— Да, — добавила Муна, — для боургуигнона.
Она свалила свои анчоусы на тарелку к Маркусу.
— Большое спасибо, — сказал он и улыбнулся бледной, но приветливой улыбкой.
Эллен Кристина протянула свою тарелку через стол.
— Пожалуйста.
Сигмунд оторвал взгляд от своего анчоуса и улыбнулся Маркусу.
— Повезло, — сказал он.
— Можешь взять, — сказал Маркус.
Сигмунд покачал головой:
— Нет, спасибо. Слишком остро для меня. У меня не такие взрослые вкусы, как у тебя.
Девочки активно закивали и выразили свое восхищение взрослостью вкусов Маркуса. Это все и решило. С беззвучным вздохом он взял тарелку Эллен Кристины и переложил ее содержимое в свою. На ней лежало четырнадцать филе анчоусов. Они напоминали расчлененного осьминога. Он ел их в тишине под восхищенные взгляды друзей. Когда последнее филе поплыло вниз по пищеводу, остальные попросились обратно. Он глотал и глотал, и в конце концов ему как-то удалось утопить их в желудочном соке. Но тут появился официант с говядиной.
Говядина по-бургундски — это классическое французское блюдо, в котором содержится много вкусного. Хотя мясо готовится в красном вине, его можно есть детям, потому что алкоголь испаряется при готовке. Блюдо, которое подавалось в ресторане «Звезда», состояло из говядины, моркови, сельдерея, лука, чеснока, томатной пасты, бекона и грибов. Блюдо было очень сытным, и подавалось оно с вареным рисом с шафраном. Порции были большими, но официант уверил их, что во Франции порции обычно еще больше.
— Замечательно, — сказала Эллен Кристина и кивнула на Маркуса, — потому что он ест как слон.
— Ростиком невелик, а живот большой, да? — сказал официант и подмигнул Эллен Кристине.
— Принесите, пожалуйста, стакан воды, — сказал Маркус.
Он понятия не имел, как он справился с мясом, но у него по крайней мере хватило сил сказать «нет, спасибо», когда официант предложил ему добавки. Впрочем, это было все, на что он был способен. Он попытался расслабить пояс, но тот крепился под смокингом на крючках. И тут официант принес апельсиновое суфле. Огромный десерт, напоминающий гигантский, разбухший сахарный хлеб, покрытый сахарной пудрой. Он готовился из пшеничной муки, масла, молока, сахара, апельсинового сока и яиц. Десерт подавался слегка теплым и был гордостью ресторана «Звезда». Девочки были счастливы, Сигмунд расслаблен, а Маркус чувствовал себя Гуффи, объевшимся на обеде у бабушки Дак. Он медленно поднес ложку к суфле, издал рокочущий звук, что-то среднее между рыганием и зевком, медленно, как старик, встал из-за стола.
— Извинит… — пробормотал он, не открывая рта.
Он шел быстро, короткими шагами через весь ресторан в туалет, в котором он распрощался с двенадцатью филе анчоуса, восемью кусочками бекона, четырьмя луковицами, пятьюдесятью граммами говядины и платком разных цветов. Когда он вернулся в гардероб, он был в полуобморочном состоянии.
Гардеробщик оторвался от газеты:
— Это тебя зовут Маркус?
Маркус открыл рот, чтобы ответить, снова его закрыл и побежал обратно в туалет.
— Тебе нравится наш туалет? — спросил гардеробщик, когда Маркус опять вышел.
— Симонсен, — сказал Маркус. — Маркус Симонсен-младший.
— Ах вот как, — сказал гардеробщик, — а я думал, старший.
Когда он вернулся, остальные уже закончили есть, и рядом со столиком стоял официант.
— Ваше суфле остыло, — сказал он.
— Ничего страшного, — сказал Маркус, — я больше не буду.
Официант поднял брови:
— Вам не нравится наше суфле?
С Маркуса было достаточно. Он посмотрел официанту прямо в глаза и сказал в припадке растерянного мужества:
— Я пригласил гостей в ресторан. Чего я могу ожидать от метрдотеля и официанта?
— А? — сказал официант, но Маркус продолжал громким монотонным голосом, словно говорил заученный текст, как, в сущности, оно и было:
— Во-первых, я ожидаю вежливого, а никоим образом не унижающего меня, обращения. Главная задача метрдотеля и официанта заключается в том, чтобы гостям было комфортно, а самая большая возможная их ошибка в том, чтобы доставить гостям неудобство или заставить их почувствовать себя униженными. Талантливый официант мгновенно понимает сам, когда он необходим за столиком, и гостю не приходится ему махать рукой, но при этом он никогда не надоедает своим присутствием. Он не спрашивает навязчиво, понравилась ли гостю еда, и он не исправляет гостя, если тот нечаянно неправильно произносит название французского вина!
Это попало в точку. Девочки посмотрели на него с восхищением. Сигмунд активно вел запись в блокноте, а официант таращился на него, открывая и закрывая рот, как рыба, только что оказавшаяся на суше. Сигмунд убрал блокнот в карман и улыбнулся официанту:
— Мы бы хотели рассчитаться, если вас это не затруднит.
Официант кивнул и тихо, быстро удалился.
— Здорово он получил, — сказала Эллен Кристина.
Мона восторженно кивнула:
— В жизни ничего более жесткого не слышала!
— Я не дам себя в обиду, — сказал Маркус и начал искать платок, который он оставил в туалете.
Официант вернулся и принес счет. Не говоря ни слова, он положил его перед Маркусом и незаметно снова удалился. Маркус посмотрел на счет и подвинул его Сигмунду. Он поели ровно на тысячу шестьсот пятьдесят крон. Сигмунд медленно встал.
— Простите, — сказал он, — нам надо выйти на секунду и… — он посмотрел на Маркуса, — причесаться.
— Не думал, что будет так дорого!
Сигмунд только что сполоснул лицо. Он вытерся одним из сложенных у раковины красивой стопкой полотенец.
— У тебя сколько денег?
Маркус стоял рядом, покрасневший и возбужденный. Случилось самое худшее. А он только что разнес официанта. Вряд ли стоило рассчитывать на сострадание с его стороны.
— Тысяча крон.
— Позвони отцу!
— Не смею. Он рассвирепеет, если узнает, что я потратил сэкономленные деньги на ресторан. К тому же мне кажется, что ты бы тоже мог что-нибудь заплатить.
— Но у меня только сто крон!
— Тогда ты и звони отцу.
— Нет!
— Я сам позвоню.
Маркус тяжело вздохнул. Он был уверен, что Монс поможет выбраться им из кризиса, но он не был уверен в том, что последует. Да, но всему свое время. Похоже, это было единственным выходом, а то, что Сигмунд берется разрешить практическую сторону вопроса, его немного утешало. Он вернулись к столику, где их ждал официант.
— У нас небольшая проблема, — сказал Сигмунд.
Официант вопросительно посмотрел на него.
— Мы, к сожалению, спутали сотенную купюру с тысячной.
Официант на удивление оживился.
— Ага, — сказал он.
— Это значит, что у нас с собой только тысяча сто крон.
Официант широко улыбнулся:
— Я позову метрдотеля.
Метрдотель не улыбался. К тому же он был уже не два, а четыре метра ростом.
— Вы что, не можете заплатить? — медленно сказал он.
— Мы в туалет, — сказали девочки хором и быстро встали.
— Понятное дело, — сказал официант. Он стоял за спиной у метрдотеля и, похоже, от души забавлялся.
— Заплатить — это не проблема, — сказал Сигмунд.
— Приятно слышать, — ответил метрдотель.
— И мне тоже, — сказал официант.
— Если вы позволите нам воспользоваться телефоном, мы свяжемся с Симонсеном-старшим, он приедет и заплатит, и на этом дело будет закрыто.
Метрдотель достал мобильный телефон и протянул его Сигмунду. Маркус уставился в стол и чувствовал себя анчоусом.
— Здравствуйте, господин Симонсен. Это Сигмунд. Я сижу вместе с младшим. Да, Маркусом. Послушайте, господин Симонсен, мы сидим в ресторане «Звезда». Что? Да, в «Звезде». Что? Да. Ресторан «Звезда». Что? Нет, мы просто сидим, отдыхаем, но тут у нас возникла одна проблема.
Удивленный Монс несколько раз прерывал Сигмунда, но тому в конце концов удалось путано объяснить, что им не хватает шестисот крон, чтобы расплатиться.
— Все в порядке, — сказал он метрдотелю.
— Дайте мне телефон.
Сигмунд вернул телефон.
— Это Дал. Что? Да. Договорились, господин Симонсен. Нет, никаких проблем. Что? Да, насколько я понял, они очень хорошо провели время.
Он выключил телефон и улыбнулся Маркусу. Теперь он снова был не больше двух метров ростом.
— Да, мальчики, все разрешилось наилучшим образом. Твой отец будет здесь в течение часа.
— Очень надеюсь, — сказал Маркус.
А потом начались танцы. Или неритмичная спортивная гимнастика, или прыжки, или то, чем можно было назвать неуклюжие движения, которые Маркус выделывал на танцполе, прихватив Муну. Он не очень-то заботился о том, что остальные пары смотрели на них с удивлением. Он совершенно не замечал, что Сигмунд подает знаки, чтобы он немного приутих. Вечер и так провалился. Скоро приедет папа и заберет его. Хуже уже ничего не случится, а он, по крайней мере, продемонстрирует всем танец, который они запомнят на всю жизнь. И ему удалось. Он видел мультик, в котором Дональд Дак и Долли танцуют, не держась друг за друга. Он начал точно так же. Его ноги выделывали па наподобие барабанных палочек, а сам он в этот момент прыгал, держа спину прямо, согнув колени и вытянув руки, которыми он греб в воздухе, головой же при этом он двигал взад-вперед, как офисной печатью. Муна пыталась ухватить его за руки. Он сжал руки в кулаки и протянул партнерше указательные пальцы, так же как Дональд. Потом он начал раскачивать руки взад-вперед в такт голове и при этом все время приветливо улыбался. Муна отступила, с опаской глядя на один указательный палец, который остановился всего в паре сантиметров от ее глаз, там он задержался и секунду дрожал в воздухе, потом удалился, и на его месте возник другой указательный палец. Маркус загнал себя и Муну на самый дальний край танцпола. Там он и остался и прыгал вверх-вниз, а указательный палец двигался со страшной скоростью, как иголка на швейной машинке. Остальные посетители продолжали танцевать, но их интерес к паре в углу не утихал. Он только рос. Маркус видел много мультфильмов, и ему очень понравился танец воинов-индейцев, который показывали в «Счастливчике Люке». Одну руку он поднес ко рту, согнул спину, выпрямил и снова согнул, издавая воинственный клич:
