Во время второго урока Минако наскучило играть, и она стала поглядывать на дверь. Неожиданно Тэцудзо встал из-за парты и пошел на выход. Минако радостно засеменила за ним. Яёй побежала следом.
Котани-сэнсей продолжала вести урок, время от времени посматривая в окно.
Ей было видно, как идет по школьному двору Тэцудзо, а за ним — две девочки. За все дни с начала дежурства Котани-сэнсей впервые видела такое. Обычно Минако всегда бежала впереди, а дежурные ее догоняли. Котани-сэнсей стало интересно.
Тэцудзо, Минако и Яёй дошли до сакуры, росшей неподалеку от школьных ворот. Они встали под деревом и задрали головы. Раскрыв рты, они стояли и смотрели наверх, в гущу ветвей и листьев. Минако и Яёй повторяли за Тэцудзо каждое его движение.
Потом Тэцудзо принялся трясти дерево. Сверху что-то посыпалось. Тэцудзо аккуратно подобрал упавшие предметы, один за другим.
Минако и Яёй заглянули ему через плечо. У Тэцудзо в руках было несколько гусениц, каждая сантиметра четыре длиной. Яёй скривилась, но Минако очень обрадовалась. Она трогала гусениц рукой и смеялась.
Они отнесли гусениц в песочницу. Тэцудзо выкопал с краю песочницы ямку и положил туда свою добычу. Потом он разровнял поверхность песка в центре, широким жестом, как сеятель пшеницы, разбросал там гусениц и засыпал насекомых толстым, сантиметра в три, слоем песка.
После этого все трое встали на коленки и уставились на песок. Спустя полминуты из песка показались зеленые головки. Минако переводила взгляд с гусениц на Тэцудзо и радостно смеялась. Похоже, что все это ей очень нравилось. Тэцудзо два-три раза повторил опыт с гусеницами, а потом Минако проделала то же самое самостоятельно. Независимо от того, кто их закапывал, гусеницы неизменно высовывали свои головки из песка. Минако смеялась еще громче и радостней, чем раньше. Настроение у нее было отличное.
Для верности Котани-сэнсей время от времени выходила из класса на улицу, чтобы проверить, как идут дела у Тэцудзо и его подружек. Удостоверившись, что все в порядке, она возвращалась обратно в класс. Тэцудзо нисколько не старался развлечь Минако, он просто делал то, что ему самому было интересно. Тем не менее Минако явно получала от этого огромное удовольствие.
Котани-сэнсей восхищенно вздохнула. Все, кто дежурил до этого, пытались подстроиться под Минако. Она качается на качелях, и дежурные качаются. Она прыгает на шине, и они прыгают. Как бы дежурные ни старались, все равно она все делала по-своему. Поэтому им было проще уступить, чем заставить ее сделать что-то, чего она не хотела. Но с Тэцудзо все было по-другому. Он даже ни разу не посмотрел в сторону Минако.
К началу третьего урока троица скрылась из виду. Теперь Котани-сэнсей не видела их из окна. Обеспокоенная, она отправилась на поиски и нашла их у западного крыла школы. Еще издалека она услышала громкий смех Минако и подумала, что сегодня девочка в прекрасном расположении духа. Из смешанной с водой красной глины, оставшейся тут со времен недавнего ремонта, дети лепили что-то вроде небольших скульптур.
Скульптура Тэцудзо представляла собой спираль, похожую на ракушку улитки. От спирали отходили в разные стороны штук десять длинных ножек, по форме напоминающих свечки. Еще Тэцудзо наломал тонкие веточки на кусочки размером с зубочистку и утыкал ими свое произведение. Получился настоящий артефакт!
Минако просто скатала из глины несколько десятков шариков и тоже натыкала в них прутиков. Это была примитивная поделка, но в то же время в ней чувствовалась какая-то потаенная сила. Яёй помогала Тэцудзо и Минако, и поэтому своей скульптуры не сделала.
— Невероятно! Дядюшка Пикассо заплакал бы от радости! — сказала Котани-сэнсей. Ей было стыдно, что она всего-навсего простая учительница.
Во время четвертого урока произошло ЧП.
Тэцудзо, Минако и Яёй наигрались с глиной и направились обратно в класс. Идти нужно было мимо спортплощадки. В это время там как раз играли в футбол ученики пятых классов. Игрой руководили Ямаучи-сэнсей — ответственный за всю параллель — и Ота-сэнсей.
Минако с радостным смехом кинулась за мячом и выбежала на поле. Ямаучи, выполнявший роль арбитра, отчаянно засвистел в судейский свисток и закричал:
— Эй, а ну уйди!
Но Минако не уходила и продолжала бегать за мячом. Тогда Ямаучи подошел к ней, взял за шкирку и потащил с поля, как вдруг…
Как вдруг на него, откуда ни возьмись, наскочил Тэцудзо, и учитель почувствовал резкую боль в правой руке. Ямаучи взвыл и попытался стряхнуть мальчишку, но тот впился в руку мертвой хваткой. Тогда Ямаучи с силой ударил мальчика по лицу два или три раза. Наконец Ота сумел оторвать Тэцудзо от своего коллеги. Но поскольку он видел всю сцену с самого начала, он не сдержался и процедил:
— Вы сами виноваты.
— Что-о?! — взревел Ямаучи, и между учителями начался весьма откровенный обмен мнениями.
Ота-сэнсей, так же как и Котани-сэнсей, был очень молод. И к тому же вспыльчив и не очень отходчив. Но поскольку при детях ссориться было как-то не с руки, то с грехом пополам сдерживая свой гнев, мужчины дошли до учительской, и вот тут-то началась драка.
Раскрасневшийся Ямаучи свирепо сверкал глазами. А Ота, наоборот, неестественно побледнел. Зазвенел звонок на перемену, и в учительскую начали стекаться учителя.
— Ах ты, неблагодарная скотина! Тебе в школе не место! — рычал Ямаучи.
— Что вы говорите? А вам место, что ли? Ни стыда, ни совести у человека. А кто детей прямо со школьной скамьи на войну посылал, а? — ответствовал Ота.
Это был удар ниже пояса. Люди из поколения Ямаучи реагировали на такие упреки крайне болезненно. Вне себя от ярости, Ямаучи схватил молодого учителя за грудки.
— Остановите их! — закричала какая-то учительница.
— Не останавливайте, не останавливайте! Пусть Ота ему ответит! — крикнул Адачи. Завуч не сдержался и сказал Адачи, что он о нем думает. Адачи в долгу не остался. В результате завязалась настоящая потасовка: стенка на стенку.
Котани-сэнсей, увидев все это, разревелась, как девчонка.
— Адачи, не сдавайся!
— Ота, вмажь ему!
Непонятно откуда в окне учительской возникли физиономии заводских ребят во главе с Джуном и Исао, которые начали болеть за Адачи и его друзей.
Глава 14
НЕ ПЛАЧЬ, КОТАНИ-СЭНСЕЙ
Котани-сэнсей продолжала всхлипывать.
— Вот ведь тварь какая! — с чувством сказал все еще бледный Ота.
— Да ладно тебе, чего ты разошелся? — урезонил его Адачи, под глазом у которого красовался огромный синяк.
— Котани-сэнсей, ну из-за чего тут плакать-то? — расстроенно спросил Орихаши.
— Точно говорит, плакать не из-за чего, — подхватил Ота.
Адачи решил, что после драки молодежь оставлять без присмотра нельзя, а то еще чего доброго эти горячие головы опять начнут все по новой, поэтому он пригласил двух своих соратников и плачущую Котани-сэнсей в пивную, выпить и успокоиться.
Орихаши и Ота были закадычными друзьями.
— Эх, и хорошо же я наподдал кой-кому под шумок, — боевито сказал Адачи. — Только вот фингал под глазом — это уже лишнее.
— Тоже мне, Боттян[8] выискался. Нельзя драться с директором. И с завучем тоже нельзя. Сам знаешь, что после этого бывает, — с этими словами хозяйка заведения сделала жест, которым обычно обозначают немедленное увольнение: провела ребром ладони по горлу. — Терпеливей надо быть. Об учениках думать, а то в нынешнее время хороших учителей — раз, два — и обчелся. Вам всем не мешало бы быть поосмотрительней.
— Да знаю, знаю. Давай-ка сюда еще бутылку, — Адачи скорчил гримасу, видно, после драки у него где-то здорово болело.
Котани-сэнсей было до слез жалко Тэцудзо. Он ведь прекрасно справился с дежурством, и тут вдруг под конец такое… Ведь Ямаучи-сэнсей вполне мог бы вынести Минако с поля на руках. Или хотя бы просто взял за руку и вывел… В этом случае Тэцудзо, наверное, не стал бы на него нападать.
Ну почему, почему все должно было произойти именно в тот день, когда Тэцудзо отлично себя вел, когда он наконец-то начал играть с другими детьми… Почему?!
Котани-сэнсей попыталась представить себе, что чувствовал Тэцудзо, когда кинулся на Ямаучи, чтобы защитить Минако. Это было невыносимо. Котани-сэнсей захлестнула новая волна жалости.
Котани-сэнсей плакала, когда вела Тэцудзо домой. Она не смогла сдержать слез и тогда, когда рассказывала дедушке Баку о происшествии. Выслушав, дедушка ласково посмотрел на нее и погладил Тэцудзо по голове:
— Тэцудзо отличный мальчишка. Правду вам скажу, мне очень повезло с внуком. Думаю, и Минако-тян будет его добром вспоминать.
Хозяйка заведения еле успевала подносить все новые бутылки — пытаясь залить свое возбуждение, Адачи, Ота и Орихаши выпили гораздо больше, чем обычно.
