Последним был Тоньо. Его нельзя было считать достойным противником. Однако встав из-за парты с листом бумаги в руках, он посмотрел на них и шёпотом сказал:
— Сейчас увидите! Я вам докажу…
«Что же он написал? Вдруг его озарило вдохновение, — думал Пепито, — и он сочинил что-то великолепное… Может быть, ему дома помогли. Но кто? Если только Маноло?»
Тоньо начал громко читать, выделяя отдельные слова:
— «Сочинение на тему «День в деревне». В скромной деревушке в провинции Ламанчи…»
Дальше читать он не смог. Дон Аугустин возмущённо сказал ему «баста» и сердито закричал:
— Позор! — возмущался дон Аугустино: — Сейчас же садись на место!
Ребята не понимали, почему дон Аугустин так грубо остановил Тоньо, когда тот начал читать своё сочинение. Ясно было лишь одно, что Тоньо как соперника уже не существовало.
— Премия твоя, Курро, — сказал учитель. — Но должен признать, — добавил он, чтобы морально поддержать остальных учеников, — что многие работы написаны хорошо.
Он вручил Курро большой пакет, завёрнутый в блестящую бумагу и перевязанный красным шнурком.
Всем хотелось узнать, что там внутри, но Курро не стал распаковывать пакет ни в классе, ни во время перемены. Ему доставляло удовольствие строить догадки относительно премии, хотя он видел, что его друзья сгорают от любопытства.
Наконец, выйдя из школы, уже на улице, он решился развернуть пакет. Пока он развязывал шнурок, Кике первым высказал предположение:
— Может быть, шоколадные конфеты…
— Нет, — возразил Пепито, — там деньги, бумажные деньги и сложенные друг на друга. Тысяча, две тысячи — кто знает…
— Неужели столько?
— Не меньше. Пакет-то какой объёмистый.
— Вот увидите, там книга…
Курро развернул пакет, и там действительно оказалась книга.
— Я же говорил. Учителя способны на всё, — покачал головой Китаец.
На обложке книги можно было прочесть: «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский». В школе им часто рассказывали о нём, но никто из ребят книги этой не читал.
Они перевернули первую страницу и прочли первые строки:
«В скромной деревушке в провинции Ламанчи…» Они были поражены, смущены, не понимая, как могло случиться, что Мигель де Сервантес начал свою книгу такими же словами, как Тоньо своё домашнее сочинение.
— Итак, мы на той же точке, что и раньше, — оценил обстановку Кике. — Хотя нет, ведь мы продавали мятные леденцы. Пепито заработал немного в кондитерской…
— То есть в том же положении, как до сочинения. А что же нам теперь делать с книгой?
— Будем её читать, — спокойно ответил Курро.
Китаец смерил его насмешливым взглядом.
— Нам нужны деньги, понимаешь? — стал убеждать его Кике. — А за это… — он стал рассматривать книгу с видом знатока, — нам не дадут и пятнадцати песет.
— Да это же знаменитое, прославленное во всём мире творение! — запротестовал Курро, гордый своей книгой, будто он сам её написал.
— Может быть, но у неё даже переплёт не из кожи.
Да, действительно, издание было простенькое. Оно вполне подходило для премии за школьное сочинение, но разрушило все планы ребят.
— Здесь, в школе, разве она может кого-нибудь заинтересовать? — вслух подумал Пепито.
Никто ему не ответил. Им казалось, что они перестают понимать друг друга, они теряли надежду, последнюю надежду, и в отчаянии начали предлагать книгу всем проходящим мимо ребятам. При этом они приводили доводы, которые им казались наиболее убедительными:
— Это самая лучшая книга. Сам дон Аугустин это сказал.
— Приключенческая!
— С картинками!
— Если прочтёшь её, по грамматике будешь первым.
— Начнёшь читать — не оторвёшься. Что ни страница, то шутка или острота.
Китаец не очень был уверен в том, но, по его мнению, если в книге много остроумных шуток, то книга должна нравиться.
Его приятели долго думали, прежде чем решили, за какую цену её следует продать. Кике решил просить сначала двадцать пять песет, чтобы можно было потом понизить цену, если вдруг покупатель станет торговаться. Но, услыхав такую цифру, предполагаемые покупатели в ужасе разбежались.
— Наверное, мы должны назначить более низкую цену.
— За такое произведение! Ведь это всемирно известная книга! Ты просто с ума сошёл!
— Ты меня не уговаривай, — ответил Пепито, — я не собираюсь её покупать. Сам должен понимать… Ведь никто её брать не хочет за такие деньги.
— Я беру, — раздался позади Пепито чей-то голос; он обернулся и увидел Тоньо, протягивающего деньги.
Сначала все растерялись. Никто из ребят не верил своим глазам. Курро протянул ему книгу, но вместо денег получил удар в челюсть. Он зашатался.
— За всё написанное в книге ты мне сам заплатишь, а я тебе дам сдачу… только кулаками…
Курро сбросил с себя куртку и бросился на Тоньо. Он был неузнаваем.
— Плати… плати кулаками, раз уж тебе так хочется! — кричал он.
Он даже не вспомнил, что Тоньо старше его на два года и на голову выше. Хуки и апперкоты, один за другим, сыпались на Тоньо с головокружительной быстротой. Друзья Пепито оцепенели. Никто из них не ожидал, что Курро, учёный и поэт, мог показать себя таким великолепным боксёром.
— Вали его апперкотом! — визжал Китаец.
Но этого не случилось: чья-то сильная рука развела противников в разные стороны. Это был Маноло, брат Тоньо.
— Если ты сказал, что покупаешь книгу, давай плати, — сказал он тоном, не терпящим возражения.
— Я? Я тебе сейчас всё расскажу… — начал было объясняться Тоньо.
— Я жду тебя у выхода из школы. Учти, я знаю всё.
Делать было нечего. Взгляд и голос Маноло были пострашнее голоса человека в маске из сочинения Пепито. Тоньо отдал деньги Курро и вышел из школы. Потный, с взъерошенными волосами, проклиная всё на свете, он шёл рядом с братом.
— Дома мы с тобой поговорим… — услышали ребята слова Маноло.
Друзья Курро были в восторге, друзья же Тоньо разочарованы.
— Такой бой был, такой бой… и на тебе, — обратился Лео к Курро.
— Да, бой был что надо, — снисходительно ответил победитель, — хотя боксёры были разных категорий.
— Курро! Да здравствует Ку… Ку… Ку… — закричал Кике.
И тогда чемпион, скромно опустив глаза, поприветствовал друзей жестом чемпиона и быстро побежал домой.
Пепито, Кике и Китаец сидели на балконе и проверяли кассу.
— Ещё много не хватает, — вздохнул Кике, снова закрывая консервную банку из-под айвы.
— Оказывается, тысяча песет — это же колоссальные деньги…
— А срок вот-вот наступит, — сказал удручённый Пепито.
— А что, если нам отдать дону Хоакину то, что у нас есть? Может быть, он согласится…
— Я ему уже предлагал. Он мне даже не дал рта раскрыть. Начал кричать как бешеный. Боюсь, что от тюрьмы нас уже ничто не спасёт.
Бедные ребята уже представляли себя в полосатых одеждах, с кандалами на ногах и с киркой в руках, день и ночь работающими в каменоломне. Такая картина лишила всех аппетита, кроме, конечно, Кике. Вдруг они услыхали стук в дверь и голос Курро:
— Донья Амелия, можно войти?
— Проходи, сынок. Ребята на балконе.
— Привет! — Курро был необычайно весел и взволнован.
— Привет, — грустно ответили ему ребята.
— Что с вами? Что случилось?
— Что случилось? Деньги не поступают, — махнул рукой Пепито в сторону консервной банки.
— Не беспокойтесь, мне кажется, что я нашёл выход из положения.
Ребята с любопытством посмотрели на него:
— Выиграл в лотерею?
— Продал кости?
— Может быть, ты простудил голову?
— Я только что из Эль-Ретиро, — радостно сообщил Курро, как будто там ему подарили деньги, ровно столько, сколько не хватало для отдачи долга.
— Ну и что?
— А вы-то вообще знаете, что там есть?
— Знаем. Деревья… Волки… Обезьяны… — безразлично отвечали ребята.
— И собаки! — радостно добавил Курро.
— Тоже новость! Да там всегда хозяева прогуливают своих собак.
Курро уселся на перила балкона и продолжал рассказывать:
— Ничего вы не поняли. Там выставка собак — вот что я там видел! Там висит объявление. На нём так и написано: «Выставка собак». Я протиснулся туда и всё увидел. Собак там тьма, и все разные! И премии там дают… сам слышал.
Мальчики не понимали, к чему Курро вёл весь этот разговор.
— Если ты хочешь, чтобы мы пошли смотреть эту выставку, то на нас не рассчитывай.
— У нас нет ни денег…
— Ни желания…
— Вы так и не приняли моей идеи?
— Нет.
— Дракон ведь собака.
— Конечно.
— Почему же мы не можем участвовать с ней в конкурсе? Вдруг ему дадут премию…
Только сейчас ребята начали кое-что понимать.
