Адам наблюдает за Откой. Та смотрит на детей широко раскрытыми глазами, вытягивает губы, смеётся, подпрыгивает, что-то кричит и вообще ведёт себя так же точно, как проходящие мимо малыши. Да и платье на ней подобающее, словно сшили его для Отки именно в этом детском саду.
И вдруг случается то, чего Адам совсем не ждёт. Одна девочка протягивает Отке руку и тянет её за собой. И Отка вдруг теряется в толпе малышей, а Адам не успевает сделать ни шага. Сначала, правда, он и не собирался бежать за Откой. Чего бояться? Пусть Отка поиграет с малышами. Ведь ей всё время приходится быть только с ним. Это ни к чему: она может стать похожей на мальчишку. Адам ведь прекрасно знает, что Отке нравится быть девочкой. И вот Адам плетётся за малышами вниз по лестнице, к детскому саду. Он издали наблюдает за Откой, и этого ему вполне достаточно. Он видит, как Отка улыбается и жестикулирует, окружённая девчонками. И ему чуть обидно, что сестра ни разу на него не оглянулась. Когда дети начинают входить в ворота детского сада, Адам решается окликнуть Отку. Он подбегает поближе к воротам и кричит:
— Отка! Отка!
Но Отка и головы не поворачивает, настолько она увлечена разговором с двумя девочками, которые крепко держат её за руки. Воспитательница замечает Адама, подходит к нему и говорит:
— Отойди отсюда, она тебя не знает.
— Да это же наша Отка, — пытается объяснить Адам.
— Среди наших детей нет ни одной Отки… — говорит воспитательница и поворачивается спиной к Адаму, пропуская последних детей в дверь.
Адам смотрит на воспитательницу, как бы пытаясь убедить её взглядом, что не может оставить здесь Отку, что должен взять её домой, что он как брат отвечает за сестру, но воспитательница тоже уходит. И Адам остаётся на улице в одиночестве.
И что же теперь? Что же теперь делать? Адам знает, что нужно что-нибудь предпринять. Он входит в пустую прихожую и прислушивается. Весь дом словно лихорадит, до него долетают приглушённые голоса детей, какая-то сумятица звуков. Дети смеются, считают до пяти, кричат, поют, декламируют. Адам пытается прочитать висящие перед ним таблички, но, пожалуй, было бы лучше, если б он вообще не умел читать. Здесь одни запреты, приказы, предостережения. И если на самом деле делать всё так, как здесь написано, то уж лучше стать невидимым иль раствориться. Ведь оказывается, даже войти сюда он не имел права. Адам должен был признать, что в такой обстановке вести какие-либо переговоры и затруднительно и бесполезно. Придётся ему сходить за подкреплением — иначе этой крепости не одолеть и Отку отсюда не вызволить. Но за каким подкреплением? Откуда ждать помощи? Конечно, от пана Венцла.
22
Пан Венцл сразу же всё понял, едва взволнованный Адам заговорил. Сегодня, правда, пан Венцл был небритым больше, чем когда бы то ни было, но зато в его глазах так и мелькали весёлые маятнички.
Он оставил свои часы спокойно отбивать время, оставил и своих заказчиков, и пошёл с Адамом в детский сад. Строгая воспитательница сначала не поверила ему, стала спрашивать, а не хулиган ли Адам. Но когда присмотрелась к девочкам в своей группе, то сразу нашла среди них Отку. И как только она не приметила её раньше, ведь Отка же верховодила. То она танцует с одним мальчиком, то милостиво позволит потанцевать с ней другому. А девчонки, те так и вьются вокруг неё. Одна суёт ей собачку, лишь бы только добиться её расположение, другая — белочку, третья — жёлтую птицу. Отка ничего не замечает. Лёгким движением руки она отказывается от всех игрушек.
Воспитательница подошла к ней и за руку вытащила её в коридор. Отка как могла сопротивлялась. Но, увидев в коридоре пана Венцла и Адама, сразу же пришла в себя.
— Пан Венцл, пан Венцл! — засмеялась она радостно.
— Вот дожидаемся тебя, — приветливо говорит пан Венцл.
— Адам, и ты здесь, — улыбнулась ему Отка, словно не замечая, что Адам хмурится.
— Наш детский сад и так переполнен, — говорит строгая воспитательница. — Но если вы хотите к нам сюда отдать Отку, то мы её возьмём, она нам подходит. Я даже перепутала её с Аполенкой, которая сегодня не явилась. Только ваша Отка стоит пяти таких Аполенок.
«Да это мне известно», — хмуро подумал Адам.
— Спасибо, спасибо, — говорит пан Венцл и растерянно оглядывается, боясь, как бы чего не раздавить. — Дети приехали сюда только в гости, они скоро должны вернуться обратно в деревню.
— Ну этого я не знала, — отвечает строгая воспитательница и провожает детей вместе с паном Венцлом до порога.
Потом дети идут уже одни, а за ними поднимается по лестнице пан Венцл. Отка идёт и строит рожицы и ещё что-то бормочет себе под нос.
— Ты что рожи строишь? — спрашивает её Адам.
— А может, я ещё играю.
— Отка, тебя там как будто подменили.
— Ты что, — испугалась Отка, — посмотри на меня как следует! Да разве я не такая, как раньше? Не узнаёшь меня? Думаешь, это совсем не я?
— Да нет, ты.
— Так чего же ты тогда не смеёшься? Разве что-нибудь случилось? Мне здесь всё понравилось, жаль, что у нас нет такого детского сада в Выкане.
— Ты как кошка: сразу везде приживаешься. А чего ты там всё-таки делала?
— Да они мне всё давали какие-то игрушки, а я всё бросала.
— И пела ты там тоже?
— Нет, только рот открывала.
— Подождите, дети, подождите, — говорит старый часовщик. Он останавливается и прислушивается к уличному репродуктору.
Дети тоже хотят услышать, что заинтересовало пана Венцла. Но ничего не слышат.
— Мне кажется, это вас разыскивают. Адам Крал и Отка Кралова — это ведь о вас?
— Значит, тётя проснулась, — испугался Адам.
Теперь им ничего не оставалось, как бежать побыстрее домой. Одна ступенька, вторая, третья… девятая, и вот они уже на своей улице. Пан Венцл так быстро не может. Одолев несколько ступеней, он останавливается и думает, как жаль, что он всё больше стареет.
23
Такой тёти они ещё не видывали! Она выглядела по меньшей мере как дракон. Глаза горят, и извергает она громы и молнии.
— Сначала я обмётывала петли…
Дети ни слова.
— Потом я складывала бельё…
Дети ни гугу.
— Потом я уже и обед сварила.
Дети опустили глаза.
— А потом я позвонила в милицию.
Детям хочется провалиться сквозь землю.
— Наконец я вынуждена была искать вас по радио.
Дальше молчать уже нельзя. Сначала это поняла Отка.
— Тётя, ты знаешь, во всём виновата я. Просто я заблудилась.
Но и Адама будто бы кто кольнул. Он тоже промолчать не может.
— Тётя, во всём виноват я, это я не смотрел за Откой.
— И куда же ты забрела? — в голосе тёти уже заметно любопытство.
— В детский сад.
— А ты не врёшь? Правду говоришь?
— Честное слово, правду.
— Тётя, честное слово.
— Ну и ну, чтобы ребёнок сам забрёл в детский сад!
Тётины строгие глаза изучают детей, так и впиваются в них взглядом. Кажется, они действительно не врут. Жаль, нет возможности заглянуть в их души. Дети не чувствуют себя виноватыми и, наверное, на самом деле не виноваты, но тёте всё же пришлось их ждать и беспокоиться. Поэтому она и рассердилась.
Оказывается, они заблудились. Обидеть её, конечно, они не хотели. Тётя счастлива, что так хорошо всё кончилось, она ведь своих племянников очень любит. Отка догадывается, что гроза уже миновала, и потихоньку улыбается.
— Ты что смеёшься, когда я сержусь? — взрывается опять тётка.
И Отка понимает, что улыбается она не ко времени, и всё же находит выход из положения.
— Тётя, а ты не знаешь, что мы тебе принесли!
— Конечно, не знаю.
— Адам даст тебе правый, а я левый.
— Ну, что же это такое?
— А это для Влади.
— Для Влади, — смеётся наконец и тётка.
Дети вытаскивают белые ботиночки, Отка левый, Адам правый. Они похожи как близнецы. Тётя видит не только ботиночки, она видит в них уже и ножки своего сыночка. Сначала в них он будет лежать, а потом и ходить. Её малыш.
Тётя вдруг становится очень красивая и очень счастливая, хотя всего лишь минуту назад была такая несчастная. Ну что ей с этими детьми делать? Прежде всего их, конечно, надо накормить.
24
Поближе к вечеру вернулся пан Сук, дядя выканских детей, то есть муж их тёти. Высокий, красивый, и всё на нём аккуратное и красивое. Форма голубая, лоб высокий, а усы придают лицу какую-то особую прелесть. Дядя — пилот гражданской авиации, но походка у него и вся выправка военного человека. Наверное, потому, что он долгое время находился на военной службе. Адам так и чувствует, что он всегда ко всему готов: управлять машиной, управлять самолётом, в одну минуту рассердиться или как следует рассмеяться. Тётя всегда считала его немного легкомысленным, но кто знает, правда это или нет.
