затаила дыхание, но она и не думала ее брать.
— Классная, да? — сказала она. — Попробую уговорить Пэт, чтобы она мне ее купила. Мне нужна новая летняя одежка.
— У меня есть деньги. Хочешь, я куплю ее в подарок? — предложила я, роясь в кошельке. — Сейчас у меня не хватит, мама не велела мне брать все сразу, но в копилке у меня почти двадцать фунтов, честное слово.
— Не стоит, Мэнди, — отказалась Таня, но в ее голосе была благодарность.
Мы поднялись в стеклянном лифте на верхний этаж. Таня держала меня за руку. Мы летели по воздуху прямо в небо, и меня переполняло счастье. Мы вышли на верхний ярус, и Таня облокотилась на перила, высматривая лучшие магазины.
— Смотри, как здесь здорово! — сказала она, увлекая меня за собой.
Перед нами был магазин под названием «Индиго». Я ни разу в нем не была, но помнила, как о нем взахлеб рассказывала Мелани. Витрина была темно-синей, а двери серебристыми, низкими, распахивающимися в обе стороны, как в ковбойском фильме. Внутри все было залито синим светом, мерцали серебристые огни. Наша кожа, казалось, приобрела синий оттенок, и мы засмеялись.
На серебристых вешалках были развешаны красиво подсвеченные вещи. Джинсы, джинсовые рубашки, джинсовые юбки, мини-юбки и пиджаки, темно-синие вязаные свитера, от которых Таня пришла в восторг. Она примерила свитер и покружилась перед зеркалом, наслаждаясь прикосновением мягкой ткани.
— Хочешь, я куплю тебе его вместо той футболки? — предложила я.
Таня сощурилась и показала мне ценник.
— Ничего себе! Прости. На это у меня денег не хватит, — созналась я.
— Ни у одного нормального человека не хватит, — сказала Таня, разглядывая свое отражение.
В противоположном углу магазина стоял продавец. Он наблюдал за нами. Светловолосый симпатичный парень в одежде от «Индиго».
Таня выпятила грудь.
— Смотри, как он на меня таращится, — сказала она, слегка гримасничая.
— Может быть, тут нельзя мерить одежду, — предположила я.
— Как узнать, покупать вещь или нет, если не мерить ее? — сказала Таня, неохотно стягивая с себя свитер.
Она складывала его долго-долго. Я косилась на нее, чувствуя, как колотится сердце. Но Таня положила свитер на полку, откуда взяла.
Мы подошли к витрине с украшениями. Нагнулись, разглядывая массивные серебряные браслеты и кольца с бирюзой. Витрина была закрыта на замок, не примерить.
— Хочешь, я позову этого парня, попрошу, чтобы он ее открыл? — предложила Таня.
— Не надо!
— Он все еще пялится на меня.
Она загляделась на продавца. На ее лице гуляла глупая улыбка.
— А я думала, ты терпеть не можешь парней, — кислым тоном сказала я.
— Так и есть, — сказала Таня. — Но что поделать, если я им нравлюсь?
Она подошла к стойке с ковбойскими сапогами, я двинулась за ней. Теперь мы стояли совсем рядом со светловолосым продавцом. Его руки были скрещены на груди, он то и дело мотал головой, пытаясь отбросить со лба непослушную прядь волос. Действительно, он не спускал глаз с Тани. Глаза у него были синие. Цвета ночного неба. Индиго, как название магазина. Он мог бы сниматься в телесериале. От таких без ума все девчонки. Видимо, даже Таня.
— Таня, идем. Нам пора домой. Мы не успеем до возвращения мамы, — настойчиво поторопила я.
— У нас еще полным-полно времени, — сказала Таня. — Погоди, дай мне примерить вон те ковбойские сапоги. Классные, правда?
Она наклонилась и расстегнула туфлю. На свет показалась грязноватая ступня. Таня быстро сунула ее в белый кожаный сапог.
— Потрясно, скажи? — Таня восхищенно разглядывала обутую ногу. Подняла глаза вверх. — Началось! — сказала она.
Светловолосый продавец шел прямо к нам. Таня подмигнула мне и широко улыбнулась.
— Вы не принесете нам второй сапог? — сказала она, кладя руку на бедро.
— Нет, не принесу. И попрошу тебя снять первый. Здесь вам не детская площадка, поиграйте в другом месте, — сказал он.
Я почувствовала, как к щекам приливает кровь. Я готова была сквозь землю провалиться. Таня, чьи щеки стали ярко-алыми, попыталась снять сапог, потеряла равновесие и чуть не упала.
— Прекрати кривляться, — сказал продавец. — И нельзя мерить обувь на босую ногу. Это негигиенично.
Он фыркнул, когда из сапога показалась Танина ступня. Таня ничего не сказала. Она не смотрела на него. Не смотрела на меня. Она трясущимися пальцами застегивала туфлю. Повернулась и пошла к выходу. Я семенила за ней.
Внезапно ее рука взметнулась к полке и что-то с нее схватила. Мелькнула темно-синяя шерсть. Будто и не было ничего, только Танина кофта внезапно натянулась на животе.
Я с трудом передвигала непослушные ноги. Шаг, два — из магазина. Три, четыре — по галерее. Пять, шесть — к лифту.
Позади раздался крик. Таня обернулась.
К нам бежал светловолосый продавец.
— Скорее! — закричала Таня. — Бежим!
