— По-твоему, марсиане знают, что такое посуда? — покрутил у виска Жан А.
А вот его желание угадать нетрудно: чтобы у нас был телевизор и Жан А. мог после уроков смотреть своего любимого Рин Тин Тина.
Про себя же я ничего не стал говорить: чтобы желания сбывались, о них нельзя никому рассказывать. Я загадал, чтобы у меня появился щенок. Даже имя ему уже придумал — Тимми. Хм, интересно, а инопланетяне читают «Великолепную пятерку»? Поймут ли они, о чем я написал?
Потом мы стали думать, как же назвать нашего космического воздушного змея. Жан Г. предложил «Ватьпле-1», Жан Д. подсказал «Супер-Дино», у Жана В. идей не было, а Жан А., который хочет всегда быть главным, пригрозил, что, если мы не назовем его «Модель Жан А.», он откажется его запускать.
— А почему бы не «Летающий сыр»? — предложил я.
— Сам ты летающий сыр, — огрызнулся Жан В.
Порядок навела бабушка Жанет:
— А что скажете, если мы назовем его просто «Аполлон-Жан»?
Гениальная мысль! Я сразу написал это название в уголке полотна нестирающимся маркером. Затем папа нас сфотографировал: солнце отражалось в глазах, а змей уже вовсю вырывался из рук, как будто спешил взлететь.
— У меня только одно желание, — признался папа. — Я очень хочу, чтобы все мои Жаны были счастливы в Тулоне и оставались такими же чудесными детьми. А ты, дорогая, что скажешь?
— Тут и добавить нечего, — согласилась мама.
— А я бы еще очень хотела, чтобы следующим летом вы снова к нам приехали, — добавила бабушка Жанет.
— И тогда уж динозавру точно не поздоровится, — подвел итог дедушка Жан.
— Ура-а! — дружно крикнули мы. — Да здравствуют супердедушка и супербабушка!
Оставалось только запустить «Аполлона-Жана». Жан А., как и наш папа, мастер на все руки, и змей получился такой странной формы, что запустить его удалось далеко не с первого раза.
Жан Е. сразу задергал ножками, когда увидел, как змей взлетел и стал подниматься в небо, утягивая за собой веревку. Он пролетел сквозь ветки деревьев, затем вдруг подскочил, как тугой мячик, а когда веревка раскрутилась на катушке до конца, застыл в воздухе: просто Жан А. привязал конец веревки к ножке стола, и мы смогли еще чуть-чуть полюбоваться нашей огромной выпущенной на свободу птицей.
А как же удивился знакомству со змеем Джон Сильвер, которого дедушка тоже выпустил на волю! Тот сперва медленно подошел к краю клетки, немного поворчал, поморгал, а потом взмахнул крыльями, набрал разгон и взметнулся в небо. Он подлетел к воздушному змею и покружил вокруг него, как будто приглашал полететь вместе с собой — взмывал вверх, планировал вниз, выписывая на наших глазах фигуры высшего пилотажа. А мы в изумлении за ним наблюдали.
Солнце начинало садиться, и если мы хотели, чтобы «Аполлон-Жан» долетел до стратосферы засветло, нужно было его отпускать.
— Давай ты, — сказал мне Жан А. с набитым вишнями ртом.
— Доверишь? — удивился я.
— Ну это же была твоя идея, редиска! — пожал плечами Жан А.
Я думал смастерить настоящую ракету с капсулой для Первого и Второго. Они были бы первыми котами в космосе, но дедушка Жан не захотел их отпускать: побоялся, что на солнце они превратятся в жареные колбаски.
— Думаешь, воздушный змей может долететь до Луны? — спросил Жан Г.
— Конечно, — ответил дедушка. — И даже дальше.
— Значит, космонавты там наверху его увидят? — продолжил Жан В.
— Все может быть!
Настал ответственный момент. Затаив дыхание, я развязывал веревку, а остальные вели обратный отсчет:
— Шесть! Пять! Четыре! Три…
Наш воздушный змей, видно, так хотел улететь с Джоном Сильвером, что мне пришлось удерживать его обеими руками.
— Два! Один! Ноль!
Я отпустил веревку — «Аполлон-Жан» рванул изо всех сил и помчался, как стрела, ввысь, обдуваемый всеми ветрами. Джон Сильвер еле за ним поспевал. Потом змей завис в воздухе и начал отклоняться от курса. А мы стояли внизу и наблюдали, как он постепенно превращается в маленькую черную точку на горизонте, унося с собой наши пожелания на будущий год.
И вдруг, как раз в тот момент, когда змей совсем исчез в густом облаке кремового цвета, тоненький голосок пропищал:
— Ватьпле!
Мы обернулись.
— Дорогая, — пролепетал папа, — Жан Е. только что произнес свое первое слово!
— Этого не может быть! — ответила мама. — Он еще слишком мал!
— Ватьпле! — повторил Жан E., гордо дергая ножками в своем стульчике.
— Ватьпле? — повторил за ним папа. — Но что это значит?
— Это на латыни, — пояснил Жан А.
— На латыни? — недоумевал папа, покраснев от гордости и взяв Жана Е. на руки. — Дорогая! Наш малыш заговорил по-латински!
— Невероятно! — все еще не верила своим ушам мама. — Какой он умненький!
— Весь в меня! — умилялся папа, прижимая Жана Е. к груди.
Мы все обступили Жана Е. и начали ему аплодировать. Тогда он, по своему обыкновению, затаил дыхание, покраснел… и папа поспешил отдать его маме со словами:
— Дорогая, боюсь, что нашему полиглоту пора сменить подгузник.
— Но что все-таки значит «ватьпле»? — не унималась мама.
— Подходящее слово для хэппи-энда! Как думаете, Жаны? — заговорщицки подмигнул нам дедушка.
В тот вечер после ужина, когда все уснули, я достал свой секретный блокнотик и записал название романа, который собирался написать в Тулоне: «Летающий сыр». Это будет книга об экипаже из шести космонавтов. Один из них, Жан Б., капитан корабля. Космонавты прилетают на Марс. Они решили перевезти с собой всю свою земную мебель, поэтому их корабль больше похож на грузовик, который нанимают для межгалактических переездов. Багаж привязан к крышке капсулы, а в кабине сидит помощник капитана в очках и все время кричит, что хочет быть капитаном…
Я пока еще не решил, что с ними будет происходить, но точно знаю, что у них будет щенок и рыбка в специальном аквариуме, а также четыре двоюродных брата с головами в форме супниц. Их тоже запустят в космос гоняться за главными героями…
Остальное мне еще предстоит придумать. Впрочем, времени у меня достаточно.
Когда я допишу роман, отправлю его своему лучшему другу Франсуа Аршанпо.
Ему понравится. Я уверен.
Рин Тин Тин — легендарная немецкая овчарка, прославившаяся своими ролями в голливудских фильмах.
