— Все в порядке, солнышко, — сказала миссис Калигарис. — Это ты извини, что мы сегодня так поздно ужинаем.
Вообще-то Калигарисы всегда ужинали поздно. Кармен давно уяснила, что у греков так принято.
Следующие пятьдесят пять минут Кармен сидела с Леной в гостиной и ждала Кристину.
— Неужели трудно позвонить? — сердито спросила Кармен уже в который раз и вдруг поразилась: ведь это мамины слова!
Лена зевнула:
— Знаешь, со стадиона обычно трудно выехать. Она наверняка застряла где-нибудь в пробке.
— Она слишком стара для бейсбола, — мстительно констатировала Кармен.
Миссис Калитарис спустилась на кухню уже в халате. Во всем доме уже был выключен свет.
— Кармен, ты всегда можешь переночевать у нас.
Кармен кивнула. Ей хотелось плакать.
В десять сорок четыре наконец-то подъехала машина. Машина Дэвида.
Привыкшая рано ложиться Лена прикорнула на диване. Она открыла глаза и тронула Кармен за локоть.
— Видишь, все в порядке.
— Малышка, это был какой-то дурдом, — затараторила Кристина, как только Кармен открыла дверцу машины. — Прости, пожалуйста.
У Кристины был такой веселый и довольный вид, что трудно было предположить, что ей действительно неловко или по крайне мере не все равно.
— Кармен, извини. Это я виноват, — галантно произнес Дэвид.
«Тогда почему вы оба так сияете?» — хотела спросить Кармен, но, не проронив ни слова, села в машину.
Кристина и Дэвид перешептывались всю дорогу, и Кармен хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать эти противные приторные интонации. Когда машина остановилась, она резко выскочила на тротуар, чтобы не видеть поцелуй на прощание.
Двери лифта закрывались, но Кармен и не подумала придержать их, так что маму чуть не прищемило. Очутившись рядом с ней в маленькой кабине, Кармен с отвращением почувствовала запах пива.
— Котенок, — начала Кристина, — я понимаю, что мы опоздали… но ты бы видела эти ужасные пробки. Все билеты были проданы… кроме того, ты ведь так любишь бывать у Лены.
Она была подвыпивши, хотя, возможно, блестящие глаза и раскрасневшиеся щеки объяснялись не проходящим в последнее время радостным возбуждением. Мама не оправдывалась, она всего лишь хотела, чтобы Кармен перестала дуться и портить ее счастье.
Кармен обогнала маму в коридоре и открыла дверь своим ключом. Она все равно дулась.
— Ненавижу тебя, — бросила она со стыдом и отчаяньем, захлопнув дверь в свою комнату.
Вечером Тибби решила остаться с Брайаном. Она хотела пойти с ним в кафе, но вместо этого заказала в комнату пиццу.
Поев, они растянулись на полу и принялись рисовать.
— Что это? — спросил он, глядя на орнамент из квадратиков, которым она разрисовала уже второй лист бумаги.
— Это… ну вроде как ход моих мыслей.
Он кивнул с пониманием.
Брайан тоже был поглощен работой. Он рисовал комиксы, где люди были с огромными головами и такими же огромными глазами. Получалось не очень-то удачно, хотя Брайан старался. В задумчивости он прикусывал щеку изнутри, а когда заштриховывал картинки карандашом, приоткрывал рот.
Они работали молча, но вдруг из соседней комнаты послышалась музыка, и Брайан стал тихо насвистывать ее. Прислушавшись, Тибби поняла, что это очень сложная мелодия, по-видимому, даже симфония. Поразительно! Сотни нот, но он воспроизводил все.
Она отложила карандаш и посмотрела на своего друга. Он продолжал заштриховывать что-то и свистеть.
Музыка была прекрасной. Откуда Брайан ее так хорошо знал? Тибби подперла подбородок руками. Может, он всегда так мастерски свистел, просто она не обращала внимания?
Тибби боялась, что если промолвит хоть слово, то Брайан умолкнет, а этого она не хотела больше всего на свете.
Положив голову на пол и стараясь не заплакать, она закрыла глаза. Все рисунки помялись у нее под щекой.
Свист и шуршание карандаша. Плач скрипок, вибрация альтов на дне ее желудка, а теперь пианино, сопровождаемое свистом.
Вдруг все прекратилось, и Тибби стало еще грустнее. Было ощущение, будто она жила в мире музыки, теплом и уютном, а теперь очутилась на огромной холодной льдине.
Брайан спокойно рисовал. Он так и не поднял глаз.
— Что это было? — спросила она после длинной паузы.
— Что именно?
— Эта музыка.
— Ну-у… по-моему, Бетховен.
— А как называется произведение?
— Это концерт для фортепьяно. Вроде пятый.
— А сколько их всего?
Брайан наконец взглянул на Тибби, удивленный ее настойчивостью:
— Концертов для фортепьяно? Которые сочинил Бетховен? Не помню. Кажется, всего пять.
— Откуда ты знаешь?
Он пожал плечами.
— Просто слышал много раз. А этот часто крутят по радио. Тибби сверлила его взглядом, и Брайан понял, что она ждет других объяснений.
— Ладно, его играл мой папа.
Тибби сглотнула и опустила глаза, но Брайан продолжал смотреть.
— Мой отец был музыкантом — пианистом. Ты разве не знала? Он умер.
Тибби ужаснулась. Нет, она этого не знала. Она ничего не знала о жизни Брайана, и вот пришлось начинать с самого грустного. Она снова сглотнула, постукивая пальцем по кончику карандаша.
— Играл?
— Да.
Брайан снял очки, и Тибби поразилась тому, что у него такие глубоко посаженные глаза. Очень долго и яростно он протирал стекла краем футболки.
— Он это играл?
— Да.
— О-о-о.
Тибби зло прикусила щеку. Что она за друг, если не знает таких важных вещей? Ей было известно лишь то, что Брайан живет одиноко и невесело, но она ни разу не поинтересовалась почему. Она избегала этого, как избегала очень многого.
И вдруг ее осенило, что Бейли все знала про Брайана и его отца, даже про то, почему он умер. Наверняка она узнала об этом в первый же час знакомства с Брайаном, а вот Тибби провела с Брайаном сотни часов, заботясь только о своем душевном комфорте.
Чтобы увидеть некоторые вещи, в них надо поверить.
Ральф Ходжсон
* * *
— Расти не так уж плох.
Билли Клайн обернулся и подошел к Бриджит на два шага.
— Что?
— Расти. Ну, парень из твоей команды. Он быстрее, чем ты думаешь.
Бриджит не смогла промолчать, ведь дело касалось футбола. Он помотал головой, словно хотел отогнать призрак, который почему-то давал ему указания.
Бриджит сидела на солнышке и жевала травинку, совсем как в детстве. Она с наслаждением наблюдала за игрой, хотя команда состояла всего лишь из не очень-то умелых любителей.
— Извини, просто я это вижу, — улыбнулась Би.
Билли забавно наморщил нос:
— Я тебя знаю?
Она улыбнулась снова, но теперь уже из-за его напевного выговора и изменившегося взрослого голоса.
— А ты сам так не думаешь? — Она пожала плечами.
Казалось, Би хочет сохранить дистанцию.
— Я тебя вроде видел на стадионе несколько раз.
— Это потому, что я фанатка, — объяснила она.
Билли посмотрел на нее так, словно она была просто дурочкой, и пошел обратно на поле. Если бы она была прежней, он бы догадался, что она с ним заигрывает, и наверняка пригласил бы на свидание. Но она была другой.
На последних секундах Расти набрал темп, и Билли, подождав немного, передал ему мяч. Расти забил гол, Бриджит громко и радостно завопила. Билли посмотрел на нее и не удержался от улыбки.
Кармабель: Привет, Лена. Наконец-то дозвонилась до Тибби и сказала, что мы встретим ее дома. Брайан ее привезет.
Ленник162: Я с ней тоже говорила. Она смешная. Никак не поймет, что Брайан в нее влюблен.
Кармабель: Думаешь, Брайан ее любит как девушку?
Ленник 162: Я думаю, он ее по-всякому любит.
— Тибби, выключи, пожалуйста!
— Ладно, найду кого-нибудь другого, — сказала Тибби.
Лена была безумно рада встрече с Тибби, но все равно не желала, чтобы ее снимали. Перед камерой она себя чувствовала ужасно неудобно.
— Почистишь еще дюжину? — спросила мама у Тибби, подходя к ней с пакетом кукурузных початков.
Лена посмотрела на часы. До работы оставалось еще минут тридцать.
— Давайте я, — предложила она, потому что любила чистить кукурузу. Лена села за стол на кухне у Роллинсов, а рядом Тиббина мама готовила какой-то салат по поводу завтрашего Дня независимости, Лоретта, экономка Роллинсов, следила за тем, как Ники и Катрина плещутся в сверкающем бассейне.
Лена вынула початок из пакета и принялась осторожно его лущить. Никогда не знаешь, будет ли внутри огромный червяк или противная дырка с насекомыми. Этот был великолепным, насыщенного золотистого цвета, как волосы Бриджит.
— Ну, Лена, как твой парень? — спросила Тиббина мама. Она заговорщически подмигнула, как будто была ее подружкой.
Лена не подала виду, что ей не нравится выражение «твой парень», и вообще она терпеть не может когда к ее личной жизни проявляют излишний интерес.
