Подушку бы еще…
Я, не поворачиваясь, протягиваю руку, надеясь дотянуться до дивана и стащить одну из подушек-думочек, сшитых моей мамой из мягкого коричневого плюша.
Вдруг кто-то кричит:
– Ага! Свистать всех наверх!
И раздается жуткий свист. От неожиданности я чуть не падаю на пол.
– Туська! – сержусь я, все же повернувшись к подруге. – Ну сколько тебя просить: не меняй ты рингтон без предупреждения!
Но она не слышит, она уже болтает с кем-то по сотовому.
– Да? Когда? Сегодня? Сейчас? Ну… Мария! Нас с тобой зовут…
Я делаю огромные глаза и изо всех сил качаю головой. Нет! Никуда я не пойду! Они что, с ума сошли?! Снегопад на дворе!
– А сколько там у вас народу? – спрашивает Туська. – Двадцать человек?
Я качаю головой так яростно, что она, кажется, сейчас оторвется.
Туська бросает взгляд на стол, заставленный колбами, пробирками, штативами и армадой маленьких плотно закрученных баночек из темного стекла – ароматическими маслами.
– Придем, – обещает она, и я, со стоном схватив подушку-думочку, швыряю ее в Туську.
В ноги, конечно. Не хватало еще в гостиной грохнуть двадцать банок с аромамаслами! Меня родители из дома выгонят на мороз.
Хотя Туська вроде бы тоже собирается это сделать.
– Прекрасно, – бормочет она, раскрывая чемоданчик, в котором она переносит ароматическое добро и лабораторную посуду, – просто прекрасно!
– Ужасно, – передразниваю я ее, – просто ужасно! Куда мы идем?
– К Егору Клюеву. У него дома вечеринка. Кристина звонила, правда, почему-то с Алиного телефона, говорит, весело.
– Слушай, – нахмурилась я, – это подозрительно. Мы их всех, включая Алю с Егором, видели три часа назад, в школе. И никто не сказал нам про вечеринку! Это странно.
– Почему? – пожала плечами Туська.
Я закусила губу. Нет, пожалуй, не стоит ей говорить, почему то, что одноклассники не позвали нас на вечеринку, – странно. Я не хочу обидеть Тусю.
Потому что у меня мелькает подозрение, что им там смертельно скучно. И они позвонили именно ей, чтобы она пришла, а они потом над ней поржали всласть. В школе никто не позволяет себе этого, но я замечаю взгляды, ухмылки, пальцы у виска, когда Туська увлекается и слишком громко рассуждает о том, как отличить хорошее лавандовое масло от подделки. Да, наверняка ее зовут для потехи. Будут делать вид, что слушают ее, позволят себе нанести духи на запястье… А сами начнут переглядываться и хихикать в кулак. Мол, опять придурочную понесло…
Но как сказать об этом моей подруге?!
И еще – мой слух царапнуло это «Кристина звонила, правда, почему-то с Алиного телефона». Значит, это Алина идея – позвать нас. А Аля никого не зовет просто так.
– Туськ, – начала я, – мы с тобой так устали после школы. Ты, что ли, забыла, как мы приползли и рухнули прямо в прихожей? Вечер пятницы, подруга! Надо отдохнуть!
– Вот именно – вечер пятницы, – ответила она невозмутимо, укладывая в чемоданчик свои пузырьки, – а отдых в нашем с тобой возрасте означает тусовку!
– Ты ведь не тусоваться идешь? – прищурилась я, спрыгивая с подоконника. – Ты ведь что-то задумала.
Туся взяла один из пузырьков и поднесла к глазам.
– Да, – тихо сказала она, – я хочу попробовать это средство. Я найду там кого-нибудь, кто хочет себя показать с лучшей стороны, и договорюсь с ним, чтобы он нанес себе на лоб и запястья новое масло.
Я качаю головой. Отлично… Она еще и про новое масло им будет втирать. Вот уж потеха ждет наших милых одноклассников.
– Сегодня пятница, – повторяю я, – и я хочу заниматься любимым делом.
– Это каким же?
– Ничегонеделаньем, вот каким!
– А мне кажется, у тебя есть еще одно любимое занятие, – хитро улыбается подруга, – как насчет «данеток»? Или, может быть, «ассоциаций»? Или «я никогда не»?
Я закусываю губу. Это правда. Я терпеть не могу двигаться, но игры я люблю. Именно такие, психологические. Или просто в слова и «да-нет». Мне кажется, люди раскрываются в таких играх. И всегда приятно догадаться о чем-то важном для человека, о чем-то, что он скрывал раньше. Тут уж неважно, кто это – одноклассник, которого ты знаешь тысячу лет, или какая-то новая девчонка в компании! В «три факта обо мне» интересно играть даже с родителями – такое о них узнаешь, чего даже и представить себе не мог.
Я задумчиво кусаю губы. Что ж, вы нас позвали? Держитесь! Я вас обыграю, всю толпу. Я придумаю такую «данетку», что они с ума сойдут отгадывать! И тогда у них не будет времени на то, чтобы смеяться над моей подругой. Наоборот, мы с Тусей славно повеселимся, когда вернемся домой.
– Ладно, – ворчу я, – только меня, чур, ничем не брызгать! И перед выходом ты мне чая с молоком обещала! На улицу надо выходить с чем-то теплым в животе. Мама так говорит.
Чай заваривается долго, поэтому мы с Тусей сговариваемся на чашке какао. Она быстро готовит по кружечке для себя и меня, и мы, обжигаясь, пьем горячий ароматный напиток.
Потом вдеваем руки в рукава пуховиков – у меня темно-синий, у Туськи – бордовый, повязываем шарфы, нахлобучиваем смешные шапки – у меня с кисточками, у Туськи – с помпоном.
И, хотя какао и смешные шапки немного примиряют меня с действительностью, и мне уже не так противно выходить из теплой квартиры на холод, я все равно бурчу для порядка, а Туська терпеливо слушает, кивает, утешает меня и обещает развлечений. Сама же при этом сосредоточенно закупоривает пузырек, в котором смешан «волшебный аромат», и устраивает его в кармане.
– Варежки надень, там холодно! – советует она мне, когда мы спускаемся в лифте.
– Да, мамочка, – хмыкаю я, – сама надень!
Туся кивает, лезет в карман за любимыми серыми варежками-трансформерами и вдруг раздается:
– Дзынь!
И сразу запах. Не могу сказать, что плохой. Просто очень сильный. Я различаю жасмин, эвкалипт, лимонник и что-то еще, неуловимое, но очень приятное.
– Елки зеленые! – огорчается Туся.
Она шагнула в сторону и села на корточки. Вынула из кармана пачку платочков и привычными движениями принялась собирать осколки пузырька. Мне жаль Туську, но в голову тут же приходит мысль, которую я озвучиваю:
– Так можно никуда не идти?! Супердухи разбились и эксперимент придется отложить!
– Фигушки, – ворчит Туся, поднимаясь, – я запасной пузырек взяла! И сколько раз тебе повторять? Это не духи!
– Ну ладно, ладно, – примиряюще говорю я, – на самом деле это даже хорошо, что они разбились… Жильцы дома будут тебе благодарны за приятный запах в лифте!
Туська обиженно сопит – ей жаль разбившейся склянки. Мы выходим на улицу, задираем головы. У нашего подъезда помигивает фонарь, и в его свете кажется, что сноп снежинок летит прямо на нас.
Я зажмуриваюсь на секунду, а потом смотрю на варежку и, к своему изумлению, обнаруживаю ту самую снежинку! Огромную, слепленную из нескольких других, но очень красивую, кружевную! Что это, где она была? Почему не сразу упала на землю?
Я трясу головой: глупости! Эта снежинка не может быть той же самой. Мало ли снежинок! Хотя, конечно, похожа, очень похожа. Почему она снова подлетела ко мне? Может, зовет с собой куда-то?
– Какой-то бред! – вырывается у меня, и я стряхиваю с варежки приставучую снежинку.
Ветер, словно рассердившись, швыряет мне в лицо горсть других.
– Что? – переспрашивает Туся громко, пытаясь перекричать ветер.
– Какой-то бред, говорю! Вроде я далеко стояла от тебя в лифте, а твои суперду… э… аромат на меня попал! Так что я теперь тоже буду вести себя наилучшим образом!
– Дело не в том, чтобы ты хорошо себя вела! Дело в том, чтобы ты раскрыла себя, понимаешь? Показала все лучшее, что в тебе есть!
– Интересно, что лучшее покажут жильцы нашего дома, когда вдохнут твой аромат в лифте, – проворчала я.
Я потуже завязала шарф и взяла Тусю под руку. Мы направились к дому Клюева.
– Ты ж сама сказала, что они будут благодарны!
– Они-то будут, а вот буду ли я – за то, что ты облила меня духами и вытащила на эту вечеринку, – не знаю! Хотя… тьфу! – Это я выплюнула снег, залетевший мне в рот. – Хотя я уже буду рада любой вечеринке, хоть у Клюева, хоть в зоопарке. Только бы спрятаться от этого холода!
Мы подошли к подъезду, но открыть дверь не успели. Она распахнулась сама, и на крыльцо выскочили две девицы, модно одетые, из тех, что умрут от холода, но не наденут шапки даже на Северном полюсе и будут мерзнуть в тонких пальто даже в сорокаградусный мороз. Мне становится холодно даже при одном взгляде на таких – как-то я подхватила какой-то жуткий грипп, забыв дома шарф, в тот раз мне, кстати, здорово помогло масло апельсина, которое Туська заставляла меня носить в специальном аромакулончике.
– Юль, давай вернемся? – попросила одна девчонка вторую, тощую, с острым вздернутым носом. – Ну что он такого обидного сказал?
– Дело не в том, что он сказал! – еще выше вздернула нос ее подруга. – Дело в том, что он меня заподозрил! В том, что я с ним кокетничаю!
