И в это время вышел из подъезда Андрей. На поводке он вёл своего огромного чёрно-серого Брута.
Глава 2
«Андрей, идём со мной!»
Павлик вскочил, не отряхиваясь.
Какое везение! Брут! Немецкая овчарка! Лохматый сразу её испугается! Брут на него набросится, искусает, собьёт с ног! Да с такой собакой даже самый сильный мужчина не справится!
И без колебаний Павлик бросился к Андрею.
– Андрей! Андрей! – горячо заговорил Павлик. – Идём со мной! Пожалуйста, идём! У тебя Брут! Он очень нужен! Очень, понимаешь?!
– Куда это?
Андрей жевал резинку и, иронически улыбаясь, оглядывал с головы до ног перемазанного землёй, взлохмаченного, с лихорадочно блестящими глазами Павлика.
– Что с тобой, Тефтеля? Уж больно ты сегодня чистенький!
– Да послушай меня! В том подъезде преступление готовится! Я потом всё объясню, а сейчас некогда, бежим скорее! Брута он испугается, непременно испугается!
– Какое ещё преступление?! Спятил ты, что ли?
– Клянусь! Дело очень серьёзное! Жизни одного человека грозит опасность!
Андрей недоверчиво усмехнулся.
– Хватит врать, Тефтеля!
– Вот честное слово! Честное пионерское! Вот честное, честное…
Вид у Павлика был такой взволнованный, что усмешка сползла с лица Андрея. Он даже побледнел немного.
– Так, может… может, в милицию сообщить?
– Не успеет милиция!
– Не успеет?.. Так что же делать?
– Я же сказал: бежать туда надо. Ты, я и Брут. Втроём мы справимся.
– Но я… я не могу, – совсем побледнел Андрей. – Никак не могу. У меня соревнование ровно в три пятнадцать, а сейчас без пятнадцати!
Эх!!! Павлик отчаянно махнул рукой, оглядел пустой двор и бросился к невысокому плотному молодому человеку, который направлялся к пятому подъезду с большой картонной папкой под мышкой, в каких обыкновенно художники носят свои рисунки.
– Дяденька, прошу вас, пойдёмте со мной! В том подъезде преступление готовится! Там один тип похитить хочет… украсть…
– Украсть?!
Молодой человек, придерживая папку, бросился за Павликом.
Павлик оглянулся на бегу. Во дворе Андрея не было.
Возле подъезда стояла чёрная блестящая машина иностранной марки.
В машине – руки на руле – сидел громадный рыжий детина в чёрных очках.
– Это их машина! – зашептал Павлик. – Это сообщник. Он ждёт его, понимаете?
Рыжий с каменным лицом, не шевелясь, сидел за рулём. Громко тарахтел заведённый мотор…
Павлик, а вслед за ним молодой человек с папкой проскочили перед носом машины, вбежали в подъезд, в мгновение ока взлетели на второй этаж и, еле переводя дух, остановились перед коричневой дверью.
За дверью стоял невообразимый шум.
Слышались душераздирающие вопли. Молодой человек грохнул ботинком в дверь. Она распахнулась…
Глава 4
Люська спешит на помощь
А в это самое время Люся Синицына вместе со своим Ураном мчалась через всю Москву на помощь брату.
Она мчалась на мотоцикле.
Не на своём, конечно.
Она мчалась на мотоцикле участкового милиционера Владимира Павловича Милюкова, с которым её и её маму Лидию Сергеевну связывала давняя дружба. Мы не будем рассказывать сейчас об истории этой дружбы, нам некогда. Но если вы очень захотите узнать, как Люся Синицына и её мама познакомились и подружились с милиционером Милюковым, советуем вам прочесть книжку «Рассказы Люси Синицыной, ученицы третьего класса».
Итак, Люся Синицына и милиционер Милюков спешили на помощь к Павлику Помидорову.
Люся сидела в коляске. Она обнимала за шею своего рыжего с чёрным пятном Урана.
– Ты не волнуйся, Уранчик, – говорила она. – Мы как туда вбежим, ты сразу на него кидайся! Он такой длинный, в кожаном пиджаке. Ты его сразу узнаешь. Ты на него кидайся и кусай побольней, понял? И смотри, чтобы он не удрал!.. Владимир Павлыч, ну скоро мы приедем?
– Скоро, – хмуря белые брови, сказал милиционер Милюков.
– А пистолет вы взяли?
– Взял, – был короткий ответ.
Милицейский мотоцикл на всех парах нёсся к Краснобаррикадному…
Итак, дверь распахнулась.
Представшая глазам вбежавших комната была… пуста. То есть она не была пуста. В ней стоял большой письменный стол, заваленный чертежами и бумагами, заставленный керамическими баночками с ручками, линейками и карандашами; голубой платяной шкаф, из-под неплотно прикрытой дверцы которого ярко-зелёной змейкой выползал шёлковый женский шарф; тройное зеркало с полочкой, на полочке разноцветные флакончики, тюбики, серебряное кольцо, узкий браслет и фотография американского певца Дина Рида.
В зеркале отражались книжные полки и прикнопленные к ним лакированные синие, зелёные, красные обложки иностранных журналов, с которых таинственные красавицы, томно прикрыв глаза, глядели на Павлика. Под красавицами стоял на тумбочке большой, как видно, новый магнитофон, рядом – старый дагестанский кувшин с длинным узким горлом и благоухающими на всю комнату жёлтыми нарциссами.
Как видите, комната была отнюдь не пуста, но в ней не было ни души. Ветер разгуливал по паркету, колыхались на окнах занавески.
– Боже мой! – донёсся из кухни тихий-тихий стон. – Он меня убил!
Молодой человек, дико озираясь, схватил с тумбочки первое, что попалось под руку (а под руку попался кувшин с нарциссами), и бросился в кухню.
Павлик за ним…
И вот что они увидели.
В углу кухни светился слабым зелёным светом экран телевизора. На экране растрёпанная женщина прижимала к груди окровавленный платок… А за жёлтым кухонным столиком с чашкой чая в руках совершенно спокойно сидел Лохматый! Он был в майке. Его широченные разбойничьи плечи прикрывал ажурный вязаный женский платок.
Рядом молодая девушка гладила утюгом мужскую рубашку, и густой белый пар обнимал её лицо.
Молодой человек, сжимая одной рукой папку, а другой кувшин, остановился в дверях кухни с выражением крайнего изумления на лице.
– Это ты? – тихо сказал он и принялся делать ртом такие движения, которые делает рыба, выброшенная на берег.
Лохматый поперхнулся чаем и вскочил.
Девушка открыла рот и опустила утюг на рубашку. Рыжее пятно расползлось под утюгом.
В квартире запахло палёным.
– Старик, что ты здесь делаешь? – растерянно произнёс молодой человек, наконец перестав открывать и закрывать рот.
– Чай пью, как видишь, – мучительно кашляя, ответил Лохматый. – Лучше скажи, как ты сюда попал, Борода?
– Старик, мне сказали, что тут… готовится какое-то преступление! Что ты… хочешь… что-то там… украсть.
– Кто вам мог такое сказать?! – возмущённо воскликнула девушка.
– Вот этот мальчик! – Молодой человек повернулся, и все трое увидели за его спиной Павлика Помидоров.
«Надо спасаться, бежать, пока не поздно!» – в страхе подумал Павлик, но в эту трудную минуту ноги отказались его слушаться, они никак не могли оторваться от пола…
– Да это же тот самый хулиган! – закричала Лена. – Держите его, Гена! Надо отвести его в милицию!
Павлик ещё раз попробовал оторвать ноги от пола, тщетно. Ноги казались железными, пол – магнитным.
Лохматый неумолимо надвигался. Его холодные серые глаза, казалось, пронзали Павлика насквозь.
– Ага, попался!!
Жёсткая рука легла на Павликино плечо. Пальцы сдавили его, как клещи.
– Милиция нам ни к чему, – сквозь зубы процедил Лохматый, наклоняясь над Павликом. – Сейчас мы сами с ним поговорим! Ну, как здоровье гусениц?..
– Старик, но ты в таком виде! – вмешался Борода. – Оделся бы сначала!
– Одеться? Да этот чёртов малый мне рубашку компотом облил! – крикнул Лохматый и со страшной силой тряхнул Павлика за плечо.
Глава 7
Милиционер Милюков
И в эту самую секунду оглушительный лай загремел в квартире № 37, и рыжий пёс с чёрным пятном на боку бросился на Лохматого и цапнул его за руку.
Лохматый взвыл и отпустил Павликино плечо.
– Ваши документы! – раздался строгий зычный голос, и перед обомлевшими преступниками вырос милиционер с белыми бровями и толстым носом. – Ваши документы, – строго повторил милиционер и навёл на злодеев дуло пистолета.
Совершенно растерявшиеся преступники принялись шарить по карманам. Стараясь казаться спокойным, Лохматый протянул участковому паспорт. Рука его слегка дрожала: паспорт несомненно был фальшивый.
Участковый Владимир Павлович раскрыл паспорт и нахмурил брови.
– Та-ак… Рюмкин Геннадий Васильевич… Где работаете, гражданин Рюмкин?
– Я?.. Извините, товарищ милиционер, но что всё это значит? Почему я должен?..
– Где работаете, гражданин Рюмкин?! – возвысил голос милиционер Милюков.
– Ну, если вам так хочется знать, – в журнале.
– В каком таком журнале?
– В журнале «Молодость».
Милиционер поднял брови и сурово оглядел Лохматого.
