— Я тоже думаю, она — как дождь.
— Это "Лунная соната" Бетховена, — объяснила мисс Уильямс. — Только её не Бетховен так назвал. Может, он тоже думал о дожде.
— Или о ручье, — упрямо добавил Бен.
— Или о ручье… или о чём-то совсем другом, — продолжала учительница. — Каждый из нас слышит своё. И это хорошо. Потому-то нам и дано воображение. Бетховен — великий композитор. Он жил в Германии, как Анна.
Анна высоко подняла голову. Она — и Бетховен!
Арифметика была несложной. В этом классе цифры были большие и ясные и не прыгали, когда ты на них глядел.
— Молодец, Анна, — заглянула в её тетрадку мисс Уильямс.
Совсем другое дело, чем: "Представить себе невозможно, что ты — сестра Гретхен Зольтен!"
Тут Анна сообразила — мисс Уильямс не знакома с Гретхен. "Она никого не знает, только меня".
Девочка вдруг почувствовала себя ужасно одиноко — в школе всегда знали всю её семью.
Она села ещё прямее. "Только я, я одна", — сказала она самой себе.
"Что бы учительница про меня ни подумала, зависит только от того, что я, Анна, делаю". Какая странная мысль, даже непонятно, хорошо это или плохо. Пришлось от новой мысли отмахнуться и вернуться к арифметике, но забыть её было нелегко.
Когда день в школе кончился, она не сразу пошла домой, а отправилась в магазин. Папа был по горло в делах.
Девочка сидела и ждала в сторонке, а когда все покупатели ушли, подошла к прилавку и облокотилась на стойку.
— Ну как новая школа, малышка? — спросил с надеждой в голосе папа.
Анна знала, на что он надеется, но на вопрос не ответила.
— Папа, а как по-немецки "нелёгкая задачка"? — вместо этого задала свой вопрос девочка. Она весь день повторяла про себя эти слова, чтобы не забыть спросить папу.
Папа почесал в затылке.
— Нелёгкая задачка, — повторил он. — Это, ну… её надо решить, наверно. Она такая особенная, с чем трудно справиться, что нужно одолеть.
Анна подумала над ответом.
— Спасибо, папа, — она повернулась, чтобы уйти.
— Но школа, — прокричал папа вслед. — Расскажи мне про школу.
— Школа в порядке, — глядя через плечо, ответила Анна, потом неожиданно повернулась и одарила отца одной из столь редких у неё полуулыбок. — Это была нелёгкая задачка.
— Особенная, — повторяла девочка по дороге домой, — особенная. Доктор Шумахер думает, что я особенная… и папа тоже так считает… Но зачем меня одолевать?
Анна даже подпрыгивала на ходу. Хорошо, она не против пойти в школу и завтра.
— Это нелёгкая задачка, — громко, на всю пустынную улицу, прокричала по-английски девочка.
Задачка! Вот чудное слово.
Анна брела по тротуару и смотрела под ноги.
Левой… правой… левой… правой….
Школа всё приближается. Наверно, её уже видно, если посмотреть вперед. Но она не подымала головы.
От дома до школы путь неблизкий, но заблудиться никак нельзя. Идёшь прямо и прямо, пока не дойдёшь до большой улицы, и тогда поворачиваешь налево. Мама смотрела ей вслед, пока она не повернула. Так что потеряться нет никакой возможности.
Но ей всё равно казалось, что она потерялась.
Левой… правой… левой… правой….
Вчера в школе все были такие добрые, но вчера она была новенькая. А сегодня она снова превратится в прежнюю Неуклюжую Анну. И мисс Уильямс перестанет улыбаться.
"Наверное, захочет, чтобы я сегодня читала из книжки", — заранее готовилась к худшему девочка.
— Привет, Анна, — раздался чей-то голос.
Анна подняла голову посмотреть, кто это, но тут же почувствовала себя ужасно глупо. Никто её тут не знает. Наверно, какая-нибудь другая Анна. Она огляделась, поблизости никаких девочек не было. Только высокий мальчишка, идущий навстречу по тротуару.
Анна опять опустила голову и ускорила шаги. Ей показалось, что мальчик смотрит прямо на неё и приветливо улыбается, но, наверно, новые очки обманывают. Не знает она никаких мальчишек.
Оба были уже совсем близко от школы.
— Ты что, глухая? — спросил мальчик со смешком.
Анна взглянула вверх и снова уставилась на свои ботинки.
"Бернард", — подумала она, и её даже затошнило от страха.
Делать нечего, но лучше уж ответить. Бернард ростом не меньше Руди.
— Я не глухая, — тихо пробормотала она.
— Отлично, почему бы тебе тогда не посмотреть на меня?
Анна покорно подняла голову. Он всё ещё смеялся. Руди, когда дразнил её, тоже смеялся.
— Так-то лучше, — сказал мальчик, — ведь я хочу тебе помочь.
Анна понятия не имела, о чём он говорит. Без сомнения, это Бернард. Ей страшно хотелось убежать, но уверенный голос мальчика заставил её стоять и глядеть прямо на него.
— Вот тебе первый урок — как стать хорошей канадкой.
— Урок? — словно попугай повторила Анна. Теперь она говорила немного громче.
— Ага, урок. Когда тебе говорят: "Привет, Анна", как я только что, надо ответить:
"Привет".
Он замолчал. Анна продолжала глядеть прямо на него.
— Скажи: "Привет, Бернард", — скомандовал он.
Анна стояла, не понимая, чего он от неё хочет, не находя в себе смелости убежать.
— Пошли, а то опоздаем, — заторопился он. — Давай, скажи: "Привет, Бернард". Это же совсем просто.
— Привет, — услышала Анна свой шёпот. Она никак не могла заставить себя произнести его имя. А что, собственно говоря, значит "Привет"?
Бернард хмыкнул.
— Для первого раза неплохо. Увидимся в классе, малыш.
Он понёсся к школе, оставив Анну далеко позади.
Каким-то образом она всё сделала правильно. Бернард вовсе не желал ей зла. Зачем же он тогда с ней говорил?
Она была так озадачена, что вошла в школу, позабыв все страхи.
Но тут же привычный кошмар начался снова. Она никак не могла отыскать свой класс. Один длинный коридор, потом другой. Двери в классы открыты, если бы только разглядеть кого-нибудь знакомого. Мимо неё пробегали ученики. Они точно знали, куда им надо. Хоть бы кто-нибудь остановился, тогда можно спросить дорогу, но все, казалось, заняты только своими делами.
Прозвенел звонок. Анна вздрогнула. Все двери закрылись.
Она шагала мимо высоких закрытых дверей и старалась не думать о папе. Она старалась вообще ни о чём не думать, просто шла без остановки.
— Анна! Анна! Сюда!
Звук шагов за спиной. Шаги ангела! Ангелом оказалась Изабелла с растрёпанными кудряшками и улыбающимися глазами.
— Бернард сказал, он тебя видел, и мы сразу догадались — ты, наверно, потерялась, — объяснила девочка.
Она крепко сжала ледяные от страха руки Анны.
— Я-то уж знаю, как это случается, — Изабелла тащила новенькую за собой и тараторила, нимало не беспокоясь, что Анна не отвечает. — За первую неделю здесь я потерялась шесть раз. Школа такая большая, и все коридоры просто совершенно одинаковые. На переменке я тебе покажу короткую дорогу. Надо просто войти в правую дверь, подняться на два этажа, повернуть направо, и ты уже там. Я хочу сказать, тут.
Перед ними чудесным образом оказалась нужная дверь. Она была широко распахнута. Никто не занимался, Бенджамин даже не сидел за партой, он стоял прямо в дверях, поджидая их. Мисс Уильямс тоже бросилась к двери.
— Ой, Анна, прости, надо было пойти тебя встретить.
Анна позволила Изабелле отвести её к парте и рухнула на сидение. Все остальные рассказывали наперебой. Ясно было, каждый хоть однажды терялся в этом здании. Никто не сказал, что Анна сама виновата и, как глупая девчонка, не запомнила дорогу вчера.
— Я однажды потерялся, когда возвращался в класс из туалета, — признался, краснея, Бен.
Все расхохотались, Бен не обиделся и рассмеялся вместе со всеми.
— Сдаётся мне, ты просто замечтался на ходу, — сказала мисс Уильямс.
— Я пытался высчитать, сможет ли один человек прорыть целый туннель под Атлантическим океаном, — объяснил Бен.
Класс снова рассмеялся. Анна перестала дрожать. "Я в Канаде, — подумала она, — здесь люди могут ошибаться".
— Ну а теперь пора прекратить милую болтовню, — велела учительница. — Бен, садись на место.
Бен уселся за парту. Мисс Уильямс встала у доски и только открыла рот, чтобы начать урок, как послышался голос.
— Привет, Анна, — это был Бернард.
Анна взглянула на него, потом на учительницу. Та стояла и ждала.
— Привет, Бернард, — прошептала девочка.
— Учу её быть канадкой, — объяснил Бернард.
Мисс Уильямс ничуть не удивилась.
— Хорошо, — просто ответила она. — А теперь начнём.
На перемене Изабелла не забыла своего обещания. Бен тоже пошёл с ними. Они привели Анну к той двери, в которую она вошла утром.
— Эта дверь тебе ближе всего, если идти из дома, — объяснила Изабелла.
Изумление проступило на лице Анны. Откуда Изабелла знает, где они живут?
