– Вернуть? – удивилась мама.
– Да.
– А его по вечерам не бывает, – неожиданно ответила она. – Звоните лучше с утра.
– А с утра – это во сколько? – решив идти до победного, уточнила Аля.
– Ну-у… Чем раньше, тем лучше!
– Он ведь теперь в Щербинке учится, да? – проявила осведомленность она.
– Да, а еще работает. Приходит часам к двенадцати.
– Но он вроде не любит, когда звонят с утра? – вспомнила Аля, что Антон все время просыпал и опаздывал.
– Ну если вам надо застать, – резонно возразила мама.
– Кстати, а что у него с мобильным? – поинтересовалась Аля. – Все время отключен.
– Звоните с утра, – ушла от ответа ее собеседница. – А он знает ваш номер?
– Д-да… – отозвалась Аля, ошалев от этого безумного разговора в духе «Алисы в стране чудес».
– Ну так я ему передам.
– Спасибо, – нерадостно отозвалась уже слышавшая это Аля и, попрощавшись, повесила трубку.
Она даже не переживала – ее больше не волновало, что о ней подумает Антон. Она вбила себе в голову, что не избавится от этой болезненной привязанности, пока медвежонок у нее, и задалась спортивной целью во что бы то ни стало вернуть его владельцу.
Следующим утром Аля позвонила Антону перед тем, как идти в колледж.
– А его нет… Передайте что-нибудь.
Аля скрипнула зубами, но вежливо ответила:
– Это Аля. Простите, пожалуйста, что я вам надоедаю, но мне очень нужно вернуть ему одну вещь.
– Какую? – заинтересовалась мама.
– Да он подарил однажды… В общем, это неважно, – оборвала себя она. Не хватало жаловаться на Антона его маме. – Значит, он уже ушел?
– Да. Я передам, что вы звонили.
Сколько можно! – чуть не взвыла Аля, но вслух вежливо сказала:
– Вы разрешите, я еще позвоню?
– Да, конечно.
– Ничего, если рано?
– Но ведь вам надо его застать…
Аля что есть силы нажала на кнопку отбоя, словно аппарат был в чем-то виноват. Завтра она позвонит ему в шесть утра!
Все притащились в колледж груженые, как караван верблюдов, которые потерялись в пустыне и наконец радостно воссоединились, не растеряв при этом поклажу.
Когда Аля вошла в зал, народ уже возился на сцене, наводя средневековый антураж. Аля внесла свою лепту в виде канделябра, с трудом вытряхнув его из сумки, и пошла в каморку за сценой – переодеваться. Выйдя оттуда, она сразу же наткнулась на Диму.
– Ты что, следишь за мной? – вместо приветствия поинтересовалась она.
– Была нужда, – пожал плечами тот. – Лучше подумай о мизанцене – ты на чем лежать будешь?
– Л…лежать? – заикнулась от удивления Аля.
– Ну да, когда все думали, что Джульетта умерла, а Ромео пришел к ней в склеп, – невозмутимо пояснил он.
Она же отказалась играть с ним эту сцену, а теперь он запросто уточняет подробности, будто они обо всем договорились! Аля хотела было запротестовать, но почему-то не сделала этого, только возмутилась:
– Какой еще склеп? Там вообще-то антураж дома народ делает! Кстати… – вдруг осенило ее, – ты колготки принес?
Настала Димина очередь заикаться:
– К…какие колготки?
– Которые мужчины тогда носили, – с удовольствием пояснила Аля.
– А у меня нога болит, – нашелся Дима. – Колготки плохо смотреться будут.
– Отмазался, – вздохнула Аля и только тут вспомнила, что она уже в костюме, а Дима никак не реагирует! Выходит, зря старалась? Или это месть за то, что она вчера выпендивалась и отказывалась?
Когда пришла их очередь показывать этюд, Аля аккуратно улеглась на сдвинутые стулья, покрытые старинным Васькиным покрывалом, радуясь, что у нее длинная юбка. Дима встал на колени и горестно склонился над ней, и в таком живописном виде они предстали взору Василисы.
Лежать на жестких сиденьях оказалось дико неудобно, притом Аля не учла, что ее наряд мало подходит для лета – ей было ужасно жарко. И как они в своих Италиях, где гораздо жарче, в таком виде все время ходили?
Спохватившись, что думает не о том, Аля отогнала несвоевременные мысли и сосредоточилась на энергетическом посыле. Она усердно дышала с закрытыми глазами, как их учила Василиса, и вдруг почувствовала на своей щеке прохладные Димины пальцы. Аля подскочила, как ошпаренная, услышав громкий смех в зале.
– Джульетта ожила, – прокомментировал кто-то.
– Энергии действительно больше всего исходило от Али, – с серьезным видом сообщила Василиса. – Хотя она там вроде бы без сознания.
– Зато кое-кто очень даже в сознании, – буркнула Аля, угрюмо покосившись на Диму.
Тот лишь безмятежно улыбался.
Придя домой, Аля со спокойной душой уселась сочинять сказку. Сначала она, конечно же, решила написать волшебную. Потом бытовую. Потом переключилась на животных. В итоге получилось нечто ни на что не похожее…
«Жили-были проблемы. Маленькие и большие. Большие проблемы постоянно важничали, надувались и задирали нос, потому что они большие, а маленькие были такими маленькими, что большие их просто не замечали. Маленькие проблемы обижались и прятались, боясь, как бы большие не споткнулись о них и не раздавили ненароком.
Маленькие проблемы сидели по углам, перешептывались, настороженно оглядываясь, пересказывали друг другу старые сплетни про большие проблемы и придумывали новые – это было их главным развлечением.
Большие проблемы сидели за большим круглым деревянным столом, стоявшим посреди комнаты, наливали в большие чашки чай из большого электрического самовара и степенно переговаривались, помешивая чай ложечками и неторопливо отхлебывая из блюдец. По ночам, когда большие проблемы уходили спать, маленькие выползали из углов, вскарабкивались на стулья вокруг стола, тихо, чтобы не проснулись большие, подогревали самовар и тоже пили чай, размышляя о своей невеселой жизни.
Когда маленьким проблемам становилось совсем скучно, они начинали баловаться – протягивали веревочку, чтобы большие проблемы утром споткнулись и упали, наливали самовар доверху водой, чтобы те облились, или придумывали еще какую-нибудь ловушку. Однако все их шутки были довольно однообразными, поэтому большие проблемы редко попадались на них и даже не злились, потому что привыкли. Но иногда все же их терпению приходил конец – они брали веник и начинали гонять по углам маленькие проблемы. Те жалобно пищали и забивались в щели в полу. Тогда большие проблемы бросали веник и, немного передохнув, садились к столу пить свой обычный чай.
Но одна маленькая проблема – по имени «Я Без Тебя Не Могу» – отличалась от остальных. Это имя было слишком длинным и грустным, поэтому его сокращенно называли Теня. Он никогда не участвовал в глупых шалостях маленьких проблем и не интересовался сплетнями. В закутке за печкой он соорудил себе что-то вроде маленького домика – мебель ему подарил гном, с которым Теня давно дружил. Летом в его уголке было прохладно, а зимой тепло от уютно гудевшей печки.
Теня любил зиму больше, чем лето. Темными зимними вечерами, когда снежинки за окном кружились в беспорядочном танце, деревья шумели, а ветер завывал в трубе, он придвигал подаренный гномом половичок поближе к печке, ставил на пол лампу, садился поудобнее и, прижимаясь к теплому боку, читал книжки, рассматривал свои любимые рисунки или просто мечтал о чем-нибудь. Иногда Теня писал стихи, грустные-грустные, которые показывал только гному, а тот переписывал их в специальную тетрадочку.
А летом он тихонько, чтобы никого не разбудить, ходил встречать восходы и провожать закаты, гулял по лесу, любуясь цветами, травами и грибами, а иногда вечерком заходил к гости к своему другу гному, и они пили чай на крылечке его домика, ведь чай у гнома так отличался от чая у проблем! Чай гнома пах мятой и другими травами, названий которых Теня не знал, а проблемный чай, казалось, еще секунда – и покроется плесенью.
– Зачем ты живешь с этими проблемами? – недоумевал гном. – Перебирайся лучше ко мне, ведь они же скоро тебя испортят! Будешь, как они, сплетничать по углам и ставить глупые ловушки!
Но Теня лишь мечтательно улыбался:
– Да куда ж я от них! Пропадут ведь без меня!
Гном лишь укоризненно качал головой.
«Я без тебя не могу-у!..» – раздается в ночи вопль измученной души, и тут же Теня просыпается, зажигает лампу и начинает шепотом читать свои стихи. Он искренне верит, что они помогут и ему, и тому несчастному существу, которое никак не может уснуть. И действительно, тоска отступает перед светлыми строчками и если не исчезает совсем, то становится легкой, прозрачной, и вот это уже и не тоска вовсе, а тихая грусть, и ты вдруг понимаешь, что безмерно счастлив. Тогда Теня гасит свет и снова ложится в постель, успокоенный и тоже счастливый. Счастливый от того, что… А впрочем, какая разница, от чего?»
Когда Аля закончила читать, в классе повисло молчание.
– Ну что ж, поблагодарим Алю за то, что она не побоялась быть первой, – сказала Марина Витальевна, и все вяло похлопали. – А теперь обсуждаем.
