Прибежали близнецы, и они вчетвером стали играть в классики. И тут появилась Сонька, которую бабушка привезла еще вчера.
— А тебе чего надо? — напустился на нее Женька.
— Я играть с вами хочу.
Вовка глянул на крепко сжатые губы Ренаты и сказал:
— А мы не хотим с тобой.
Сонька передернула плечами, но не задразнилась, а только сказала:
— Ну, я посмотрю, как вы играете.
— И смотреть нечего. Проваливай, — наступал на нее Вовка.
— А пусть посмотрит. Что нам, жалко?! — вмешалась Рената.
Они играли, а Сонька стояла и смотрела. Стоять без дела ей, видно, надоело. Она порывалась что-то сказать, приоткрывала рот, но натыкалась на недоверчивые взгляды то близнецов, то Ренаты и молчала. «Ишь ты какая стала, и не дразнится», — думала Рената, искоса поглядывая на Соньку.
А в это время Колька Пугачев с мамой сидели дома за столом в своей комнате и завтракали. Вдруг во дворе раздался отчаянный крик Рыжего:
— Пу-тач! Мент идет!
Колька рванулся к двери. На пороге стоял участковый:
— А я к вам! Можно?
Мать растерянно смотрела то на участкового, то на сына.
— Заходите, товарищ участковый. Чего уж там спрашивать, раз нужно, — вздохнула мать.
— Да дело-то у меня из ряда вон выходящее, — смущенно сказал участковый. — Вот надо вручить повестку. И расписаться.
— Давайте распишусь.
— Да не вам, гражданка Пугачева, а ему. Вы не пугайтесь. Я же сказал, что дело необычное.
Колька расписался на листке.
— Будьте здоровы! — козырнул участковый. — Так что можете гордиться…
— Какая уж тут гордость, коль с милицией знаться приходится, — снова вздохнула мать, провожая милиционера до двери.
— Ну, что там? Не томи! Что ты там еще натворил?
— Ничего, мама. Я и сам не знаю за что! Смотри сама…
Весть о том, что милиционер приходил к Кольке Пугачеву, с молниеносной быстротой разнеслась по улице Красной.
Рената вбежала в комнату Пугачевых. И ничего не могла понять. У стола с листком бумаги в руке стоял Коля и как-то странно, растерянно улыбался. А его мама смеялась, хотя в глазах ее блестели еще не высохшие слезы.
— Прочитай, сынок, еще, — попросила мама. — Пусть Рена порадуется.
Колька деревянным голосом, еще не осознавая того, что случилось, прочел:
— «Гр. Пугачеву Николаю, проживающему по ул. Красной, в доме № 71, квартире № 8. Отдел охраны общественного порядка при исполкоме горсовета предлагает вам явиться 30 августа сего года, к 10 часам утра, в УВД по адресу: ул. Станиславского, № 39, комната № 1, для получения грамоты и ценного подарка за оказание помощи в обезвреживании взрывоопасного предмета в районе реки Татарки. Начальник УВД м-р Стукалов»
Вечером Рената рассказала об этом известии дома. Папа очень обрадовался:
— Правильно! Таких пацанов награждать надо. Настоящий мужчина растет! — Потом прищурился и спросил: — Постой, Ренка, а кто мне говорил, что Пугач хулиган и его в милицию посадить надо?
— Ну, пап! Какой ты! — смутилась Рената. — Это когда еще было. Я тогда, ну это… маленькая была. Что ли, я понимала?
— Ладно, Ренка! Все правильно. Только это событие надо как-то отметить. Что бы ему подарить? Ага, вот что! — Папа вытащил из ящика маленькую электрическую дрель и протянул Ренате: — Отнесешь утром Коле. Сама же говорила, что он от нее глаз отвести не мог…
Коля так обрадовался подарку, что позабыл обо всем на свете. Тотчас включил дрель и начал сверлить дырки. И в деревянной табуретке, и в пластмассовой коробке. Хотел просверлить еще толстую стальную задвижку на двери, но тут вмешалась мама:
— А в милицию кто пойдет? Опоздаем…
Когда они втроем вышли из кабинета начальника милиции, Колька попросил:
— Мама, подержи грамоту, а я велосипед попробую. Ладно?
— Пробуй, неугомонный, — весело согласилась мама. — Я ведь вижу, что тебе не терпится.
Колька посадил Ренату на раму новенького велосипеда и лихо помчался по главной улице. Попробуй останови! Велосипед сама милиция подарила.
* * *
И вот наступил последний день лета. Тридцать первое августа. Рената уже и листок календаря сорвала — чтобы скорее день прошел. А он все тянется и тянется. Смотрит с календаря громадная цифра «1». А ниже нарисованы мальчик и девочка в белом переднике с портфелями и большими букетами цветов.
Рената в десятый раз расстегивает свой портфель, проверяет книги и тетради. Нет, все в порядке. Походит по комнате. Потрогает рукой выглаженную форму и белый передник на стуле. И опять нечего делать. Хоть бы папа скорее приходил с работы.
Рената набегалась, наволновалась за день и в девять часов незаметно заснула на своей софе.
Проснется Рената рано-рано. Но все равно это уже будет ЗАВТРА. Выбежит на балкон. Глянет вдаль и за крышами домов, за ажурными башнями электролиний увидит синее-синее море. Море, которое видят лишь те, кто навсегда подружился с мечтой, в ком бьется горячее, смелое сердце…
И встретит она солнце, встающее над землей.
Пойдет Рената в окружении друзей в свое ЗАВТРА, которое всегда дальше, труднее, чем вчера и сегодня, но именно поэтому так заманчиво и прекрасно.
Счастливого тебе пути, Рената!
Алмаз — драгоценный камень
Они упорно ползли по-пластунски. Старались, чтобы не хрустнули ни ветка, ни стебель пересохшей травы. Пот струился по лицам. Рубахи прилипли к спине. Наконец, когда, казалось, сил не оставалось совсем, И́вас подал знак остановиться.
Отставшие подползали, занимали свое место в цепи у колючих кустов, за которыми начиналась полоска желто-серой земли. Сунься вперед — и сразу окажешься как на ладони. Но никто не совался. Хватали ртами воздух, никак не могли надышаться.
— Приготовить оружие! — прошелестела по цепи новая команда Иваса.
Бойцы чуть слышно зашевелились. Вынимали и вновь вкладывали в ножны кинжалы, очищали автоматы, пистолеты от приставших стеблей и земли, проверяли боеприпасы. И снова затихли, вглядываясь сквозь ветви туда, где в зарослях высоких кустов и деревьев затаилось серое приземистое строение.
— Алекс, возьми трех ребят и сними часовых, — приказал начальнику разведки Ивас.
Разведчики отползли в сторону и, броском преодолев открытое место, скрылись за деревьями.
Мучительно долго тянулось время. Но вот где-то слева зашелестели ветви. Из-за кустов появились разведчики, которые тянули упирающихся пленных. На шее Алекса болтались два трофейных автомата.
— И не пикнули, — похвастался он, опускаясь рядом с командиром. — Мы от каземата зашли. Смотрим: сидят к нам спиной. Автоматы на сучок повесили, а сами конфеты лопают. Ну, мы их…
— А ты это… шурупишь маленько, — похвалил командир.
Пленные за спиной завозились.
— Что они там бормочут? — недовольно спросил Ивас.
— Будто не слышишь, — проворчал Алекс.
— Мало ли что. Сказано тебе: переведи. На то ты и переводчик. Я по-ихнему не понимаю, — ухмыльнулся командир.
— Просят развязать руки. Говорят, без оружия никуда не убегут, — «перевел» Алекс. — Может, развяжем?
— Перебьются, — хмуро бросил Ивас. — Жалкий какой! Врагу верить нельзя. А чтоб не скулили, оттащите их подальше в тыл.
Теперь, когда часовые сняты, нужно было сделать главное: освободить узников, заточенных в Каменном мешке.
Ивас с Алексом и шестью бойцами осторожно приблизились к каземату. Изнутри не доносилось ни звука. Крадучись обошли вокруг. Серые цементные стены, покрытые у земли зеленым мохом, казались неприступными. На массивной дубовой двери, окованной железными полосами, — огромный висячий замок.
— Взломаем? — спросил Алекс.
— Ясное дело, — ответил командир.
Ивас просунул под пробой замка толстый железный прут. Налегли вдвоем — не поддается. Тогда схватились за конец вшестером. Рванули изо всех сил, и прут изогнулся дугой.
— Вот черти, — выругался командир. — Крепко заколотили. Придется пилить. Давайте ножовку.
Стараясь не шуметь, они по очереди шоркали полотном слесарной ножовки. Но стальная дужка замка не поддавалась.
— Ничего не выйдет, — опускаясь на землю, сказал Алекс. — Видишь, все руки ободрал, а ему хоть бы что.
— Не хнычь! — оборвал Ивас. — Должно получиться! Вы что, забыли?! К утру всех узников казнят! — Он внимательно осмотрел замок. Ковырнул пальцем в отверстии для ключа и вдруг заявил: — Тогда мы его взорвем! Алекс, тащи порох!
— Ты же сам говорил, чтоб тихо, — удивился Алекс. — А то охранники набегут, и узникам крышка!
— Ничего! Рванем — и мигом освободим. А там нас в джунглях сам черт не поймает. Тащи.
— Так ведь последняя, неначатая пачка осталась. За нее мне… — испуганно пробормотал начальник разведки.
