Это без умолку трещала Ася Сергеевна. Она разговаривала так громко, что заглушала шум автобуса и голоса других людей в машине. Голос Аси Сергеевны перекрывал все шумы и голоса, обрывал Славины мысли, мешал ему додумать, довести до конца то, о чем размышлял.
Славе ясно было одно: на товарной станции стоит эшелон со зверями из Советского Союза. Там, в этом эшелоне, есть медвежонок. У него не та кличка, что была у Славиного валдайца, и другой характер. Ну и что ж? Разве не бывают недоразумения и ошибки? Медвежонка могли переименовать, а он что же — протестовал? И характер у него мог измениться.
Слава сам себя спрашивал и сам отвечал: «Мог?» — «Мог!»
Значит, надо попасть на товарную станцию. Но как? Как?
На этот вопрос Славы Слава ответить не мог. Он морщил лоб, закрывал ладонью глаза, думал, искал решение. Но та-та-та Аси Сергеевны не умолкало ни на секунду, и казалось, что это мешает найти выход из положения, решить, на первый взгляд, неразрешимую задачу.
И вдруг…
— Минуточку! На минутку остановите автобус!
Это крикнул Яков Павлович и при этом постучал в окно кому-то, кто махал ему рукой на тротуаре. Слава успел только заметить, что это был один из фронтовых друзей Федотова, из тех, кто встречал его на вокзале.
Автобус остановился и так круто, что Слава ткнулся головой в спину Аси Сергеевны. Федотов быстро пробирался к передней дверце. Секунда. Да, должно быть, не больше. Славик решил: сейчас или никогда. Он подождал, пока Яков Павлович соскочит с автобуса, и тут же стремглав бросился к выходу.
Хлоп! — двери закрылись перед ним, но только на мгновение. Водитель увидел Славу, и тут же двери раскрылись, будто и здесь был фотоэлемент.
Слава соскочил на тротуар. При этом он подумал: «Только бы не увидел меня Яков Павлович. Он же спросит: «Ты куда? А ты зачем?» Что я ему скажу?»
К счастью, Федотов уже уходил с высоким, худым человеком, который махал ему рукой.
Слава притаился на тротуаре: «Не обернется Яков Павлович?» Нет, не обернулся.
Автобус ушел.
Туристы, конечно, решили, что Слава сошел вместе с Федотовым. А Слава стоял посреди незнакомой ему берлинской улицы и думал: «Как найти теперь товарную станцию?»
Был даже момент, когда Слава с грустью посмотрел в конец улицы, где несколько секунд тому назад виднелся длинный автобус туристов. Теперь там стояла грузовая машина с двумя скамейками по бортам.
О туристическом автобусе Слава вспоминал, как можно вспоминать, заблудившись, изголодавшись, о родном доме.
Ах, зачем он так быстро, не подумав, ничего не взвесив, выскочил из автобуса? Ну, допустим, он узнает, где товарная станция (известно, что она не здесь, в центре, а где-то на окраине). Значит, ехать надо будет на метро или в автобусе. А деньги? Есть деньги? Пошарил в карманах, будто и без того не знал, что денег нет… И потом: пустят ли его на товарную станцию? Как найдет он там эшелон со зверями? Эшелон? Поезд? Звери? Все эти слова, кажется, раньше он отлично знал по-немецки, но сейчас они начисто выскочили из головы.
Мысли Славика прервал шум, который донесся с конца улицы — оттуда, где в последнее мгновение мелькнул автобус туристов.
Теперь там была какая-то свалка вокруг грузовой машины с двумя скамейками. Сначала Слава не мог разобрать, что происходит: мелькали стриженые головы, школьные портфели, пестрые клетчатые рубашки. В следующее мгновение сообразил: мальчишки-школьники, должно быть, его, Славиного, возраста, берут штурмом грузовик, лезут в него, рассаживаются по скамейкам.
И снова, как только что в автобусе, будто кто-то подтолкнул Славу, ему захотелось побежать и теперь не выскочить из машины, а вскочить в нее.
Да, Слава часто принимал решения быстро и не задумываясь. А тут еще вместе с мальчишками к машинам подбежали два пожарных в брезентовых костюмах и касках.
Пожарные всегда притягивали Славу. Если в городе проносилась красная пожарная машина, ему всегда хотелось стремглав броситься за ней. Если он попадал туда, где взлетала вверх механическая лестница, или стремительно разворачивалась катушка брезентовой кишки, или валил из окна дым, Слава прорывался сквозь любые цепи и заграждения. Он забывал тогда, куда и зачем шел, и останавливался как можно ближе к военным действиям, где враг — огонь — сталкивался с отвагой людей в касках.
И сейчас Слава, не размышляя, бросился к машине с двумя скамейками. Уже урчал заведенный мотор, машина подрагивала, сзади вился фиолетовый дымок, но несколько пареньков лезли еще через борта. Не успел Славка подбежать к грузовику, как ему протянули руки — сразу несколько рук. И он не мог потом вспомнить мгновение, как он буквально влетел в машину. В голове осталось только: «Комм! Комм!» Его звали со всех сторон: «Иди! Иди!»
И вот уже машина с кучей ребят и двумя пожарными мчалась по улицам Берлина. Слава сидел на скамейке, тесно сжатый немецкими мальчишками. Они толкались и шумели точно так, как это делали бы наши ребята, если бы они мчались куда-то на машине с пожарными. Но куда? Это Слава пытался понять из разговоров, которые были вокруг.
Когда говорил парнишка, который сидел рядом со Славой, Слава все понимал. Это был симпатичный толстячок. У него были округлые щеки и совсем круглые очки.
С толстячком говорили все, кто ехал в машине, а тот отвечал медленно и как-то четко. Кто-то кричал ему со скамейки напротив:
— А ты его видел, Карл?
— Нет, — отвечал толстяк, — я его не видел. А Детер видел…
Слушая этот разговор, Слава думал: «Вот ловко, я же все-все понимаю. Интересно, почему они ни о чем меня не спрашивают?»
Между тем с другого конца машины кричали:
— Карл, а он большой?
— Вот такой. — Карл раздвинул руки во всю ширь, при этом задел Славу и спросил: — Ты из музыкальной школы?
Это было совсем неожиданно. Слава отрицательно покачал головой, потом, набравшись духа, произнес:
— Найн!
— Нет? — переспросил толстяк, — Так откуда же ты?
— Я из Советского Союза!
При этом Слава оглядел себя. Может быть, так он проверял себя впервые в жизни. Курточку Слава одернул, скользнул взглядом по своим брюкам и с удовлетворением отметил, что ботинки его блестят. И тут же Слава повторил четко, почти по-военному:
— Да, я из Советского Союза!
Карл на мгновение застыл. Глаза за круглыми очками, казалось, стали еще круглее, а щеки краснее…
«Что сейчас будет? — думал Слава. — Остановят машину и скажут: «А ну, вылезай. Ты не наш».
Карл повернулся, отчего чуть не соскользнул со скамейки вниз, и спросил:
— Русский?
— Русский! — сказал Слава.
— Не врешь?
— Не вру!
— Из Москвы?
— Из Москвы! — При этом Слава подумал: «Здорово же я шпарю по-немецки». Хотя в общем-то он просто повторял слова Карла. Только тот спрашивал, а Слава отвечал.
Теперь Карл соскочил со скамейки, проявив невероятную для него ловкость. Широко расставив ноги, немецкий мальчик стоял напротив Славы, протянув ему обе руки:
— Здорово, товарищ!
Слово «камарад» Слава знал отлично…
Машина мчалась по улице, чуть раскачиваясь и подпрыгивая. Мальчики знакомились со Славой, крепко, по-мужски пожимая его руку. И Славе в это мгновение захотелось, очень захотелось, чтобы все это, что происходило в кузове грузовика, увидели бы мама, и Глебка, и Яков Павлович, и тетя Сима…
Когда поехали дальше, Слава и Карл разговаривали без умолку на смешанном русско-немецком языке.
Карл знал немного по-русски и старался говорить на языке Славы, а Слава пытался говорить только по-немецки. Но получалось, как говорится, серединка на половинку! Во всяком случае, они чудесно понимали друг друга.
— Куда вы едете? — спросил Слава.
— Ловить беглеца из зверинца, — сказал Карл.
— Из зверинца?
— Ну да! Михеля. Он вырвался из клетки. И теперь его надо поймать.
«Михель — это значит Миша, — подумал Слава. — Нет, это уж слишком. Я убежал, чтобы разыскать медвежонка Мишу, и они едут искать медвежонка Мишу. Может быть, все это сон?»
Карл потряс Славу за коленку:
— Ты меня слышишь?
— Слышу!
— Он удрал во время кормежки и сначала уселся на верхушку дерева. Его пытались приманить обратно мясом, но из этого ничего не получилось. Потом он прочно уселся на крыше высокого дома.
Слава тряхнул головой, как встряхивают после нырянья, чтобы избавиться от воды. Здесь он хотел избавиться от чего-то совсем непонятного, неожиданного, почти таинственного.
Машина мчалась по аллее густых деревьев, и казалось, что она мчится широким зеленым коридором.
Навстречу бежали разноцветные маленькие автомобили, пролетали мимо мотоциклисты в красных металлических шлемах и велосипедисты в полосатых майках.
