Дима сел на стул и медленно заиграл. Это было красиво и забавно – потому что почти никто вживую не слышал, как звучит настоящая балалайка.
– Частушки! – лихо крикнул Рябов. – Слова народные, и музыка тоже...
Мой миленок футболист,
Делом занимается.
Не за мною нынче он —
За мячиком гоняется!
В зале раздался смех. Бронислава Георгиевна закрыла глаза – так ей было не по себе. Говорила же она этим ребятам, что надо выступить с каким-нибудь классическим, проверенным временем репертуаром! «Меня уволят! – безнадежно подумала она. – Обязательно уволят! За профессиональную непригодность...»
Дима ударил по струнам сильнее.
Рябов с Бортко в один голос запели:
На спортивную площадку
Выхожу я на зарядку.
Наклоняюсь влево, вправо,
Кто-то громко крикнул: «Браво!»
– А что, неплохо! – вдруг заявил Иван Романович. – И парнишка этот на балалайке зажигательно играет! Очень нам сейчас это необходимо – пропаганда футбола и спорта вообще.
Бэ Гэ осторожно открыла один глаз – кажется, все не так уж плохо... Ребята спустились вниз, в зал, под всеобщие аплодисменты. Дима сел рядом с Катей.
– Ну как? – прошептал он.
– Здорово! Ты молодец, Димыч...
– Владислав Красовский! – звонко выкрикнула Кира Зорина. – Шлягер из старинного мюзикла о соборе Парижской Богоматери!
На подмостки торжественно вышел Влад. Черные джинсы, черный свитер, темные волосы слегка растрепаны – красавец, словно сошедший с обложки какого-нибудь модного журнала. По залу пронесся восторженный вздох – девчонки были без ума от него.
Со странным ощущением Катя смотрела на Влада. Еще совсем недавно она теряла от него голову, а сейчас ее сердце никак не отозвалось, когда он стоял вот так, на виду у всех, вызывая всеобщее восхищение. В ее памяти навсегда запечатлелась та сцена в заснеженном темном лесу, когда он кричал на всех и требовал, чтобы подчинялись только ему. «Наверное, я и не испытывала к нему настоящих чувств, – подумала она. – Он просто мне нравился – как может нравиться все яркое и красивое...»
Дима испытующе посмотрел на Катю.
– Что? – улыбнулась она.
– Нет, ничего...
– Вот и я тебе говорю – ничего, – сказала она. – Абсолютно ни-че-го...
Как ни странно, но Дима понял ее. Этот Красовский для Кати теперь ничего не значил. Как прошлогодний снег...
– О чем это вы? – с любопытством прошептала Роза – она сидела с другой стороны от Кати.
– Так, пустяки...
Красовский медленно пробежал длинными пальцами по гитарным струнам и запел. В зале царила полная тишина.
– «...И после смерти мне не обрести покой... – глубоким трагическим голосом выводил он. – И днем, и ночью лишь она передо мной... Стой! Не покидай меня, безумная мечта! В раба мужчину превращает красота. И после смерти мне не обрести покой...»
– Ах, какой парень! – восторженно пропищала какая-то девчонка позади.
Десятки восторженных глаз смотрели на Влада, но он, перебирая гитарные струны, пытался найти в зале только одно лицо. «Вот она... С новеньким опять о чем-то шепчется! Господи, и чего она в нем только нашла...»
– «...И днем, и ночью лишь она передо мной!» – выразительно пел он. А когда закончил, в зале случилось что-то вроде овации.
– Молодец! – сказал Иван Романович Брониславе Георгиевне. – Тоже талантливый мальчишка... Хотя, конечно, песня не совсем для их возраста. У него, говорят, родители в театре работают? Оно и видно!
Бэ Гэ открыла второй глаз. Теперь она уже более уверенно смотрела на жизнь. Хорошо, что хоть Красовский ее не подвел!
– Катя Иволгина! – объявила Кира Зорина. – Новогоднее стихотворение. Кстати, Катя сочинила его сама...
Катя совсем не боялась сцены. Она вышла на нее и весело прочитала:
Карнавал, карнавал,
Даже снег затанцевал.
И земля закружилась,
И луна засветилась —
Над тобой, надо мной,
Над дорожкой снеговой.
И мерцают снежинки,
И рисуют картинки —
Как навстречу друг другу
Сквозь декабрьскую вьюгу
Мы идем торопливо,
И с улыбкой счастливой.
Бьют часы двенадцать раз,
Чудеса встречают нас!..
И проигрыватель, спрятанный за сценой, заиграл мелодию кремлевских курантов, напоминая, что до главного праздника осталось совсем немного времени. Это был заключительный аккорд сегодняшнего концерта.
– Друзья, спасибо вам огромное! – громко закричал Иван Романович. – Поздравляю вас всех с каникулами! Не забудьте – вечером начнется наш бал-маскарад. Явка для всех обязательна!
Все шумно выразили свое одобрение. Пока ребята расходились, директор пожал руку Бэ Гэ.
– Искренне восхищен вашими подопечными, уважаемая Бронислава Георгиевна! – сказал он. – Вы замечательный педагог!
– Да? – растерянно пробормотала Бэ Гэ, все еще не веря, что концерт прошел с успехом. – Ну, мы это... стараемся!..
– Ты чего такая грустная? – спросила Роза свою подругу.
– Разве? – удивилась Катя. – Нет, я в порядке... Просто время мчится с такой скоростью! Вот и концерт закончился... Знаешь, все прошло на редкость хорошо – я видела, как Иван Романович хвалил нашу Бэ Гэ. Мы не зря старались...
– А как я смотрелась из зала? – с любопытством спросила Роза.
– Как самая настоящая ниндзя – это, кстати, не мои слова. Ты кидаешь ножи не хуже, чем какая-нибудь артистка в цирке! Кстати, мальчишки тебя после этого просто зауважали... то есть, конечно, к тебе и раньше все хорошо относились, но теперь ты вне конкуренции!
Роза покраснела.
Они сидели на школьном дворе, перед стадионом, на котором ребята обычно играли в футбол. Сейчас он был весь засыпан снегом, на котором отпечатались многочисленные следы чьих-то ног. Подруги не спешили домой – им было приятно сидеть просто так и никуда не торопиться. Школа давно опустела – все убежали готовиться к маскараду.
Стояла тишина, лишь только вдали, где была дорога, раздавался шорох автомобильных шин.
– Кать, а ты... Ты что, совсем с Красовским поссорилась? – неожиданно спросила Роза.
– Ага. Хотя на самом деле мы и не общались с ним особо. Он... ну, в общем, я тебе рассказывала, какой он оказался на самом деле. Конечно, бывают люди и хуже, но меня это все равно не устраивает.
– Жалко, мне не удалось тогда поехать вместе с вами в Блиново! – мечтательно произнесла Роза. – Хотела бы я хоть раз в жизни испытать настоящее приключение, как в каком-нибудь кино! Так ты говоришь, тогда была ужасная метель и ничего не видно?..
– Абсолютно! Только снег. Он забивался в нос, не давал дышать, он залеплял глаза... а потом мы набрели на эту избушку – совершенно случайно, чудом. Димка вел нас. Он сказал, что нельзя останавливаться, иначе мы все просто замерзнем.
– Димка молодец, – согласилась Роза. – Он так на тебя смотрит...
– Чагина!
– А что, это чистая правда!
Они немного помолчали, глядя на школьный двор.
– Ты идешь на маскарад? – спросила Роза.
– Нет.
– Катька, ты с ума сошла! – переполошилась Роза. – Мы так ждали этого дня, так старались, чтобы концерт прошел удачно! И вдруг ты говоришь – «нет»... Тебя же Димка будет ждать!
– Ну, в общем, я ему сказала, что не приду. Он расстроился, конечно, заявил, что все равно будет ждать меня...
– Вот! Ты обязательно должна пойти!
– Чагина, у меня нет маскарадного костюма.
– Так у меня тоже нет! – искренне удивилась Роза. – Ты что, всерьез думаешь, что нас кто-нибудь выгонит из-за этого?
– Никто нас не выгонит, но будет как-то не по-настоящему... Все придут наряженные, а мы... Вот вчера мы случайно оказались с Марь Семенной в одном большом магазине – ну, когда она развозила нас домой, мерили всякие платья... Марь Семенна себе купила, а я нет. Они очень дорогие, и вообще... Надо же не просто вечернее платье, а что-нибудь особенное – вроде как ты персонаж из сказки, или фея, или какая-нибудь историческая личность...
– Тогда я тоже никуда не пойду! – твердо заявила Роза. – Очень мне нужен этот маскарад, если тебя там не будет...
– Что ты! Иди, если хочешь!
– Ничего я не хочу, – Роза насупилась и отвернулась.
Они опять замолчали.
Из-за поворота показались хохочущие Лерочка с Викусей.
– Чагина! Иволгина! – закричали они. – А вы чего тут сидите?
