Они исследовали всю пещеру, но ничего не нашли. Темир и Кирик помрачнели: не обманул ли их старый Уктубай? Вдруг Темир заметил белый, наподобие плиты, камень:
— Подожди, Кирик! Давай-ка сдвинем вот это.
Дружными усилиями камень сдвинули с места. В углублении лежала груда гранат: английские «миллсы» и японские «шимозы».
— Так вот что готовил нам проклятый изменник! — сжал кулаки охотник. — Хорошо же! Ну-ка, Кирик, помогай. Положим плиту на старое место.
— А как будем выходить из пещеры?
— Через южный вход. Сначала ты поднимешься, поднимем Делбека, а потом и я выберусь.
Захватив с собой две гранаты, они пошли к южному входу.
* * *
Оседлав лошадей, двинулись вверх по реке.
Вдруг Кирик схватил охотника за руку.
— Темир, — сказал он тихо, — смотри!
На пологом берегу лежал в странной позе человек. Уткнувшись лицом в песок, он спрятал одну руку под себя, вторая была откинута и казалась безжизненной. Спешившись, Темир перевернул его на спину и тотчас узнал приятеля Яжная, белобандита Атагана. Атаган был мертв.
— Яжнай, видимо, действовал по указке Сапока и Ершова. Однако надо торопиться. Бандит не должен уйти от нас, — сказал Темир, разглядывая убитого.
До белко́в, куда ушел, судя по всему, Яжнай, оставалось километров десять, и друзья, не теряя времени, помчались к снежным горам. Достигнув подножия белко́в, они остановились и спрятали лошадей. Яжнай не должен был видеть преследователей.
Перед путниками открылось высокогорное плато с редкими зарослями карликовой березы. На вязкой почве, покрытой ржавыми пятнами, росли красноватые лишайники и какие-то бледные, стелющиеся по земле травы. Дальше шли голые камни и ледники.
С гор дул резкий, пронизывающий ветер и, казалось, тысячами игл впивался в тело.
Под вечер они заметили следы человека, которые могли принадлежать только Яжнаю. Бандит, видимо, прошел здесь недавно. Пустив Делбека вперед, Темир и Кирик двинулись за ним.
Быстро наступили сумерки, а за ними — ночь. В темноте следы потерялись. Двигаться вперед было бесполезно, да и небезопасно: путники сами могли попасть в лапы врага. Поэтому они выбрали сухое место между камнями и решили отдохнуть до рассвета.
Как только в серой полумгле стали обрисовываться контуры гор, Темир и Кирик вышли из своего укрытия и вскоре обнаружили след, который вел на крутой подъем белко́в.
Однако через некоторое время толстая корка льда, затянутая порошей, скрыла путь Яжная. Теперь приходилось полагаться только на тонкое чутье Делбека.
Наконец, поднявшись на одну из высот, путники заметили далеко на горизонте человека.
Кирика охватило волнение:
— Яжнай!
— Да, это Яжнай!
Не спуская глаз с бандита, Темир перезарядил свою винтовку и стал спускаться с горы.
Мальчик не отставал. Расстояние между ними и Яжнаем сокращалось. Бандит спешил в обход соседней горы.
— А если нам идти напрямик? — предложил Кирик. — Мы тогда его перехватим на той стороне.
Охотник молча осмотрел местность. Междугорье, где они находились, было неглубоким и опоясывало соседнюю гору, которую Яжнай обходил с севера на юг. Подъем был тяжел, но значительно сокращал путь.
— Идем через гору, — согласился Темир.
Выбирая опору для ног, Темир поднимался сам и помогал Кирику следовать за собой. Труднее всего было собаке. Непривычные к ледяной поверхности ноги Делбека разъезжались по сторонам. Кирик хватал его за густую шерсть и подтягивал к себе. Через полчаса утомительного подъема путники оказались на вершине горы. Яжнай все еще шел по северному склону, не подозревая об опасности.
Спустившись в междугорье, друзья спрятались за камнями. Возле них, насторожив уши, лежал Делбек. Вдруг собака забеспокоилась и, поднявшись на ноги, вздыбила шерсть.
Яжнай приближался.
Темир молча показал Кирику на собаку, и мальчик, поняв охотника, зажал пасть рычавшему Делбеку.
Когда Яжнай был метрах в пяти от места, где притаились Темир и Кирик, охотник, не торопясь, поднял винтовку. Раздался гулкий выстрел. Взмахнув руками, бандит упал.
Размышляя о последних событиях, Прокопий Кобяков взволнованно шагал из угла в угол. Карательные части колчаковского полковника Ершова двигались по Чуйскому тракту. Их натиск сдерживали партизаны, но все же белогвардейские части, подкрепленные артиллерией и пулеметами, упорно рвались к Тюдрале.
Заскрипела дверь. Прокопий оглянулся и увидел Темира.
— Наконец-то! Приехал кстати! — заговорил обрадованно Кобяков. — Как мальчик? Да вот и он сам! — улыбнулся Прокопий. — Наш скворец не замерз на ледниках?
— Скворец не только не замерз, но и помог заклевать коршуна, — сказал многозначительно Темир.
— О! — произнес одобрительно Прокопий. — Ну, докладывай, где Яжнай?
— Бандит убит.
Коротко рассказав, как они обнаружили Яжная, Темир вынул из кожаной сумки гранату и подал ее Прокопию.
— Да ведь это японская граната! Где ты ее взял?
— В пещере Чулмуса, там их целая груда. Оружие привез из Монголии Яжнай.
— Подожди, подожди! — Брови Кобякова сдвинулись. — Теперь я кое-что начинаю понимать. — Прокопий подошел к столу и вынул из ящика какую-то бумажку. — Не связано ли то, что вы нашли в пещере, вот с этим документом? — Он положил смятую записку на стол. — Сегодня партизаны пристрелили вражеского лазутчика. В его потайном кармане нашли зашифрованное письмо.
Кобяков прочитал записку.
«В большой горе Чулмуса, с северной стороны, японское оружие…»
— Теперь мне понятно, — сказал Прокопий. — Бандиты намеревались вывезти японское оружие. Но это им не удалось. Нужно немедленно рассказать обо всем Печерскому. Можешь, Темир, сегодня же поехать со мной к нему?
— Готов хоть сейчас.
— Надо будет взять несколько человек и попутно доставить оружие, которое спрятано в пещере.
— Хорошо.
— А ты, скворец, отдыхай и жди Яньку. Он скоро должен приехать.
Кобяков вместе с Темиром выехали в расположение отрядов Печерского, а Кирик, вымытый и накормленный Степанидой, рассказывал ей, как он помогает гнать с Алтая баев.
Утром его разбудил Янька.
— Кирик, вставай, хватит спать! — затормошил он друга и, заметив, что тот приоткрыл глаза, скомандовал: — Становись во фронт перед связным командующего партизанскими отрядами!
Кирик быстро вскочил с постели и вытянулся по-военному.
— Доложите, чем занимались эти дни, — наступал на него Янька.
— Охранял маралов, искал Яжная! — четко отрапортовал Кирик.
Оба, не выдержав, расхохотались и бросились друг к другу. Поднялся такой шум, что Степанида вынуждена была прикрикнуть на расшалившихся ребят.
Выскочив из избы, они помчались к реке. Сбросив одежду, кинулись в Чарыш и, рассекая волны, поплыли против течения.
* * *
Возвращаясь с реки, Янька и Кирик неожиданно наткнулись на Кичинея. Он бежал им навстречу:
— Беда, большая беда!
По встревоженному лицу старика ребята поняли, что на маральнике случилось несчастье: Кичиней без причины не оставил бы его.
— В чем дело, дедушка?
— Сегодня ночью кто-то взломал изгородь, и олени убежали в тайгу. Как быть? Нет Темира, нет Кобякова! — Старик застонал от горя.
Кирик и Янька переглянулись. Положение было, действительно, сложное. Потерять маралов — большой урон. Но как помочь? Прокопий и Темир вернутся только к вечеру, да если и вернутся, кто поедет на розыски? Мужчины — в партизанских отрядах.
Ребята стали утешать старика, и их бодрый, уверенный вид заставил его приободриться.
Вечером приехали Прокопий и Темир. Весть о потере маралов взволновала Прокопия.
— Это дело рук бандита Зотникова. Наши люди с ног сбились, разыскивая его по тайге.
— Я думаю, — сказал Темир, — направиться на Бешпельтир. Кичиней с отцом поедут в противоположную сторону.
— Ты считаешь, что олени ушли в Бешпельтир?
— Да.
— Почему?
— Олень всегда выбирает самые глухие места, а Бешпельтир безлюден.
— Пожалуй, ты прав, — согласился Кобяков. — Какая тебе требуется помощь?
— Небольшая, — махнул рукой Темир. — Возьму для связи Яньку и Кирика. Обнаружу следы оленей, пришлю одного из ребят, тогда высылай загонщиков.
И трое друзей в сопровождении Делбека выехали из села. Миновав Усть-Кан, они поднялись на Бешпельтирский перевал, окутанный густым туманом.
Водяная пыль забивалась за воротники, прозрачными капельками свисала с ресниц и бровей.
— Что нахохлились, точно мокрые куры? — спросил Темир.
— Да и ты не лучше нас выглядишь, — отозвался Янька. — Как петух под дождем.
