– Не начну, – уверенно сказала Ванда.
Дэн не знал подробностей, но она-то прекрасно знала, что звонить Луке бесполезно. Завтра возвращается Ники – его девушка, его невеста, и этим все сказано. Он больше в Вандиной жизни не появится, сколько ни плачь и ни сетуй на судьбу. Ей для ее же пользы лучше как можно быстрей его забыть. Хотя она и понимала, что это вряд ли возможно.
– Короче, переоденься во что-нибудь потрясающее, умойся и пойдем, – распорядился Дэн.
– А ничего, что уже полночь? – Она не собиралась никуда идти.
– Так самое время там появиться. Народ обычно в таких местах до утра зависает. Да и вообще, подумай, когда еще ты окажешься на итальянской дискотеке!
Ванда покачала головой:
– Давай не сегодня, а? Можно сходить, например, завтра. Вы когда улетаете?
– Послезавтра, – ответил он.
– Как и я, – сказала девушка. Сейчас мысль о том, что весь обратный перелет ей придется провести в компании Дэна и его друзей, уже не казалась такой ужасающей. Ничто не казалось ужасающим по сравнению с ложью Луки. – Я сегодня очень устала. Хочется лечь спать и проспать до обеда.
– Конечно, конечно, – не поверил ей парень.
– Честно, – заверила его Ванда. – Вот ты сейчас уйдешь, и я сразу лягу.
– А ничего, что ты выпила кофе? Он бодрит.
– На меня кофе не действует, – произнесла она, и это было чистейшей правдой.
В конце концов ей все-таки удалось выпроводить Дениса, а когда он ушел, она, следуя своему собственному обещанию, приняла душ и легла в постель. И хотя девушка переживала, что заснуть ей не удастся, усталость взяла свое, и уже через десять минут она спала.
Открыв глаза утром, Ванда не сразу вспомнила о том, что произошло вчера. Примерно минуту она лежала в блаженном неведении – отдохнувшая и улыбающаяся. Но когда события прошедшего дня стали всплывать в ее голове, улыбка сбежала с ее лица и захотелось завыть в голос. Она уткнула лицо в подушку и расплакалась.
Осознание того, что ее мир никогда больше не будет прежним, навалилось на нее всем своим весом. И если бы кто-то спросил Ванду сейчас, что же изменилось в ее реальности, она бы ответила сразу, не раздумывая: из ее дней ушла любовь – настоящая, единственная на всю жизнь, одна на миллион. Ее любовь.
Немного успокоившись, девушка отпихнула подушку и дотянулась до телефона – ни одного пропущенного вызова и ни одного сообщения. А она так надеялась, что все-таки нужна Луке и он выберет ее! Но нет. Все кончено. И пути назад не существует.
А значит, хочет она того или нет, но надо жить дальше.
Решение поехать в Урбино пришло само, Ванда даже не стала его обдумывать, когда оно вспыхнуло в ее мозгу, просто кинула в рюкзак куртку, бутылку минералки и телефон и пошла на вокзал. Всю дорогу оглядывалась и озиралась по сторонам в надежде увидеть Луку, хотя и понимала, что сейчас он находится в аэропорту, где встречает Николетту.
Сегодня ей хотелось трудностей. И чем непреодолимее они будут, тем лучше. Казалось, только испытания могут отвлечь от мыслей о Луке и от желания увидеться с ним хотя бы в последний раз.
А единственной настоящей трудностью, которую Ванда смогла себе придумать, было знакомство с отцом.
На этот раз она успела на раннюю электричку, а затем и на автобус и оказалась в Урбино в десять утра, когда магазинчики и кафе только начали открываться. Девушка целенаправленно, никуда не сворачивая и не удлиняя путь, шла к лавке отца. В этот день ее не пугала перспектива встретить там ту женщину.
Что дверь в магазинчик распахнута, Ванда разглядела издалека, и на мгновение ее сердце кольнул ужас. Разве она сможет это сделать? Войти и представиться, посмотреть в глаза человеку, когда-то причинившему нестерпимую боль ее матери? Захотелось повернуть назад.
«Ну, уж нет! – сказала она себе. – Второй раз я такую глупость не совершу. И вообще, в этом нет ничего страшного. В конце концов, я в своем праве».
Подбадривая себя, Ванда сделала шаг через порог магазинчика. Все здесь было как в прошлый раз: изысканные украшения в витрине, мягкий свет старинных ламп, легкий аромат благовоний.
Ее отец сидел за стойкой и делал какие-то записи в блокноте. Пространство, где раньше стоял колокольчик для посетителей, который машинально забрала Ванда, пустовало. Девушка опустила руку в карман и нащупала там резной ажурный металл. Утром, убегая из номера, она положила колокольчик в карман куртки, намереваясь вернуть, и вот теперь настало время это сделать.
Все еще незамеченная, она подошла к стойке и произнесла:
– Здравствуйте.
Мужчина вздрогнул и поднял голову. В его глазах промелькнуло узнавание.
– Я прошу прощения. – С каждой секундой говорить ей становилось все труднее. – Я нечаянно унесла ваш колокольчик. Честное слово, я совсем не хотела этого делать. – Девушка извлекла вещицу из кармана и водрузила ее на место.
Ее отец улыбнулся, отчего в уголках его глаз образовались озорные морщинки.
– Спасибо, что вы его вернули. А могу я спросить, что заставило вас так спешно ретироваться? Мне показалось, вы были чем-то расстроены. – Он разглядывал ее внимательно, переводя взгляд от лба к носу, губам, глазам, собранным в свободную косу волосам и снова к глазам.
– Я решила, что женщина, которую я увидела рядом с вами, – ваша жена, – честно ответила Ванда.
Мужчина скорчил забавную рожицу:
– Увы, у меня нет жены. Луиза – моя старшая сестра. А почему вас так шокировало ваше предположение?
– Нет, вы не подумайте, я не флиртую с вами, – быстро проговорила девушка. – Просто вы – мой отец. – Она выпалила это и тут же прикусила язык.
Выражение лица хозяина лавки сделалось каким-то детским, по-мальчишески уязвимым. Он словно боялся поверить в то, что она сказала.
– И кто же твоя мать? – спросил мужчина.
– Ее зовут Виктория, – ответила Ванда. – Она живет…
– В России, – закончил он за нее и вдруг рассмеялся и закрыл лицо руками.
Какой угодно реакции ждала девушка, но только не такой. Было невозможно понять, рад он или пребывает в ужасе. И что, спрашивается, ей теперь делать?
Она стояла напротив него, замерев. Все самое страшное было позади – она сумела сообщить ему новость об его отцовстве, и теперь от нее совершенно ничего не зависело.
– Прости меня, пожалуйста. – Давид наконец отнял руки от лица, и Ванда заметила в уголках его глаз капельки слез. – Не каждый день я узнаю, что у меня, оказывается, есть взрослая красавица дочь, которую шестнадцать лет назад родила моя самая любимая женщина. Тебе же шестнадцать? – Он дождался кивка девушки и продолжил: – А еще я все не мог понять, почему ты так похожа на меня. Я ведь заметил это сразу, в твой первый визит. И как же здорово, что ты нашла в себе силы прийти снова!
Он выбрался из-за стойки и оказался рядом с Вандой.
– Ты же не будешь против, если я тебя обниму? – произнес ее отец.
– Конечно, нет, – проговорила девушка и сама кинулась в его раскрытые руки.
Это было такое странное, такое невероятное ощущение – оказаться в объятиях родного отца, что все остальное моментально отступило на задний план, и ее затопило чувство облегчения и радость.
Ей показалось в эту минуту, что они были знакомы всегда, с самого момента ее рождения. И девушка была больше чем уверена, что отец чувствует то же самое, ведь он ни на секунду не усомнился в том, кем она ему приходится. Он словно давно ее ждал.
– Кстати, меня зовут Ванда, – запоздало представила она, когда отец наконец выпустил ее из рук.
– Удивительно, – улыбнулся он. – Виктория выбрала для нашей дочери мое любимое женское имя!
– Я думаю, это потому, что она очень сильно тебя любила, – проговорила Ванда.
День клонился к закату. Они сидели на широкой террасе, опоясывающей второй этаж отцовского дома, пили лимонад и наблюдали, как солнце медленно скрывается за соседним холмом.
Дом Давида находился на высоком холме, за пределами крепостных стен Урбино. Из его окон открывался изумительный вид на город. А еще вокруг был разбит большой, не слишком ухоженный сад, больше походящий на настоящие джунгли.
За проведенные вместе часы Ванда и ее отец успели обговорить сотню тем. Девушка рассказала Давиду о своей школе и планах на будущее, в свою очередь, он поведал ей о своей жизни. Они даже договорились о том, что девушка приедет к нему на летние каникулы и если удастся уговорить, то привезет и маму.
Отец записал все координаты дочери в свой ежедневник и телефон, раз пять спросил, как она считает, не будет ли против ее мама, если он после стольких лет выйдет с ней на связь.
Ванда видела, как сильно он волнуется, но все не решалась спросить его о том, что произошло семнадцать лет назад между ним и ее родительницей. Наверно, она так бы и не смогла заставить себя задать этот вопрос, если бы мужчина не поднял эту тему сам.
– Твоя мама не оставила мне ни своего адреса, ни номера телефона. Я пытался искать ее, но тщетно. Хотел поехать в Москву, но мои родители не пустили. – Он тяжело вздохнул. – Знаю, звучит смешно. Все-таки я был уже взрослым человеком тогда, но в Италии семья ценится превыше всего. Для итальянца нет ничего страшнее, чем поссориться с родителями. Вот я и не решился. Хотя, если бы я знал, что у меня должна родиться дочь… – Мужчина надолго замолчал, и Ванда не стала выдергивать его из раздумий. – А потом тяжело заболел мой отец, и мне пришлось взять на себя наш семейный бизнес.
