Ненси вдруг вскочила на ноги и неожиданно хлопнула в ладоши.
— О, знаю, знаю! — выкрикивала она возбужденно, но в следующую минуту уже снова сидела рядом с Поллианной. — Скажи мне, подумай и ответь, прямо и откровенно, — взволнованно настаивала она. — Именно после того, как он узнал, что ты племянница мисс Полли, он не хотел тебя больше видеть, правда?
— Да. Я в прошлый раз сказала ему, кто я, а сегодня он сказал мне, о чем он тогда подумал.
— Я так и знала, — торжествовала Ненси. — И мисс Полли не хотела посылать ему студень, ведь так?
— Не хотела.
— И ты сказала ему, что это не от нее?
— Ну да. Я…
— И он стал вести себя странно только после того, как узнал, что ты ее племянница. Ведь так?
— Ну д-да. Он вел себя немного странно… из-за студня, — признала Поллианна, задумчиво морща лоб.
Ненси глубоко втянула воздух.
— Тогда я все поняла, точно! Слушай. Мистер Джон Пендлетон был возлюбленным мисс Полли Харрингтон! — объявила она торжественно, но перед этим украдкой бросила взгляд через плечо.
— Что ты, Ненси, не может быть! Он ей не нравится, — возразила Поллианна.
Ненси взглянула на нее пренебрежительно:
— Конечно, не нравится! Еще бы! Ведь они в ссоре!
Поллианна все еще смотрела недоверчиво, и потому Ненси, после очередного глубокого вздоха, удобно усевшись рядом с ней, с удовольствием принялась излагать всю историю.
— Дело вот в чем. Как раз незадолго до твоего приезда мистер Том сказал мне, что у мисс Полли когда-то был возлюбленный. Я этому не поверила. Да чтобы она и — возлюбленный! Но мистер Том заверил, что так было и что мужчина этот и сейчас живет в нашем городке. А теперь я знаю! Разумеется, это Джон Пендлетон. Разве нет тайны в его жизни? Разве не закрылся он в своем огромном доме один-одинешенек, так что никогда ни с кем и словечком не перемолвится? Разве не вел он себя странно, когда узнал, что ты племянница мисс Полли? И разве он не признался, что ты напоминаешь ему о чем-то, о чем он хотел забыть? Любому ясно, что речь идет о мисс Полли!.. А она… разве она не сказала, что никогда в жизни не послала бы ему студень?.. Да это ясно, как Божий день, ясно, ясно!
— О-о-о! — выдохнула Поллианна, широко раскрыв глаза от изумления. — Но, Ненси, я думаю, что, если они любили друг друга, они помирились бы. Оба они были так одиноки все эти годы. Я думаю, они с радостью помирились бы.
Ненси презрительно фыркнула:
— Не очень-то много ты знаешь, как это бывает в любви. Ты еще слишком мала. Но если есть кто-то на свете, кто и слышать бы не пожелал о твоей игре, так это пара поссорившихся влюбленных! Точно так и с ними обстоит дело. Разве не ходит он всегда мрачный как туча? И разве она не… — Ненси запнулась, вовремя вспомнив, с кем и о ком она говорит. Неожиданно она рассмеялась: — Не скажу, впрочем, что это не было бы здорово, если бы ты могла и их тоже вовлечь в игру — так чтобы они были рады помириться!.. Ну и история! Вот бы все глаза вытаращили — мисс Полли и он! Но, я думаю, надежды тут мало; мало, мало!
Поллианна ничего не сказала, но, когда чуть позже она вошла в дом, лицо у нее было очень задумчивое.
Глава 18. Хрустальные подвески
В теплые августовские дни Поллианна часто ходила в большой дом на Пендлетон-Хилл. У нее, впрочем, не было впечатления, что эти визиты оказывались особенно удачными. Не то чтобы мистер Пендлетон не хотел ее видеть — напротив, он даже часто посылал за ней, — но, когда она была у него, он едва ли казался счастливее от ее присутствия; по крайней мере, так считала Поллианна. Он говорил с ней, это правда, и показывал ей много необычных и красивых вещиц, книжек, картин и разных диковинок. Но он по-прежнему раздраженно и открыто роптал на свою беспомощность и явно негодовал по поводу «режима» и «порядка», введенных в его доме людьми, которых он с трудом терпел под своей крышей. Впрочем, казалось, что он с удовольствием слушал Поллианну, и Поллианна говорила без умолку. Она любила поговорить, но никогда не была уверена, что, подняв глаза, не увидит его лежащим на подушке с этим страдальческим выражением лица, которое всегда причиняло ей боль. И она никогда не знала точно, какое из ее слов — если причина была в них — ранило его. Что же до того, чтобы рассказать ему об игре и попытаться уговорить его играть в нее, то ей ни разу не удалось найти подходящий момент, когда она была бы уверена, что он охотно выслушает ее. Она дважды заводила разговор об игре, но оба раза ей не удалось пойти дальше того, что сказал ее отец, потому что Джон Пендлетон сразу же менял тему их беседы.
Теперь Поллианна уже не сомневалась, что Джон Пендлетон был некогда возлюбленным тети Полли, и всеми силами своего верного, любящего сердца желала каким-нибудь образом принести счастье в их, по ее мнению, несчастное и одинокое существование.
Только вот как сделать это, она не знала. Она говорила мистеру Пендлетону о своей тетке, и он слушал, иногда вежливо, иногда с раздражением, но чаще всего с насмешливой улыбкой на обычно суровых устах. Она говорила и тетке о мистере Пендлетоне — или, скорее, пробовала говорить о нем. Однако мисс Полли не слушала долго; она почти всегда находила другой предмет для разговора. Впрочем, она часто поступала так и тогда, когда Поллианна говорила о ком-нибудь другом, докторе Чилтоне, например. Поллианна приписывала это тому обстоятельству, что именно доктор Чилтон видел тетю Полли на веранде с розой в волосах и кружевной шалью на плечах. Тетя Полли, казалось, проявляла особенную неприязнь к доктору Чилтону, как однажды обнаружила Поллианна, когда сильная простуда уложила девочку в постель.
— Если к вечеру тебе не станет лучше, я пошлю за доктором, — заявила тетя Полли.
— Правда? Тогда мне станет хуже к вечеру, — засмеялась Поллианна, — потому что я очень хочу, чтобы доктор Чилтон пришел ко мне.
Ее поразило тогда выражение, возникшее на лице тетки.
— Это будет не доктор Чилтон, Поллианна, — сказала мисс Полли сурово. — Доктор Чилтон не является нашим семейным врачом. Я пошлю за доктором Уорреном… если тебе станет хуже.
Но Поллианне не стало хуже, и доктор Уоррен вызван не был.
— И этому я тоже рада, — сказала Поллианна тетке в тот вечер. — Конечно, мне нравится доктор Уоррен, но доктора Чилтона я люблю больше и боюсь, он бы обиделся, если бы ко мне позвали не его. Тетя, он ведь совсем не виноват, что случайно увидел тебя в тот день, когда я так красиво тебя нарядила, — закончила она печально.
— Довольно, Поллианна. Я не имею ни малейшего желания беседовать о докторе Чилтоне… или его чувствах, — заявила мисс Полли твердо.
Поллианна взглянула на нее с печальным недоумением в глазах, потом вздохнула.
— Я очень люблю на тебя смотреть, когда у тебя такие румяные щеки, и я так хотела бы снова причесать тебя. Если… Тетя Полли! — Но тетка уже скрылась из глаз в глубине холла.
В один из дней августа, когда Поллианна ранним утром пришла к Джону Пендлетону, она неожиданно увидела лежащую поперек его подушки пылающую полосу голубого, золотого и зеленого цветов, обрамленную по краям красным и фиолетовым. Она замерла в благоговейном восторге.
— О, мистер Пендлетон, это маленькая радуга; настоящая радуга пришла к вам в гости! — воскликнула она, слегка хлопнув в ладоши. — О-о-о! Как красиво! Но откуда она здесь взялась?
Мистер Пендлетон не очень весело рассмеялся; он был особенно не в духе в это утро.
— Я думаю, она «взялась» от грани стеклянного термометра за окном, — сказал он вяло. — Обычно солнце на него не падает… и освещает его только по утрам.
— Но это так красиво! И это просто солнце делает? Вот это да! Если бы это был мой термометр, я держала бы его на солнце целыми днями!
— Не много бы пользы было тогда от него, — засмеялся мужчина. — Как ты полагаешь, могла бы ты сказать тогда, жарко или холодно на улице?
— Мне было бы все равно, — прошептала Поллианна, не отрывая восхищенных глаз от блестящего пучка красочных полосок на по душке. — Как будто кого-нибудь это волновало бы, если бы он все время жил в радуге!
Мистер Пендлетон опять засмеялся. Он с нежным любопытством смотрел на восхищенное лицо Поллианны. Затем неожиданная мысль пришла ему в голову.
Он тронул звонок рядом с постелью.
— Нора, — сказал он, когда в дверях появилась пожилая служанка, — принесите, пожалуйста, один из больших бронзовых подсвечников, которые стоят на каминной полке в парадной гостиной.
— Слушаю, сэр, — пробормотала женщина с чуть растерянным видом. Через минуту она вернулась, а ее шаги, когда она, удивленная, приближалась к постели, сопровождало негромкое мелодичное позвякивание. Оно исходило от граненых хрустальных подвесок старомодного канделябра, который она держала в руке.
— Спасибо. Поставьте здесь, на столике, — указал мистер Пендлетон. — Теперь возьмите шнурок и натяните его поперек окна, привязав к крючкам на раме. Все в порядке. Спасибо, — сказал он, когда служанка исполнила его указания. Когда она покинула комнату, он взглянул на удивленную Поллианну смеющимися глазами. — Дай-ка мне этот подсвечник, Поллианна.
