— Мамочка! Мамочка! Это я! Я вернулся домой! Где отец? Где все остальные?
— Это ещё что за комедия? — воскликнула бабушка. — Какая я тебе мамочка? Вы только послушайте, что говорит этот сумасшедший!
— Мамочка! Неужели ты не узнаёшь меня? Да ведь это я, твой старший сын Антон! Я виноват, я должен был писать тебе письма, но я так не люблю их писать. И потом, мне очень несладко жилось первые годы! Зато теперь у меня дела пошли превосходно! Видишь, это всё мои чемоданы! Я приехал, чтобы вместе с вами отпраздновать Рождество, и привёз много-много подарков. Но самый главный подарок я приготовил тебе. Все эти годы я мечтал подарить тебе… Нет, пока это секрет. Его привезут сюда только на Рождество…
— Да, да, да, очень хорошо, но всё-таки ты не мой сын, — перебила его бабушка. — Иди сюда, к свету, и ты увидишь, что вовсе не знаешь меня! У меня есть только дочь, но она вместе со своим мужем пошла на юбилей духового оркестра шофёров, а все эти дети — мои внуки.
Незнакомец вошёл в кухню и внимательно осмотрел бабушку и детей, которые приготовились к борьбе. В это время в дом вбежали Мартин и Мадс.
— Тебе помочь, бабушка? — крикнули они в один голос, засучивая рукава.
— Нет, нет, садитесь. И ты тоже садись, — пригласила бабушка незнакомца.
Его круглые от удивления глаза перебегали с одного на другого.
— Это всё мои племянники? — робко спросил он наконец. Лицо у него было такое печальное, что бабушке стало его жалко.
— Ну пусть племянники, если тебе так хочется. Только скажи нам всё-таки, кто ты такой? Тебя зовут Антон? — спросила бабушка.
— Мы будем звать его дядя Антон, — тут же предложила Мона.
— Но почему ты решил, что я твоя мать? — продолжала допрашивать бабушка.
— Потому что ты здесь живёшь, — ответил Антон. — А я родился в этом доме, и, если бы ты только знала, сколько раз он мне снился и как я мечтал снова увидеть его!
— Я понял! — закричал Мадс. — Ты сын старика и старушки, которые жили здесь до нас.
— Да, да! А где же они? Неужели умерли? — встрепенулся незнакомец, и на глазах у него показались слезы.
— Не волнуйся, Антон, — сказала бабушка. — Твои родители живы и здоровы. Просто жить одним в лесу им было одиноко и трудно, поэтому они продали дом папе, маме и детям, а сами переехали в город, в их квартиру.
— Значит, они больше не живут здесь? Значит, этот дом уже не наш и мне следует уйти?
— Зачем же тебе уходить? На дворе ночь, оставайся у нас ночевать. Мы тебя уложим в гостиной на диване. Дети, помогите Антону внести свёртки, а я пока постелю ему постель.
Бабушка угостила Антона вафлями и какао. Ей казалось, что если человек приехал из такой дали, как Америка, то он непременно должен был проголодаться в пути.
— Нет, я ехал недолго, я прилетел на самолёте, — объяснил бабушке Антон, — но я действительно хочу есть.
— Идите спать, дети, уже поздно, — сказала бабушка.
— Как же мы пойдём спать, когда у нас в доме незнакомый человек? — шепнул бабушке Мадс. — А если он обманщик?
— Кто, Антон-то? Не может этого быть, но, если ты так боишься, я постерегу его, пока не придут папа с мамой.
Дети и Антон ушли спать, а бабушка уселась в папину качалку и, слегка покачиваясь, думала о том, сколько удивительных вещей случается на свете.
Постепенно глаза её закрылись, и она сладко заснула. Заснули и Самоварная Труба, и все восемь детей.
Не спал только Антон.
Папа и мама возвращались домой уже после полуночи. Рука об руку шли они по лесной дороге, весёлые и счастливые.
— Как приятно иногда развлечься! Я уж думала, что совсем разучилась танцевать, — говорила мама.
— Ты танцевала лучше всех! И твоё платье было самое красивое! — говорил папа.
— Т-ш-ш… Не кричи так громко! Наши уже спят, и мы должны идти тихо-тихо, а то Самоварная Труба услышит нас, залает и всех разбудит.
— Ладно, ладно! Я буду говорить шёпотом и пойду на цыпочках, — прошептал папа и зашагал на цыпочках.
Мама не выдержала и засмеялась.
Так папа с мамой дошли до калитки. И вдруг они увидели, что дверь их домика тихонько отворилась и из неё выскользнула не Самоварная Труба, не бабушка и не кто-нибудь из детей…
— Боже мой, — прошептала мама, прячась за дерево, — какой-то незнакомец!
— Может быть, это Хенрик? — прошептал папа и спрятался за другое дерево. — Стой тихо, сейчас мы его немного испугаем!
— Это не Хенрик! Этот человек на две головы выше нашего Хенрика, — заметила мама.
— Но кто же это, если не Хенрик? — удивился папа.
Незнакомец остановился посреди двора и посветил кругом карманным фонариком, потом зашёл в сарай и вынес оттуда лопату. Затем он перепрыгнул через забор и скрылся в лесу.
— Идём за ним, — прошептал папа. — Это, наверное, вор! Идём, мы его поймаем.
И папа с мамой тихонько пошли вслед за незнакомцем.
Незнакомец не спешил, и папа с мамой могли незаметно следовать за ним, не зажигая своих карманных фонариков. Они шли очень осторожно, но всё-таки папа наступил на ветку, и она громко хрустнула.
Незнакомец сразу же остановился и прислушался; папа и мама тоже остановились.
Незнакомец пошёл дальше, и папа с мамой пошли дальше.
Вдруг он снова остановился и вынул из кармана какую-то бумажку. Папа и мама видели, как он наклонился над бумажкой и посветил на неё фонариком. Затем он сложил бумажку и большими шагами зашагал вправо. Он сделал четыре шага вправо, потом два шага влево, один шаг назад и очутился возле большой старой ели.
— Как бы он не осветил нас… Дальше нам придётся ползти, — прошептал папа.
Неожиданно незнакомец исчез под нижними ветвями ели; папа и мама видели теперь только его фонарик. Потом они услышали, что незнакомец копает землю.
Он копал и копал, а папа и мама подползали всё ближе и ближе.
— Наверное, он здесь прячет наворованные вещи. Подождём, пока он их выкопает, — сказал папа.
Вдруг что-то вылетело из-под ёлки. Мама чуть не вскрикнула, но, к счастью, успела крепко сжать губы. Это оказалась куртка незнакомца. Он работал так быстро, что ему стало жарко. Наконец папа и мама услышали, как лопата ударилась о что-то твёрдое.
— Ура! — раздался крик под елью.
Незнакомец копал дальше. Опять что-то вылетело из-под ели — теперь это оказалась лопата. Хорошо, что она не попала папе или маме в голову.
— Раз-два — взяли! — скомандовал голос под елью. Секунду спустя незнакомец показался меж ветвей с чем-то тяжёлым в руках.
— Пора! — шепнул папа и встал в полный рост. — Сдавайся без боя! Так будет лучше для тебя: нас двое, а ты один! — скомандовал он.
От испуга незнакомец даже вскрикнул. Он хотел побежать, но папа схватил его за руку, мама — за другую, и он сразу понял, что убежать ему не удастся.
— Неужели и в нашей старой доброй Норвегии развелись бандиты? — грустно спросил незнакомец. — Вам нужны деньги? У меня их немного. Вот держите, здесь пятьдесят долларов, и отпустите меня с миром. Я только сегодня вернулся домой на родину.
— С миром? — переспросила мама. — Отпустить тебя с миром, после того как ты взломал наш дом, а всё награбленное спрятал в лесу, рядом с местом преступления?
— Говорите, пожалуйста, помедленнее, — попросил незнакомец, — норвежский — мой родной язык, но я так давно его не слышал, что не могу сразу всё разобрать. Я всего несколько часов назад вернулся в Норвегию.
— И за это короткое время уже многое успел, как я вижу, — сказал папа. — Ну хватит, идём к нам домой — там ты всё объяснишь. Когда видишь друг друга, то и понять друг друга легче. А если ты не будешь слушаться, я мигом позвоню в полицию.
— Идёмте, только помогите мне нести этот ящик: он оказался тяжелее, чем я думал, — попросил странный незнакомец.
— Я пойду впереди и буду освещать вам дорогу, — сказала мама.
Она сразу сообразила, что если у незнакомца не будет в руках фонарика, то он не сможет убежать. Так они подошли к дому. Никто не говорил ни слова, каждый думал о своём.
Войдя в кухню, папа и мама удивились, что Самоварная Труба не начала лаять. Папа даже нагнулся, чтобы посмотреть, здорова ли она. Тогда Самоварная Труба подняла хвостик и весело залаяла навстречу папе.
Мама бросилась к бабушке, которая спала так крепко, что маме показалось, будто она лежит без чувств. Ей пришлось изо всех сил потрясти бабушку за плечо, прежде чем та проснулась и, вскочив, отрапортовала:
— Дежурство прошло благополучно, сдаю вахту папе.
— Хорошо дежурство! — пробурчал папа. — К тебе в дом заходил вор, обокрал нас, а ты даже не знаешь, что он стащил у тебя под носом. Сейчас мы откроем его ящик и всё выясним.
Бабушка испуганно заморгала.
— Какой же это вор? — сказала она. — Это Антон.
— Вот, пожалуйста, они с бабушкой уже лучшие друзья. Слишком ты, бабушка, доверчива, — упрекнул её папа.
