Мы продолжаем знакомиться с итальянской кухней. Только не с традиционной её частью, а с новейшими тенденциями. В меню нашего ресторана самые популярные и дорогие блюда – пицца «Острова Италии» и паста «Жаркое итальянское лето». Свежий вкус придаёт пицце тонко нарезанный патиссон, а пикантные нотки добавляет копчёная скумбрия. Нет патиссона? Замените его на кабачок молочной спелости!
Звякнула вилка. Это мама её выронила. А мой любимый ведущий продолжил:
– Жаркое итальянское лето нам напомнит необычный банановый соус. Его сладкий вкус мы сбалансируем кислинкой зелёного яблока.
Родители перевели изумлённые взгляды на меня.
– Вот, – сказал я им, – не цените вы таланты своего сына. А я впереди планеты всей.
– Димка, ты у меня гений, я всегда знал это, – сказал папа.
И тогда мама смутилась: – Дима, извини, – и добавила: – Можешь на кухне хозяйничать, сколько хочешь. Только убирай за собой.
Теперь я за своё будущее спокоен: если из меня не выйдет программиста или роботостроителя, есть запасной вариант. Буду всемирно известным поваром. Тоже неплохо, правда?
Впрочем, зачем мне от чего-то отказываться? Я уже начал продумывать новое изобретение, даже заметки в тетради делаю. Знаете, что это будет? Креативный робот-кулинар. С функцией случайного выбора продуктов для приготовления разных блюд.
А робота-уборщика я когда-нибудь потом откопаю и доделаю.
– Котиков ещё покидай, котиков! – Полина щёлкала пальцем по экрану планшета.
Синий рюкзак лежал рядом, на диване в углу рекреации.
– Каких котиков, ты что?
Значок-комета, зацепленный за кольцо Сатурна на сером пиджаке Маринки, закачался от возмущения.
– Твоя статья про антиматерию целых пятнадцать минут висит. Ни одного лайка. А котики всем нравятся, – поддержала Света. С видом полководца, выигравшего битву, она закинула хвост, перетянутый синей резинкой, за спину: – Ещё три человека в группе!
Маринка сунулась в телефон подруги:
– Кто?
– Вика, Парапланов и Светлов.
– Светло-о-ов?! – Полина открыла на планшете список участников: – Светлов из «Шестого бета» вступил в нашу группу?
– Ну да. – Светина чёлка прыгала над жёлтой «Нокией». – Он вчера меня пригласил в свои «Тёмные миры», я его сегодня – к нам.
Полина смотрела на подругу так, словно Света выиграла международную олимпиаду по математике:
– О, какая ты молодец!
Полина кинула с планшета пригоршню котиков в группу.
– У нас первый лайк! – объявила Света.
Носы зависли над телефоном:
– Кто?
– Вика.
– Настоящий друг, – кивнула Полина.
– Полина, ты зачем на странице Заратустрова сидишь? – От голоса Маринки вздрогнул фикус на подоконнике, но не Полина.
– Спокойно. Всё для дела. Я сначала у него фоточки полайкаю – пусть ему будет приятно. А потом в группу приглашу.
– Зачем вы старшеклассников приглашаете? – Маринка нахмурилась. – Сказано же: для пятых и шестых классов.
– Всё нормально. – Света деловито отлайкивала котиков в группе. – Солиднее будет.
Полина осмотрела страницу на смартфоне Маринки:
– Хорошо, но всё равно пустовато. Надо что-то ещё.
– У меня мемасики прикольные есть, – сдалась Маринка и ткнула пальцем в сохранёнки.
– Заратустров вступил! Что я говорила?! – Полина подпрыгнула на диване.
– Ничего себе! – удивилась Маринка, выбирая картинку с надписью: «В моей душе пусто и одиноко, как в космосе». – Ещё что-то будем добавлять?
– У меня фото завтрака есть, – неуверенно предложила Света. – В Инстаграме их часто выкладывают.
– Давай попробуем, – кивнула Полина.
Фото оладушек в виде цветов и медвежат, которые были съедены Светой четыре часа назад, набрали ещё три лайка и комментарий: «Откусил медведю голову – весь день счастлив!»
– Два человека добавились, – сообщила Маринка, обновляя открытую на телефоне страницу.
– О, это хорошо, – Света открыла статистику группы. – Полчаса сидим, а уже пятнадцать человек новых. Мы – крутые админы! К вечеру триста будет. Через неделю несколько тысяч наберём.
– Давайте ещё песни покидаем! – решила Полина.
На стене появилась картинка с танцполом, под ней выстроились модные композиции. Тут же щёлкнул лайк.
– Что вы тут делаете? – Маринка вздрогнула от непривычно раздражённого голоса Миши Тихого. – Весь класс в актовом зале. На команды уже делится. Анна Степановна обыскалась вас.
Комета на пиджаке Маринки закивала удивлённо в такт ресницам девочки:
– Мы её задание выполняем!
– Чьё? Анны Степановны? – Чёрные кудряшки Миши сунулись в планшет Полины. – Она просила вас ерунду по всему интернету собирать?
– Нет. Она создала группу и попросила нас наполнить её интересным контентом. Хочет через месяц набрать двести подписчиков. У нас к вечеру больше будет.
Миша смотрел на летающих котиков, на перемазанных сметаной котиков, на мем «Отменить все уроки до конца недели! Лайк, если ты „за”». Его глаза стали похожи на совиные:
– Серьёзно? Это группа Анны Степановны? И как она называется? «Котики – смысл жизни»?
– Ты что?! Нет, конечно. – Полина посмотрела на Мишу как на законченного болвана.
Пальцы скользнули по экрану планшета. Над постами с котиками красовался заголовок: «Новости современной физики».
Маринка в полутьме привычно нашла кнопку. «Тилилим», – сказала дверь, готовая распахнуться. Нет-нет, сначала чуть приоткрыть. Сидит? Сидит.
Маринкино сердце сжалось тоскливым комочком манной каши. Вдохнув холодного воздуха, девочка вылетела из подъезда, придерживая лямки рюкзака. Выпалила: «Здрасьтеварварильинична» и помчалась по заснеженной аллее. По лопаткам пробежали мурашки: они и сквозь рюкзак чувствовали взгляд старухи.
За углом Маринка остановилась, а сердце продолжало мчаться.
Пять лет они живут в этом доме. Маринка знает, что страшный дядя Петя из соседнего подъезда – геолог, он умеет разговаривать с камнями, но не с детьми. Что задира Васька из первого подъезда считает себя ассасином. Если разделяешь его убеждения, он не только перестаёт швыряться снежками, но и зароет в сугроб любого, кто тебя тронет.
Только из своего подъезда Маринка боялась выходить. Там, на мутно-зелёной скамеечке, приклеенный к ней летом и примёрзший зимой, сидел страшный человек – Варвара Ильинична. Всегда в тёплом платке, со свисающими седыми прядями и, наверное, с порталом на болото в кармане. Следит за всем бесцветными глазами, иногда спрашивает что-то. Лучше бы молчала: голос у Варвары Ильиничны ещё хуже, чем глаза: полустёртый, поскрипывающий.
По аллее бродят тени, а Маринке кажется, что привидения. Может, это Варвара Ильинична отправила их следить за Маринкой? Чуть зазевается – и утащат в болото.
Скорее бежать – к пятачку света, к кондитерской – вдохнуть сладкий запах, спокойно вздохнуть и пройти мимо: к «Пятёрочке», за хлебом.
Маринка оглянулась: не ползут ли за ней тени, не тянут ли длинные тощие руки? Тень у дома пошевелилась и сказала: «Мяу».
«Стоп, – сказала себе Маринка. – Кикиморы не мяукают. И тени тоже».
Страх продолжал что-то нашёптывать бабушкиным голосом, а любопытство покалывало кончики пальцев. «Замолчи!» –
