— Ладно. Заключаем мир. Хочешь?
— Да я и не ссорился, — пожал плечами Гера. — Вы сами чего-то…
— В общем, согласен? Да?
— Я не против…
Гера и Василек вошли в клуб вместе.
— Вот и мы! — бодро сказал Василек. — Ребята! Колоссальное дело! Гера может снять настоящий фильм о дворе! А с Костиным магнитофоном даже озвучить можно…
— Да, пожалуйста, — подтвердил Гера. — А кто захочет снимать — я могу показать. Можно организовать съемочную группу…
— Вот это да! Здорово! — одобрительно зашумели ребята.
— У меня вопрос к нему, — хмуро сказал Лешка. Поднявшись из-за стола, он шагнул к Гере. — Вопрос к тебе. Слышишь?
— Пожалуйста, — сказал Гера.
Лешка смерил его подозрительным взглядом и спросил:
— Это ты вечером хотел выкопать секретные анкеты? Только отвечай честно!
Гера сделал большие глаза.
— Нет, ребята, чем угодно могу побожиться — не я.
— И анкету печатными буквами не писал?
— Печатными? — переспросил Гера. — Не писал.
— Все, других вопросов нету, — сказал Лешка.
Начальник разведки не понимал, что творится с Венерой. Раньше все указания выполнял без единого звука, а тут словно с цепи сорвался. Чуть что — огрызается, целыми днями и вечерами где-то пропадает, но толку от этого ни на грош. После того, как разведал спаниеля, которого Плутон и Меркурий взяли без особого труда, с тех пор ничего не сделал.
А в понедельник утром Плутон вообще думал, что не выдержит и саданет Венеру по шее. Стал спрашивать, где он шатался все воскресенье, а тот и разговаривать не желает.
— Отстань! Где был — там уже нет!
— А я требую отчета!
— Получишь, погоди. Будь уверен — отчитаюсь! — словно на что-то намекая, непонятно пообещал Митя.
Плутон пригрозил, что сегодня же доложит о нем Марсу, а Венера и не подумал испугаться.
— Конечно, доложи! Обязательно!
Плутону надоело без толку пререкаться.
— Довольно болтать! Бери спаниеля и отправляйся к старику! Объявления, правда, он не вывесил, но ждать больше не можем. Придумай что-нибудь пострашней. Не продешеви. Знаешь, как деньги нужны.
— Очень, очень нужны! — с готовностью поддакнул Митя. — А сколько взять — десять, двадцать, тридцать?
Плутон бешено метнул глазами.
— Сейчас же выполняй приказание!
— Так точно! — Митя взял под козырек. — Будет исполнено!
Сидя в троллейбусе и держа прикорнувшего на коленях старого покорного спаниеля, Митя чему-то невесело усмехнулся.
Во дворе дома он спросил у игравших девочек, где живет старик, у которого пропала эта собака. Девочки отвели Митю на второй этаж и сами позвонили.
Увидев собаку, старик до слез обрадовался: шаркая шлепанцами, повел Митю в комнату.
— Ох, ох, — сокрушался он. — А я-то думал, совсем пропал мой Кутя. Ан нет — объявился. Где же ты нашёл-то его?
— На улице, — ответил Митя. — А потом от ребят узнал, что это ваш. Ну, и, принес. Вот, забирайте, если ваш… Ну, я пошел, дедушка.
— Стой! Куда же ты? Как хоть звать-то тебя?
Мите пришлось задержаться, а потом даже присесть на стул. Он старался покороче отвечать на расспросы старика, но это нелегко было сделать. Старик жил в одиночестве, скучал по собеседникам и потому никак не хотел отпускать этого славного мальчугана, который его бедного Кутю приютил, а теперь вот не поленился и домой ему принес. Хороший мальчик. Старик начал было угощать его чаем, но Митя наотрез отказался. Тогда старик достал рубль и подал Мите.
— Ты уж извини, Митюша. Обезденежил я. Только в четверг пенсию принесут. Вот, возьми.
— Мне денег не надо, — решительно сказал Митя и стал прощаться.
Выйдя на своей остановке, он недалеко от дома встретил только что вышедших на «промысел» Плутона и Меркурия.
— Ну, сколько взял? — сразу спросил Плутон.
— А вот! — И Митя разжал кулак.
Начальник разведки обозлился.
— Опять за свои шуточки! Что ты пятачок показываешь? Сколько, говорю, со старика взял?
— Да вот, все тут. — Митя подкинул пятак.
— Ты не крути! Отвечай: куда девал деньги?
— Никаких денег я у него не взял!
— Что?! — Меркурий сгреб Венеру своими лапищами.
Митя рванулся, отскочил в сторону.
— Идиоты! Понимаете? Мы все идиоты! Он пропивает наши деньги.
Ребята оторопело уставились на него.
— Кто? — выдохнул Плутон.
— Марс — вот кто! Я четыре дня следил за ним. Пляж, кино, танцы — вот его работа! А вчера в ресторане сидел. Пьют, жрут! А мы, идиоты, уши развесили и слушаем его сказки!
Плутон прошипел белыми губами:
— А чертежи, авторское свидетельство?.. — и схватил Митю за руки. — Врешь. Выдумал со зла!
Митя оттолкнул его, плюнул.
— Значит, выдумал? И насчет лодки выдумал? Да? Я, дурак, тогда поверил вам. А я был прав. Но тогда я ничего не знал. Теперь знаю! Я нарочно вам не говорил, хотел во всем удостовериться. Теперь мне все известно! Идемте! Я ему все скажу. Не побоюсь!..
И верно: Митя храбро двинулся к подъезду Марса, поднялся на второй этаж и постучал в дверь. Плутон и Меркурий не решались подойти к двери — стояли на лестнице.
На стук никто не открывал. Митя забарабанил громче. И тогда послышались тихие шаги. Дверь скрипнула, и Митя увидел бледное, с опавшими щеками лицо матери Марса.
— Здравствуйте, — тихо сказал Митя. — А Виктор дома?
— Ушел он, — слабым голосом ответила женщина. — А я думала, врач стучит. Захворала я.
Мите, конечно, следовало бы извиниться и поскорее уходить, а он чего-то медлил, мялся. Наконец нерешительно спросил:
— А можно, я возьму чертежи у Виктора? Он разрешил. На, столе у него лежат…
— Посмотри там. — Больная безразлично махнула рукой и пошла в свою маленькую комнатку — лечь в постель.
Митя торопливо взял в углу чертежи, свернутые в трубку, и, сказав в приоткрытую дверь: «До свидания. Выздоравливайте», вышел.
— Все равно докажу! — сердито бросил он ребятам. — А то думаете — брехун!
Тут же на лестнице, он развернул первую схему.
— Так… лампы. Раз, два, три, четыре. Конденсатор переменной емкости… А это… — Митя дернул себя за ухо. — Ну, как его…
— Дроссель, — подсказал Плутон.
— Сам ты дроссель! — ткнул в чертеж Меркурий. — Это колебательный контур.
— Ну, допустим, — согласился Митя. — Значит, контур… Это питание… Конденсатор…
Уже несколько минут, водя пальцами по схеме, рассматривали ребята чертеж, но разобраться в нем так и не смогли. Вот ведь как получилось: собирались изобретать необыкновенный транзисторный приемник, а оказалось, что даже схему прочесть толком не могут. Надо скорее выяснить, что это за схемы. Действительно Марс — жулик и аферист или Венера все выдумал?
— Нет, — сказал Митя. — Сами не разберемся. Идемте к Костькиному деду. Он уж точно скажет.
Спустившись во двор, Митя заметил у метеостанции Костю и крикнул ему, чтобы подошел.
Костя идти побоялся. Опять в дверях эти трое стоят.
Саша кивнул Лешке и Васильку, и они вместе с Костей направились к подъезду. Но Митя остановил их:
— Вы, ребята, уходите. Трогать Костю не собираемся. У нас дело к нему.
— Ну, смотрите! — предупредил Лешка. — Хоть пальцем…
— Говорю, не тронем. Дело у нас… — Взяв Костю за руку, Митя тихо сказал: — Идем к твоему деду. Пусть чертежи посмотрит. — И шепнул на ухо: — Марса надо разоблачить. Обманывал нас.
Костя изумленно охнул, и четверо членов секретного общества поспешили к нему домой…
Развернутый на столе чертеж Герман Ильич рассматривал с интересом.
— Что это такое? Где вы взяли?
— Вот и хотим спросить у вас, что это такое, — сказал Плутон. — Нам казалось, что это малоформатный транзисторный приемник…
— Гм… Минуточку… — Герман Ильич снял очки в коричневой оправе и надел другие, с толстыми стеклами. — Минуточку. Что же, — наконец проговорил он. — Это схема довольно сложного и… я бы сказал, оригинально решенного шестилампового приемника. И тем не менее, схема уже устаревшая.
— Устаревшая? — удивился Митя.
— Да, — хладнокровно подтвердил Герман Ильич. — Схемы подобного типа были популярны несколько лет назад.
— Значит, это устаревший приемник? — снова переспросил Костя.
— Совершенно точно. Да-да, здесь неизбежна сильная паразитная связь между колебательными контурами… Обычный супергетеродинный приемник второго класса… Так где вы достали?
Ребята замялись. А Митя решил, что им уже нечего терять.
— У Жомина, Виктора. Из семнадцатой квартиры.
— У Жомина? — чрезвычайно удивился Герман Ильич. — Это у сына покойного Василия Васильевича? Ну, как же, знал Василия Васильевича! Хорошо знал. Страстным радиолюбителем был…
— Его Василием Васильевичем звали? — упавшим голосом произнес Плутон. — Значит, В. В. Жомин?
