Элизабет Мид-Смит - Девичий мирок (история одной школы)

Глава XXXIX

Забытая книга

Всего три недели оставалось до торжественного дня, когда «Лавандовый дом» сможет блеснуть успехами своих питомиц. Обыкновенно в праздник все лучились счастьем. Не грустили даже те, кто за свои труды не получал ничего, кроме одобрения. Их утешала мысль, что завтра они уедут домой на каникулы, а на следующий год, может быть, добьются бо́льших успехов. Только немногие, самые ленивые и упрямые, не проникались общим настроением счастья и удовлетворения.

С приближением знаменательного дня воспитанницы, решившие получить премии, удвоили свою усидчивость и занимались с утра до вечера. Даже свободные часы они проводили с книгами в руках, и ни один улей в окрестностях не мог похвастаться таким трудолюбием.

Здоровый труд всегда сопровождается чувством удовлетворения. Занятым людям некогда ворчать и киснуть, некогда делать зло ближнему. Потому и считается праздность матерью всех пороков.

Но как бы то ни было, в эти минуты какой-то злой дух витал над мирной атмосферой «Лавандового дома». В этом питомнике высокой нравственности притаилась змея.

Английское сочинение в нынешнем году более чем когда-либо возбуждало интерес воспитанниц. Это был любимый предмет миссис Виллис; директриса стремилась к тому, чтобы ее ученицы владели слогом, и еще больше к тому, чтобы они учились мыслить.

– В наше время много пишут и печатают, – говорила она. – Девушки получают высшее образование и состязаются с мужчинами за дипломы высших степеней. По-моему, при такой системе думать просто некогда, можно только зубрить. Образно говоря: организм принимает больше пищи, чем в состоянии переварить.

Если миссис Виллис случалось в сочинении воспитанниц обнаружить сколько-нибудь серьезную мысль, она приходила в восторг. Не раз бывало, что премия присуждалась за сочинение, которое самим ученицам казалось незрелым и недоработанным.

– Это ничего не значит, – поясняла директриса. – Здесь есть оригинальная мысль, а это намного лучше, чем красивое повторение чужих слов.

Такой подход побуждал воспитанниц работать мозгами и раскрывать заявленную тему самостоятельно, прибегая к книгам только за необходимыми справками.

Многие воспитанницы удивлялись, зачем понадобилось Доре состязаться по самому сложному предмету, когда она уже заканчивала обучение. Но у мисс Рассел были на это свои причины, хотя и далеко не возвышенного свойства. По внешности Дора была одной из тех девушек, которые составляют гордость школы. Она умела держать себя, могла со вкусом одеться, прилично музицировала, хотя в игре ее не было души; хорошо рисовала: деревья ее походили на деревья, и краски были естественны; французским владела в совершенстве, по-немецки тоже говорила недурно. Но при всех своих талантах она была девушкой недалекой, поэтому те, кто хорошо знал ее, лишь пожали плечами, когда она задумала состязаться с другими, да еще и с полной уверенностью в успехе.

– Ведь тебе же не хочется, чтобы Энни Форест победила тебя, – смеялись подруги. Дора в ответ корчила презрительную гримасу: она-то в своей победе не сомневалась.

– Охота тебе мучиться, Дора, – говорили одноклассницы. Но девушка была непреклонна.

Все дело было в том, что Дора, которая жила только чужим умом и сама не могла придумать ничего оригинального, случайно услышала разговор начальницы с мисс Дейнсбери: оказывается, в качестве первой премии был приготовлен золотой медальон с портретом миссис Виллис. Доре сейчас же представилось, как хорошо будет выглядеть этот медальон на ее шейке, и она решила непременно состязаться, не допуская даже мысли о возможном поражении.

Она придумала тему и прилежно принялась за дело. Зная пристрастие миссис Виллис к оригинальным мыслям, она отказалась от исторической темы, в надежде, что сумеет лучше написать что-нибудь свое. Сочинение будет называться «Река». Дора не станет описывать старушку Темзу или другую реку с географической карты, а изобразит фантастическую реку, которая поведает миру, что она видела на всем протяжении своего течения. Дора усердно работала, запечатлевая на тонких листках бумаги разные мысли и образы, чтобы потом привести их в порядок и выстроить окончательный текст. Она, не ленясь, переделывала и переиначивала написанное, стараясь довести свой слог до совершенства.

Наконец первые десять страниц были готовы. Река уже покинула горы, где она явилась на свет Божий, и мирно текла по живописной долине мимо разбросанных по ней сельских домиков, около которых играли златокудрые дети.

Теперь реке пора было приближаться к шумному городу. Какой простор для фантазии! Не заставить ли реку поглотить самоубийцу и самой броситься в море? Такой трагический поворот сюжета даст Доре повод вставить несколько красивых стихов.

Переписав набело завершенную часть, Дора, уверенная в получении золотого медальона, пошла к себе. Это было накануне той самой ночи, когда Энни водила своих сообщниц на «волшебное поле». Дора, не обращавшая внимания на младшеклассниц, конечно, не заметила, что в этот вечер несколько девочек не ужинали. Она легла спать и видела приятные сны, не предчувствуя никакой беды.

Эстер Торнтон в этот вечер тоже усердно работала. Выбрав тему «Последние дни Марии Антуанетты», она с большим интересом прочитала историю несчастной королевы, и хотя писать еще не начала, но уже собрала много полезного материала.

Эстер была очень добросовестной ученицей. Приступая к работе, она почти позабыла о премии и думала только о том, как бы исполнить задуманное наилучшим образом. Ложась спать, она вдруг вспомнила, что оставила в классе французскую книгу. Ей было известно, что утром мисс Дейнсбери конфискует забытый том и не отдаст его целую неделю. Но для задуманного сочинения книга была Эстер необходима, поэтому девочка решила нарушить одно из школьных правил и вернуться после молитвы в класс. Пробило одиннадцать часов, мисс Дейнсбери прошла к себе. Десять минут спустя Эстер встала, накинула шлафрок и, спустившись с лестницы, очутилась в большом холле.

Дверь в классную комнату была приоткрыта, что очень удивило Эстер. Не колеблясь, она вошла в класс и подошла к своему столу. Книга по-прежнему лежала на нем. Сунув ее под мышку, Эстер собралась уже уходить, как вдруг в той части комнаты, где размещался первый класс, послышался легкий шорох. Минуту спустя кто-то прошел, тяжело ступая, и Этти в лунном свете рассмотрела Сьюзен Драммонд.

– Что она тут делает? – мелькнуло у нее в голове.

Заговорить она не решилась, так как сама поступала незаконно. Дождавшись, пока шаги Сьюзи совсем затихнут, Этти вернулась к себе и крепко заснула.

Утром Дора пришла в классную комнату. В ее столе царил образцовый порядок: книги и тетради были аккуратно сложены, а сверху лежало сочинение в темно-коричневой обложке. Эта работа волновала Дору; ей, как и всем сочинителям, хотелось иметь слушателей. Девушке казалось, что ее поэтические находки и изящный слог должны приятно поразить всякого, кто удостоился счастья с ними ознакомиться.

Она знала, что Эстер тоже пытается завоевать премию. Позаимствовать что-нибудь из сочинения первоклассницы она, без сомнения, не осмелится, но, прослушав образцовое произведение, конечно, падет духом и откажется от смелой затеи состязаться с таким мастером слова. Рассудив таким образом, Дора решила осчастливить Эстер и пригласила ее после обеда в беседку.

Эстер предполагала посвятить предстоящий полупраздник своей собственной работе, но, все еще находясь под влиянием Доры, не решилась отказать подруге.

– Эстер, – начала Дора, когда они встретились в беседке, – ты здесь единственная ученица, которой я могу довериться. Мне пришла в голову чрезвычайно оригинальная мысль. Боюсь только, милая девочка, что ты будешь совсем обескуражена и не захочешь продолжать своего сочинения. Положим, это для тебя хорошая практика, но все-таки с твоей стороны было опрометчиво состязаться со мной по одному предмету и претендовать на ту же премию.

– Мне можно прочитать твое сочинение? О, как мне это интересно! Что до меня, то даже если я и не получу премии, не буду раскаиваться в том, что начала писать. Эта работа доставляет мне столько удовольствия.

– А какую тему ты выбрала?

– Я планирую написать небольшой очерк о Марии Антуанетте.

– Ах, милая, это такая заезженная тема. Впрочем, не буду лишать тебя иллюзий. Теперь слушай: я хочу изобразить картину жизни и называю мое сочинение «Река». Слушай, как начинается. Я почти наизусть знаю: «Когда наш взгляд останавливается на чистом, прозрачном ручье, когда мы любуемся играющими на поверхности его лучами солнца…» Лучше читай вслух сама, а я буду слушать. У тебя такой приятный голос.

Эстер открыла коричневую обложку и собралась было читать. Но, пробежав первую строчку, она с удивлением взглянула на подругу.