И жалела, что нет у неё лампы Аладдина.
Папа приходил, Вита не давала ему пальто снять, положить сумку с продуктами и портфель. Она подпрыгивала и обнимала отца за шею. Папа наклонялся и целовал её…
Они понимали друг друга с одного слова.
— Кефир? — спрашивала Вита.
— Ага.
— Злюка?
Папа улыбался:
— Пошли обедать.
Всё ясно было. За кефиром была очередь. А всё потому, что сегодня у прилавка стояла та злая продавщица. Она всегда с кем-нибудь спорила или ссорилась. А то вдруг повернётся к продавщице, что рядом колбасу отвешивает, и начнёт с ней разговаривать. Но очередь не протестует — молчит. Продавщице той слово скажи — она сто в ответ. В её смену папа всегда на пять минут позже приходил.
«И почему только таких продавщиц держат?» — думала Вита и об этом тоже с папой разговаривала. Она вообще всё, о чём думала, говорила ему. И он ей. Они вместе часто маму и бабушку вспоминали. Поговорят-поговорят, и вроде бы легче становилось. Уж очень тяжко одному горе переживать. Вита, как старше стала, поняла, что кроме страшного слова «никогда», есть ещё грустное слово «одна». Только она одна почти никогда не бывала. Вот, может быть, в те минуты, когда папа опаздывал. А так всё время она была при деле: школа, работа с октябрятами, домашние заботы (правильно мама говорила, что домашнюю работу никогда не переделать), уроки. Вот и часы прозванивали без четверти семь. А там время с папой совсем быстро бежало. С девочками в классе было иногда весело, а с папой веселее. Вот кто действительно чудесный, вроде фокусника: о чём бы Вита ни подумала, всё угадывал.
Вот, скажем, Вита знала, что по четвергам у папы занятия. Он берёт толстый портфель с какими-то винтиками, шпунтиками и чертежами. И часто говорит Вите: «Парень у меня есть в кружке. Ну прямо профессор! Со второго занятия радиоприёмник собрал. Изобретателем будет, факт».
В дни занятий Витин папа обедал быстро, или, как говорил, по-походному. Потом уходил, а Вита садилась за уроки. Только уроков никогда на папино отсутствие не хватало. За час всё сделает, а папы ещё нет. Его ещё сорок минут ждать надо. Вита, конечно, находила занятие: читать можно было и по дому, как уже известно, работа никогда не кончается.
Только бывали такие четверги, когда Вите очень хотелось, чтобы папа не уходил. Скучно без папы. Урок-то она уже наизусть знала, и тоска грызла — аж плакать хотелось. Только она виду не подавала. Ей одно только нужно было: чтобы папа после обеда не ушёл, а сел с ней на тахту играть в цветочное лото. Интересная это игра и такая увлекательная, что незаметно время идёт и не слышно даже часов со звоном. Кажется, только-только сели играть, а уже десять часов — спать надо ложиться.
И вот какое было однажды чудо. Именно в тот день, когда Вите очень хотелось, чтобы папа не уходил, он вдруг сказал:
— Не сыграть ли нам, Вита, в цветочное лото?
— А твои занятия?
— Сегодня их отменили.
Их-то и правда отменили из-за мороза. У папы в радиокружке разные были ученики — от десяти лет до двадцати. Малышей в сильный мороз из дома не выпускают. Это Вита по себе знала: недавно была малышкой, а теперь стала октябрятской вожатой и сама учила уму-разуму малышей.
«Вряд ли есть ещё у кого-нибудь такой папа, — думала Вита. — Папа такое знает, о таком расскажет, что ни в какой книжке не описано!» Вот если бы у папы не было ещё воскресных дежурств, когда Вита оставалась одна, тогда совсем хорошо было бы. Но дежурства эти были не так уж часто — раз в месяц. И в эти дни папа старался сделать так, чтобы Вита не скучала, а вместе с ней не скучали её октябрята.
Как-то в тёплый осенний день папа сказал:
— Сегодня у малышей новоселье.
— Нет, — возразила Вита, — детсад ещё только оборудуют. А откроют только через месяц.
— Я не про то, Вита. Новоселье у львят. К нам приехал из Ленинграда зверинец, маленьких львят будут показывать в специальном вольере — без клеток. Вот и возьми своих октябрят и пойдите к львятам в гости…
Тут надо сказать, что Витии папа очень любил зверей и никогда не пропускал случая пойти с Витой в зоопарк.
В то воскресенье Вита вместе с учительницей повела октябрят в гости к львятам. А на следующий месяц папа придумал воскресную прогулку с октябрятами на катере по Волхову.
С тех пор как Вита стала октябрятской вожатой; у неё почти что не оставалось времени на скуку.
Вита могла бы очень многое рассказать о первом дне своей работы с октябрятами.
Но расскажём всё по порядку: не с конца, а с начала, с того дня, который запомнился Вите на всю жизнь. Это было, когда её принимали в пионеры. Она сразу почувствовала себя взрослой, ответственной. Она ещё не знала, какая будет у неё ответственность, но поняла, что надо стать как-то строже к самой себе.
Ей предстояло стать вожатой октябрят, а она сама всего три года назад была октябрёнком.
Она шла по гулкому школьному коридору со старшей пионервожатой. Вожатая спросила:
— Что ты, Вита?
Она ответила:
— Ничего. Мне просто немного страшно.
У Виты было такое ощущение, будто она стремительно летит куда-то вверх. Это было приятно. И в то же время она поймала себя на том, что мысленно считает, сколько шагов осталось до двери в класс.
Потом она разгладила шелковистый галстук, вдохнула воздух, как перед ныряньем, и вошла в класс.
— Ребята, я буду вашей вожатой. Меня зовут Вита.
— Ого-го! — донеслось с задней парты.
— Хи-хи, — услышала Вита где-то совсем близко, должно быть на первой парте.
Вита посмотрела вдоль рядов и подумала: «Точно детский сад», забыв, что и сама была такой же в первом классе.
Круглолицый толстячок в очках с первой парты поднял руку:
— Вы будете после урока опять с нами заниматься?
— А ты что вчера делал после уроков?
— Ел суп, — сказал мальчик.
— А я люблю борщ и ещё пель-ме-ни. — Слово это Вита произнесла по слогам. — Сначала я ем бульон, а потом пельмешки. Правильно?
— Правильно! — закричали в классе, хотя какой-то голос: «Раньше скушать пельмени — вкуснее!» — потонул в общем гуле.
— Тебя как зовут? — спросила она толстячка с первой парты.
— Саша.
— Ты спросил, буду ли я после уроков с вами заниматься. Так вот, Саша, ты понял, что после уроков мы будем… — Она сделала паузу.
Но ответил хором весь первый класс:
— …о-бе-дать!
— Ой, — Вита закрыла ладонями уши, — голосистый попался мне класс. По громкости наш хор выйдет на первое место. Выйдет?
— Вый-дет!!
— Значит, чем сейчас будем заниматься?
— Пельменями, — сказал толстячок.
Но расслышать это было невозможно. В шуме голосов были и борщ, и картошка, и молоко, и каша. Каша и получилась, а проще сказать — не разбери-пойми.
Вита смеялась от радости. Ведь старшая пионервожатая говорила ей, что пройдёт дня два-три, пока ребята привыкнут. Тут же это произошло в первый день. Длинная тоненькая рука поднялась с задней парты:
— Что значит-Вита?
Вот тут-то Вита призадумалась и сказала:
— Имя такое… Значит, решено: обедать, потом… Она снова сделала паузу. От крайнего окна донеслось:
— …суп с котом!
— Лучше с пельменями, — сказала Вита.
Почти все головы повернулись в сторону окна, а там голова пригнулась к парте, стараясь скрыть своё лицо.
Теперь Вите было хорошо и спокойно. Она говорила уверенно.
— Значит, так, ребята: на первое у нас обед, на второе — уроки, а на…
И снова ей подсказали:
— …на сладкое.
— Правильно, ребята, на третье бывает сладкое. А у нас с вами будет что?
Класс молчал.
— Как что?! Эх, вы! Угадывали, угадывали и не угадали. Что вы делаете, когда пообедали и все уроки готовы? — Она подняла руку. — Тише, ребята. Я думаю, что после всех дел надо отдохнуть и поиграть. Вот этим мы и займёмся. Как лучше играть: в одиночку или в компании? А? Ты вот скажи. Тебя как зовут?
— Иришей, а играю с Машей.
— А я — с Игорьком.
— А я — с Леной.
— Тише, ребята, — сказала Вита, теперь уже голосом совсем не громким, потому что шума в классе не было. Вот вы трое — Маша, Игорь и Лена — играете вместе. Вы что, живёте близко друг от друга?.. Ах, на одном дворе. Очень хорошо. А ещё в вашем дворе есть ребята из нашего класса? Ты? А ты с кем дружишь?.. С Кирюшей из семнадцатого а? Этот дом рядом с твоим домом? Чудесно… Сколько концов у звёздочки? Ну-ка, ты скажи… Пять, правильно. И вас пятеро. Вот и получается звёздочка. Пообедали, позанимались, собрались все вместе и пришли сюда, в школьный двор. Смотрите, уже жёлтые листья шуршат. Я научу вас с ними такое сделать, что листья не покоробятся — будут всю зиму гладкие, разноцветные, яркие, красивые… Хотите? Отлично! Теперь по домам…
Девочка, которую звали Иришей, подошла к Вите:
