Вот они снова приближались к домику Крошки Сары.
– Где ты спрятал деньги? – шёпотом спросил Расмус.
– Скоро увидишь, – с горечью ответил Оскар.
Они наконец пришли. Вот в сумерках летней ночи показался домишко Крошки Сары, окружённый кустами смородины и старыми яблонями. Крошка Сара сладко спала и знать не знала, что какая-то странная процессия, распахнув калитку её садика, прокралась мимо домика и поленницы дров и углубилась в густой лесок.
В этом лесу, неподалёку от опушки, возвышался огромный каменистый курган. Откуда он взялся, никто не знал. Если он и был остатком древности, то был на него мало похож – просто большая груда камней!
Подойдя к кургану, Оскар остановился, потом обернулся и со злобой посмотрел на Лифа и Лиандера:
– Вот оно что, так вы здесь, ученички воскресной школы, а я-то боялся, что потерял вас по дороге.
– Об этом не печалься, – ответил Лиф, – нас ты так просто не потеряешь.
Он держал заряженный пистолет наготове. Увидев это, Оскар сделал гримасу.
– Уж стрелять-то ты, верно, не станешь, не люблю шума.
– Не стану, просто дождусь, когда ты отдашь нам деньги и уберёшься подальше, – спокойно сказал Лиф.
– Ах-ах-ах! И где же это я их спрятал? – Оскар надвинул кепку на глаза и почесал затылок. – Где-то здесь, – продолжал он и широким жестом показал на всю груду камней.
– Мы не собираемся играть в искателей кладов, не надейся, – огрызнулся Лиф.
Лиандер дрожал от волнения:
– Давай-ка пошевеливайся! Дело спешное, не ясно тебе, что ли, бычище туполобый?
Небо над верхушками деревьев начало бледнеть, и в тусклой предрассветной рани лицо Лифа казалось усталым и измождённым. Он яростно пыхтел сигаретой и дёргался.
– Ну, долго нам ещё ждать?
Оскар вздохнул и сказал, обращаясь к Расмусу:
– Пусть ленсман пеняет на себя. Ты можешь подтвердить, я сделал всё, что мог.
– Да! – ответил Расмус.
Ему было очень жаль Оскара. Какая досада, что деньги заберут грабители. Одно утешение, что ожерелье останется у Оскара и что теперь, когда все эти страхи улетучатся, они снова будут бродяжничать. И если даже фру Хедберг уже не поправится, её дочка в Америке хотя бы получит красивое ожерелье своей матери.
Оскар поднялся на курган. Лиф и Лиандер следовали за ним по пятам. Расмусу казалось, что они смотрят на Оскара жадно, как шакалы. Расмус замёрз до того, что его бил озноб, но он не спускал с Оскара глаз.
– Да, это здесь, – сказал Оскар и начал разбирать камни. Он кидал булыжники, и они скатывались вниз. Гулкий, противный стук камня о камень нарушал тишину леса.
Лиф и Лиандер стояли за спиной Оскара. Они, вытаращив глаза, следили за каждым его движением и судорожно глотали от напряжения. И вот на свет Божий снова показался пакет, завёрнутый в клеёнку. Лиф и Лиандер дружно кинулись на него.
– Подавитесь своим награбленным добром! – воскликнул Оскар и плюнул, скорчив презрительную гримасу.
– А ну-ка сосчитай деньги! – крикнул Лиандер. – Он мог припрятать кое-что для себя!
– Вошь ползучая, вот ты кто! – сказал Оскар и снова плюнул.
Лиф отдал револьвер Лиандеру и принялся считать. Он уселся на камни и стал считать сотенные и тысячные бумажки. У Расмуса потемнело в глазах. Ожерелье тоже лежало в пакете, и Лиф засунул его в карман.
– Послушай-ка, – сказал ему Оскар. – Ожерелье тебе ни к чему, дай-ка мне его.
– Да, мы хотели отдать его тебе, – ответил Лиф, – да только я передумал. Не получишь ты никакого ожерелья!
– Ты что, спятил? – завопил Лиандер. – Не понимаешь, что ли! Ведь это единственный способ заставить его молчать. Тогда он уж точно будет нашим соучастником. Отдай ему ожерелье, сказал тебе!
– Соучастником?.. Да катитесь вы подальше! – крикнул Оскар. – Не собираюсь я связываться с бандитами и ворами. Просто отдам ожерелье фру Хедберг, ясно вам, ворюги?
Лиф и Лиандер переглянулись. Наступило зловещее молчание.
– Слыхал, что он говорит? – спросил Лиф. – Этим ему пасть не заткнёшь.
– Да уж не надейтесь. С вами заодно я не буду ни за что на свете! Пока жив.
– Пока жив, не будешь! – подхватил Лиандер и бросил на Оскара взгляд, который заставил Расмуса задрожать ещё сильнее. – Ясное дело, пока жив! Однако есть другой способ заставить тебя замолчать. Понятно?
Он поднял револьвер.
– Не стреляй! – крикнул Лиф. – Ты точно спятил!
– Дурак буду, если не выстрелю! Тут у нас двое лишних свидетелей, и я собираюсь оставить их на могильном кургане.
Он снова поднял револьвер. И тут Расмус дико закричал:
– Не стреляй!
И бросился, не помня себя, к Оскару. Он обхватил руками его ноги и отчаянно кричал:
– Не стреляй! Не стреляй!
И тут раздался выстрел. Он всё-таки прогремел. Но пуля вылетела не из револьвера, который был нацелен на Оскара. Она вылетела из другого оружия и со страшной силой выбила из рук Лиандера револьвер, который перелетел через весь курган.
– Оскар, ты убит? – взвизгнул в страхе Расмус.
– Да нет, не убит я! – ответил Оскар.
Он уставился в чащу леса. Это оттуда раздался выстрел. Кто-то прятался за густыми елями.
Лиф и Лиандер, оба побледневшие, тоже смотрели в ту сторону. А увидев, что оттуда выходят полицейские, побледнели ещё сильнее. Полицейские вышли из леса с оружием в руках. Они бросились к бандитам, прыгая по камням.
– Я протестую! – заорал Лиф, когда на его руках защёлкнулись наручники. – Я протестую!.. Этот бродяга… Это на него надо надеть наручники! Взгляните, пожалуйста, на этот пакет, завёрнутый в клеёнку! Это он его здесь закопал!
– Поберегите своё красноречие! – сказал ленсман.
Он внезапно тоже появился на кургане и пронзительно глядел на Лифа и Лиандера.
Оскар в отчаянии схватил его за руку:
– Ленсман! Клянусь, я невинен, как невеста!
Ленсман кивнул:
– Да, Оскар, я целых полчаса стоял за ёлкой и знаю, что ты невинен, как невеста.
– И как же всё это случилось? – спросил Оскар.
Он сидел на стуле для посетителей в конторе ленсмана, в его личном кабинете. Ленсман пригласил его туда и угостил дорогой сигарой, которую достал из ящика на столе.
– Как это вы, господин ленсман, ухитрились появиться в самый нужный момент? – спросил Оскар, попыхивая сигарой.
За спиной Оскара стоял Расмус. Он вдыхал с удовольствием прекрасный аромат, но съёживался, стараясь быть как можно меньше и незаметнее. Ему хотелось, чтобы ленсман забыл о его присутствии.
Правда, ленсман был к ним добр. Ведь он явился вовремя и спас им жизнь. Остаток ночи они спали у него в жёлтом доме, а утром его служанка накормила их в кухне завтраком. А сейчас он сидел за столом и записывал всё, что Оскар рассказывал ему про Лифа и Лиандера. К тому же он угостил Оскара сигарой. Хоть он и добрый, а всё же в его власти отсылать мальчиков в приют, не спросив, хотят они того или нет. Поэтому Расмус старался стать незаметным и не попадаться ему на глаза.
– Я получил твоё письмо, Оскар, – объяснил ленсман. – Вчера поздно вечером. Я сидел на постоялом дворе. Как раз, когда подали кофе с пуншем, мне сказали, что кто-то желает поговорить со мной. Я велел сказать, что занят и не могу прийти. Лучше бы я этого не говорил. Потому что вдруг притащилась эта ядовитая старуха Фиа Карл Исак.
– Фиа Карл Исак, – повторил Оскар. – Я никак не думал, что это Фиа Карл Исак…
– Да, да, именно Фиа Карл Исак, маленькая, можно сказать, ядовитая старушка. Я сидел за столом, а она вошла и подала мне письмо. «Негоже сидеть за столом без толку за большую зарплату и не делать ровно ничего!» – сказала она и объяснила, что нашла это письмо. На полу у себя в сенях.
– Ах, эта Крошка Сара, – пробормотал Оскар.
– Она поняла, что речь идёт о чём-то важном, ведь она прочитала письмо. И велела мне лишь принять меры.
– Фии надо дать медаль, – сказал Оскар.
– Да, и тебе, Оскар, надо дать медаль, – продолжал ленсман. – Я был глуп и несправедлив, поверив служанке фру Хедберг, что им угрожал револьвером бродяга. Но, как только я получил письмо, понял, что Оскар невиновен. Я не такой дурак, чтобы не признавать своих ошибок.
Довольный Оскар кивнул:
– Да, да. «Теперь я тоже могу видеть, – сказала баба, отрезав себе веко». Хорошо, что под конец всё выяснилось.
Он выдувал целые клубы дыма, а Расмус вдыхал его. Сигары пахли чем-то вкусным, господским. Он не сводил глаз с ленсмана и не переставал думать о приюте, хотя слушать ленсмана было так интересно.
Ленсман поблагодарил Оскара за то, что тот предупредил его, рассказал ему всё про Анну-Стину.
– Прочитав письмо, я помчался к фру Хедберг, и оказалось, что вовремя. Ведь как раз вечером накануне она пришла в себя. И хотя я не думал, что Анна-Стина способна на самое худое, но всё же надёжнее было арестовать её.
