И с тех пор традиция празднования Нового года уже никогда не прерывалась.
На сей раз пожеланий от детей было невообразимо много. Не только записочки — целые бандероли приходили с адресом «Дедушке Морозу».
— Как они только меня находят? — удивлялся Сергей Иванович.
— Как-как? — обижались птёрки и охли. — А мы на что?
Слава о добром волшебнике, который выполняет желания, прокатилась по всей стране. Деду Морозу писали отовсюду, даже от самого Тихого океана. Птёрки и охли не подвели, работали бодро и совсем не хулиганили.
Сергей Иванович бережно брал каждое послание, «вслушивался» в него, колдовал и откладывал. Очень боялся, что попадется, как в войну, что-то страшное, неисполнимое — но проносило. Дети просили детского: игрушек, конфет, нарядов. А еще «чтобы наши победили» и даже «чтобы везде была революция». Последнюю бумажку Морозов отложил, нахмурившись, не стал над ней ворожить. Лично он не видел ничего хорошего в революциях, войнах и в других событиях, которые заканчиваются кровопролитием.
И все время поглядывал на календарь. Вспоминал детский гам, общее ожидание чуда и громкое: «Ах!», когда подарки извлекались из-под елки.
Первый детский утренник в ближайших окрестностях ожидался 23 декабря. Дед Мороз готовился с утра, на работу не пошел — специально взял отпуск не летом, как все стремились, а зимой.
Еле дождался назначенного времени, ступил на порог — и остолбенел. Директор школы, крепкий седой мужчина, разговаривал с… Сергей Иванович хотел было ущипнуть себя, но мешали рукавицы. С Дедом Морозом!
Двойник был в синем тулупе до пят, с посохом, правда, борода его при ближайшем рассмотрении оказалась из пакли. Увидев Сергея Ивановича, он тоже удивился, но не так сильно.
— Здрасьте, товарищ! — сказал поддельный Дед Мороз. — А зачем вас Голубцова сюда прислала?
Директор посмотрел на Сергея Ивановича строго и даже как будто осуждающе. Морозов только и смог, что закашляться и виновато развести руками.
— Вам в двадцать вторую школу надо! — пояснил двойник. — Там, кажется, как раз никого. Знаете, где двадцать вторая?
Морозов кивнул и поспешил выйти, успев еще услышать.
— Голубцова — это инспектор наш. Молодец, успела-таки подмену найти.
На улице Сергей Иванович чуть не заплакал.
«Как же так?! А я?»
Тут он почувствовал, как в районе плеча завозились, поскреблись — и под самое ухо Деда Мороза выскочила охля.
— Спокойно! — сказала она. — Это свои!
«Кто из вас свои? — хотел спросить Сергей Иванович. — Ты или… тот тип?»
Но охля уже тараторила:
— А что ты хотел? В прошлом году многим понравилось, как ты на утренники ходил. Дети еще с осени учителей донимали: «А к нам придет Дед Мороз? А он точно придет?»
Охля так похоже показала нетерпеливых детей, что Морозов начал успокаиваться.
— Вот они актеров и наняли. Теперь тебя много!
— Но они… а подарки? А желания исполнять?
— Спокойно! — повторила охля. — Твою работу за тебя никто делать не будет. По исполнению желаний ты самый главный. А артисты — они только твою роль исполняют. Еще вопросы?
Дед Мороз потоптался, задумался и спросил:
— А ты знаешь, где тут двадцать вторая школа?
— Конечно! — Охля уселась на плече поудобнее. — Пошли, покажу!
Ленинград очень изменился за последние десятилетия. Из города Петра он потихонечку превращался в город Ленина — колыбель революции.
По городу развесили кучу мемориальных досок — оказывается, Ленин успел пожить во многих домах, памятники вождю размножались со страшной силой. По городу прокатились уже две волны переименования улиц. Теперь Пантелеймоновские улица и мост стали улицей и мостом декабриста Пестеля. 12 Рождественских улиц переименовали в 12 Советских, Троицкий мост стал мостом Равенства, а Гагаринской улице, на которой когда-то стояла Ванина гимназия, после переименования ее в улицу Герцена, опять вернули название Гагаринская.
Кстати, школа на месте гимназии сохранилась. И туда тоже приходил Дед Мороз.
Новый год в этом году страна отмечала с размахом.
Ёлки стояли везде, где только можно, нарядные, красиво украшенные. За год наладили выпуск новогодних игрушек, и теперь зеленые красавицы были действительно сплошь увешаны стеклянными пионерами, стахановцами, рабочими и серпами с молотами.
Были даже выпущены специальные брошюрки с подробным указанием, как именно нужно встречать Новый год в детских садах и школах, как проводить утренник и какие игрушки куда вешать. Сергей Иванович читал их и ухмылялся — столько лет уже этот праздник отмечали, а теперь оказывается, почти все делали неправильно.
Перед очередным утренником Морозов носился по квартире и собирался, весело напевая песенку про елочку. Маша сидела в уголочке и что-то тихонько шила. Настолько тихонько, что муж забеспокоился. И не зря, на глазах у Маши блестели слезы.
— Что случилось? — Морозов разом прекратил сборы и уселся рядом с женой.
— Сергей, а ты не замечал странную вещь? Замечал же, наверняка… Только мы не говорим с тобой об этом…
— Машенька, что случилось?
— Сережа, мы не выглядим на свои годы! Посмотри на меня, мне по паспорту 59 лет.
— Это же хорошо, что не выглядим!
— Сереж, хорошо, конечно… Только все мои знакомые уже бабушки давно, в платочках и с палочками. Я уже к ним и подойти боюсь.
Морозов потоптался немного и вдруг предложил:
— А ну вставай!
— Зачем? — спросила Маша, но послушно встала.
— Затем! На утренник со мной пойдешь.
— Да ну, я буду тебе мешать…
Но Сергей Иванович уже заметил искорки в глазах и понял, что жене очень хочется пойти с ним.
— Идем-идем. Ты не будешь мешать, ты мне поможешь!
На сборы оставалось совсем мало времени. Маша подошла к зеркалу, Сергей Иванович стоял рядом, уже наряженный в тулуп, с посохом в руках.
— Все равно ты у меня слишком молодой для деда. Тебе бы бороду поокладистей, брови покустистее…
И Маша провела руками по лицу мужа. От ее рук в стороны разлетелись разноцветные звездочки, и Дед Мороз стал старше лет на десять.
Маша завизжала и спрятала руки за спину, с ужасом глядя на мужа. Тот же изумленно глядел на свое отражение, не очень соображая, что, собственно, случилось.
— Только без истерик, спокойно!
Главный Птёрк, как всегда, появился без предупреждения, и как всегда, очень вовремя.
— Что это было? — дрожащим голосом спросила Маша, разглядывая свои руки.
— Чудо, — просто ответил Птёрк.
— И это я?
— Ты. Вы же вместе попали под волшебный снег.
— А почему я раньше не могла?
— Ты раньше не пробовала.
— Ох, я должна это обдумать…
Маша уселась на диван и уставилась в пространство совершенно бессмысленным взглядом. Уж что-что, а обдумывать что-либо она точно была не в состоянии. Птёрк взял инициативу в свои руки:
— Так, времени на обдумывание нет! Быстренько, встали и пошли к детям! Только, Машенька, сделай с собой что-нибудь, ты теперь можешь! Ну, платье серебристое, звезду во лбу… Ты же женщина, что я тебя учу?!
И Маша, собрав в кулак все свое мужество, провела ладонями по лицу. Через несколько секунд на изумленных птёрка и Деда Мороза смотрела молодая девушка в красивом переливающемся кокошнике и белом платье, усыпанном блестящими снежинками.
Сергей Иванович всплеснул руками.
— Ну ничего себе! И как мне теперь тебя представлять? Жена? Просто смешно! Разве что дочка.
— Внучка, для дочки слишком молодая, — подсказал птёрк, — и имя какое-нибудь нужно придумать снежное. Пошли, будем думать по дороге!
И хотя по дороге они перебрали целую кучу вариантов от Снежаны до Снеженики, положение спасли, как всегда, дети.
Увидев всю белую и блестящую спутницу Деда Мороза, девочки застыли в восхищении, а одна подошла и сказала:
— Ты такая красивая! Как Снегурочка в сказке, даже еще красивее!
Вот так быстро, просто и решился вопрос имени.
* * *
А у Маши оказался просто талант. Пока Дед Мороз в очередной раз подписывал какие-то бумажки у директора школы, Маша быстренько сорганизовала детей, отводила с ними хороводы, и когда Сергей Иванович освободился, его в коридоре встретил дружный крик:
— Дед Мо-роз! Дед Мо-роз!
— Иду, иду! — крикнул он почти на бегу.
И войдя в зал:
— Здравствуйте, дети, здравствуй… внученька!
Как будто всегда так и было!
* * *
И ни Сергея Ивановича, ни Машу совершенно не удивило, что через неделю состоялась елка к Кремле, где кроме товарища Сталина и всевозможных членов ЦК ВКП(б) были Дед Мороз и внучка Снегурочка.
А количество записок, писем и телеграмм далеко перевалило за обозримое. Откуда они брались и куда девались, было непонятно, этим занимались специальные птёрки и охли. Они подтаскивали и утаскивали, иначе квартира была бы завалена выше потолка. Дед Мороз только успевал ворожить, Маша с трудом умудрялась просмотреть и разобрать почту. У нее у самой работы было очень много, она занималась организацией утренников. Выдохнуть удалось только днем 31 декабря, когда поток почты ослабел.
