– Опускайте оружие, ребята, а то я вышибу ей мозги! – крикнул Артур.
– Сбрендил? – возмутился мальчишка в красном шлеме.
– Не по правилам! – выступил вперед худощавый дылда в черной маске, размахивая громоздким маркером.
Артур поднялся с земли, придерживая девушку за шею, и стал медленно отходить вместе с ней.
– Да вы чё, пацаны, он не сделает этого! – заорал самый крупный парень из команды противника, одетый в серый камуфляж.
– Сделаю, сделаю... – продолжая отступать, волоча за собой притихшую Селедку, рассмеялся Артур.
Пока все отвлеклись, никем не замеченный Глеб отошел за бочки и открыл по противнику стрельбу.
Про девчонку парни тут же забыли, попрятались за укрытие в виде мешков, автомобильных шин, а кто-то успел нырнуть в «окопы».
Артур схватил девушку за руку и потащил за собой. Они пробежали мимо дозорной вышки со снайпером, деревянных домиков за забором, обогнули «госпиталь» и остановились за грузовиком с мешками.
– Ты сумасшедший? – тяжело дыша, спросила девчонка, безрезультатно пытаясь вырвать свою руку.
Он слегка огрел ее маркером и прошипел:
– Тихо, а то пристрелю!
Девица попалась симпатичная: кареглазая блондиночка с вишневыми губками. Артур только сейчас смог ее спокойно рассмотреть.
«Ничего, вполне мила, – оценил он, разглядывая фигурку пленницы под зеленым комбинезоном. – Худовата, но в целом сойдет».
– Что тебе надо? – тихо спросила девушка. – Что ты собираешься делать?
Он задумчиво склонил голову:
– А что делают с пленными?
Карие глаза расширились, и Селедка ахнула:
– Пыта-а-ают?
Артур улыбнулся.
– Ну зачем же уж так-то... – Его рука, в которой был зажат маркер, обняла девушку за талию. – Знаешь, во время войны солдаты входили в деревни и хватали первых попавшихся женщин...
– У тебя не все дома? – подозрительно сощурилась Селедка, откидывая с лица волосы.
– Ага, вообще никого нет. Поехали?
– Ты шутишь, да? Прикалываешься так?
Артур снял маску, бросил на притоптанную пожелтевшую траву, сжал в объятиях девушку и впился поцелуем в ее вишневые губы.
Захваченная врасплох, она не сразу оттолкнула его, но когда вырвалась, влепила пощечину. Ему не было больно, перчатка смягчила удар, поэтому Артур попытал счастья снова. На этот раз ему повезло больше, девушка перестала вырываться и между поцелуями спросила:
– Как хоть тебя зовут... я даже не знаю...
– Костя, – без раздумий ответил он, прижимая ее к грузовику.
– Подожди, Костя... я так не могу... – отстранилась девушка. – Со мной такого никогда не бывало! Вот так... сразу... Понимаешь?
Он чмокнул ее в кончик носа и прошептал:
– Со мной тоже. Ты такая... такая необыкновенная. Я просто... – Артур нарочно не договорил и снова полез целоваться.
Девушка не оттолкнула, а он сам не понял, как в затуманенный разум проскользнула странная мысль: «Жаль...»
– Ты шальной, – пробормотала Селедка, отвечая на его жаркие поцелуи, – просто ненормальный!
Артур не стал дожидаться, когда его посетят еще какие-нибудь ненужные мыслишки, подобрал маску и потащил девушку за собой в лесок.
– Куда мы идем? – послышался ее испуганный вопрос.
– Уже пришли. – Он подвел ее к кустам с ярко красной листвой и указал на два мотоцикла.
– Я, кстати, Диана, – сообщила новоиспеченная знакомая, пока он вывозил мотоцикл на тропу.
«Да хоть Фредди Крюгер», – с презрением подумал Артур, а вслух сказал:
– Очень красивое имя... как и ты сама.
Диана просияла.
«Наверное, ей редко делают комплименты... Бедняжка!» Артур кивнул девушке на сиденье позади себя.
– Садись, прокачу!
Та указала на свой автомат.
– А оружие сдать не нужно?
– Брось, – швырнул он свой маркер на траву, – у меня друг тут работает, скажу ему – заберет.
Диана устроилась позади на него и всю дорогу, пока ехали по лесу, громко верещала. Мотоцикл подскакивал на кочках, перелетал с одной горки на другую, огибал деревья – Артур нарочно выбирал дорогу похуже, чтобы девчонка теснее к нему прижималась. Когда же выехали на шоссе, обернулся и спросил:
– А почему Селедка?
– Да так просто, парни прикалываются, – прокричала она ему в ухо.
До его дома доехали за десять минут. Несколько раз на сотовый звонил Глеб, но Артур не ответил. Пришли три эсэмэски от Олеси. Подружка писала, что любит, не может дозвониться и ждет его.
«Пусть ждет, – решил он, помогая Диане слезть с мотоцикла, – дураку было ясно, что „раз и навсегда“ у нас все равно не получится». Парень наклонился и чмокнул зардевшуюся от смущения Селедку в щеку.
– Ты тут живешь? – Диана задрала голову и оглядела высокий дом. – А на каком этаже?
– На последнем. Идем, хочу кое-что тебе показать...
Кто-то неожиданно похлопал его по плечу.
Артур обернулся.
Перед ним стояла Олеся.
– И что же ты ей хочешь показать? – с перекошенным от гнева лицом спросила подруга.
– Я...
Договорить она ему не позволила – хлестнула по щеке.
На этот раз было больно.
– Артур, как ты мог?! – Еще миг назад пылающее гневом лицо сморщилось – Олеся готовилась расплакаться.
– Артур? – перепросила Диана. – Даже имя не свое назвал... – Девушка разочарованно покачала головой. – Сказал бы хоть, что у тебя есть подружка.
Он не раз попадал в такие ситуации, привыкать не приходилось. Что-то объяснять и доказывать было бесполезно. Когда две обманутые девушки встречались, они всегда объединялись против него – неверного. Зато потом, по отдельности, начинали подлизываться, а о гордости и оскорбленном достоинстве напрочь забывали.
– Подлец! – сказала Селедка.
– Еще какой, – вздохнула Олеся, приободренная поддержкой соперницы.
Артур отвесил им шуточный поклон.
– Вы поболтайте тут, девочки, а мне пора!
Не дожидаясь, пока они возразят, парень завел мотоцикл и унесся. Его радовало только одно – глупым отношениям под названием «раз и навсегда» пришел конец.
Артур вернулся на площадку для пейнтбола. Игра уже закончилась, отряд противников переоделся и стоял поодаль. На его боевом товарище от желтой краски не осталось живого места, он походил на сплошной желток. Артур только открыл рот, чтобы подбодрить друга известием, как он лихо отделался от монашки, под курткой раздалась короткая треть – пришла эсэмэска. Олеся писала: «Если ты думаешь, что я тебя теперь брошу, то заблуждаешься!»
– Что там? – удивился Глеб. – Ты чего так покраснел? Кто пишет?
– Проклятье! – процедил сквозь зубы Артур. И тоскливо посмотрел на желтого, но счастливого друга: – Тебе лучше не знать...
Глава 21
Для счастья и шоколада не надо
Город, точно дым, окутал густой белый туман. Движение по дорогам затруднилось, рейсы самолетов отменили, вдалеке завывали сирены «Скорой помощи».
Денис посмотрел на свою безмолвную спутницу, и сердце сжалось. Никак оно не могло свыкнуться с присутствием этой холодной девушки: задыхалось, изнемогало, мучилось, путало своим гулким стуком мысли. Давно позабытые стихи всплывали в памяти, прокручивались снова и снова, как одна и та же заезженная до скрипа пластинка.
Они никогда не договаривались о встрече, но виделись каждый день – в назначенный им судьбою час. Сидели на скамейке, прогуливались по аллее, ели яблоки, разговаривали – иногда. Отношения с ней не походили ни на что другое в его жизни и порой напоминали безумный сон. Он боялся проснуться.
Каждый день, когда Денис открывал утром глаза, умывался, завтракал, ехал в школу, его не оставлял страх – не оно ли это, то самое утро пробуждения от чудесного сна? И спросить было не у кого – ведь никто не знал, он никому ничего не рассказал, ни с кем не поделился своими чувствами. Осенняя аллея, стихи, золотые листья, рыжеволосая девушка – мир только для него одного. Мало кто понял бы, а многие бы лишь соврали, что понимают. На расспросы друзей он не отвечал, отмалчивался. И все смотрел на часы, когда же бесчувственные стрелки смилуются и отсчитают еще одну минуту – ничтожный миг, который приблизит его к встрече с Ней.
– Ты мне сегодня приснился, – обронила Оля.
– А что я делал? – осторожно спросил Денис, глядя, как уголки ее губ трогает улыбка.
– Просто смотрел.
– Куда?
Девушка ответила не сразу.
– На меня.
Он замедлил шаг и повернул голову.
– Примерно вот так?
– Не совсем...
От ее нежного голоса у него по телу забегали мурашки.
– А как? – Он поймал на себе ее быстрый взгляд, но, как обычно, не увидел в нем ни дружеского интереса, ни застенчивой симпатии, ни страсти – ничего.
– Да ерунда, просто вспомнилось.
Денис тихо вздохнул, но допытываться не стал. Он и так уже казался себе каким-то посмешищем, выпрашивающим капельку любви у каменной статуи. Строки из стихотворения, которое вспомнилось ему три дня назад, когда на его восторженное: «Ты красивая!», она лишь скучающе кивнула, вновь закружились в голове:
