Надежда Лухманова - Горбатый Андрюша

Старик прежде хорошо играл на скрипке, но он давно уже не вынимал её из футляра, а теперь начал снова иногда играть на ней. Зимнее солнышко глядит в окна его комнаты, ель блестит, точно сделанная из зелёного золота, птички чуть-чуть щебечут, а старик возьмёт свою скрипку и всякие песни, какие когда-нибудь слышал, какие прежде играл, все вспоминаются ему теперь, и в этой музыке да в этих песнях счастливых птичек проходили у него такие хорошие часы, что старик повеселел и уже более не скучал в своей крошечной квартирке на шестом этаже.

Только раз шёл старик со двора к себе домой, в руках он нёс пакетики; в одном были можжевеловые ягоды для снегиря, в другом — для клестов еловые шишки, для чижика — конопля, для малиновок — муравьиные яйца. Шёл он и думал, как сейчас обрадуются ему его птички, как налетят на него, сядут на плечи, на голову, потому что они стали уже совсем ручные; только входит он на последнюю площадку лестницы, а у самой его двери, повернувшись к нему спиной, стоит маленький мальчик. Старик удивился, когда узнал горбатого Андрюшу. Никогда он не видел прежде, чтобы Андрюша один ходил по лестнице; он всегда встречал его только с матерью и то на дворе или на улице. Старик сказал: «Здравствуй, Андрюша!» и, подойдя к нему, думал, что мальчик сейчас убежит, но, к его удивлению, мальчик обернулся, подошёл к нему и взял за руку.

— Дедушка, — сказал он потихоньку, — пусти меня в лес.

Старичок удивился:

— В какой же лес, Андрюшенька, где же тут лес? Тут квартира моя, хочешь — ко мне пойдём?

— Я, дедушка, в лес хочу, где птицы поют, слышишь, слышишь, как заливаются?.. Мама моя тут у господ работает, — Андрюша указал на одну из дверей другой квартиры на том же этаже, — она меня туда с собой берёт, да я не люблю сидеть там в кухне, я люблю здесь стоять, у этой двери, потому что я знаю, — за ней лес; ты только послушай, послушай, дедушка, как за нею птицы поют; я, ведь, был в лесу, меня туда летом мама с собой брала, там вот точно также птицы пели.

Старик вынул из кармана ключ, отпер им свою дверь и ввёл к себе в квартиру Андрюшу. Когда мальчик увидел высокую ель и много красивых и разноцветных птичек, порхавших по её ветвям, то он, хотя и понял, что тут не было леса, но так заинтересовался птичками, что забыл свою дикость, стоял под деревом, сложив ручки, и глаз не спускал с птичек. Старик взял свою скрипку и заиграл, а птички запели ещё громче. Андрюша опустился на пол, сел под елью, обнял худенькими ручками свои колени и слушал, а когда старик кончил играть, мальчик протянул к нему руки и только повторял:

— Играй, играй, дедушка, прошу тебя, играй ещё!

И старик играл ему одну за другой все свои песенки, а затем взял Андрюшу на руки и снёс его сам в ту квартиру, где работала его мать.

С тех пор Андрюша не боялся больше старика, а напротив, как только просыпался, так и начинал просить у матери, чтобы она отпустила его к доброму дедушке.

А старик, действительно, как родной дедушка привязался к горбатому мальчику. Он тоже с утра уже всегда ждал к себе своего маленького друга; мало-помалу стал он учить мальчика читать, писать, купил ему скрипку, и Андрюша скоро выучился играть на ней маленькие песенки. Птички тоже полюбили Андрюшу, и когда он помогал старику чистить их сковороды, наливал им чистой воды или насыпал свежего корму, птички прилетали к нему, клевали из рук мальчика зёрна и садились ему на плечи. Мать и отец Андрюши не знали, как и благодарить старика, потому что характер ребёнка совершенно изменился: он стал теперь ласковый и доверчивый, а когда пришла весна, он уже умел хорошо читать. Старик подарил ему хорошую книгу с рассказами и картинками; Андрюша выходил на двор, садился где-нибудь на крылечко, и вокруг него сейчас собирались дети. Андрюша читал им громко, а иногда приносил скрипку и играл им на ней. Теперь никто уже не дразнил его: «Андрюшка-горбатый!» а все говорили: «Андрюша хоть и горбатый, да умный и добрый».

А старик говорил портнихе Марье:

— Из вашего сына выйдет хороший человек, потому что он любит учиться; он зовёт меня дедушкой, и я, действительно, люблю его как внука; вот подучу его ещё немного, и отдадим мы его потом в школу; у него нет силы быть работником, так мы из него сделаем хорошего сельского учителя; вырастет он у нас, будет жить в деревне и учить деревенских мальчиков и девочек, и те так будут его любить, что и не заметят его горба.

1903

См. также «Девочки». Прим. ред.