— Взгляни на эти железные скобы, — сказал он. — Они вбиты в скалу. По ним можно взобраться к маяку. Нужно быть очень осторожным в плохую погоду. Представь, твою лодку несет к скале на гребне волны, потом ты подпрыгиваешь, крепко хватаешься и карабкаешься вверх, в то время как лодку отбрасывает назад… Когда приходит следующая волна, ты уже в безопасности. Потом ты, борясь с встречным ветром, пробираешься вперед, держась за эти поручни. Ты открываешь тяжелую дверь, она захлопывается за тобой. Теперь ты внутри маяка. Через толстые стены слышен рев моря. Снаружи бушует шторм, и лодка уже далеко.
— И мы тоже внутри? — спросил Муми-тролль.
— Конечно, — сказал Муми-папа. — Вы здесь, в башне. Смотри, в каждом окне — настоящее стекло. Свет — на самом верху, он вспыхивает всю ночь через регулярные промежутки времени красным, зеленым и белым, чтобы лодки знали, куда плыть.
— Он будет светить по-настоящему? — спросил Муми-тролль. — Наверное, ты мог бы поставить снизу батарейку и как-нибудь заставить ее мигать.
— Конечно, мог бы, — ответил Муми-папа вырезая несколько маленьких ступенек, чтобы приделать их перед дверью маяка. Но сейчас у меня нет времени. Это лишь игрушка, способ опробовать что-нибудь. — Слегка смущенный Муми-папа засмеялся и стал копаться в своем ящике с инструментами.
— Чудесно! — сказал Муми-тролль. — Ну, пока.
— Пока, — ответил Муми-папа.
Тени стали гораздо короче. Начинался новый день, такой же теплый и прекрасный. Муми-мама сидела на ступеньках ничего не делая, и это почему-то казалось странным.
— Все так рано встали сегодня, — сказал Муми-тролль. Он сел рядом с ней и прищурился на солнце. — Ты знала, что на папином острове есть маяк?
— Конечно, знала, — ответила Муми-мама. — Он говорил об этом все лето. Там мы и собираемся жить.
Так много можно было бы сказать, что ничего не было сказано. На ступеньках было тепло. Все казалось правильным. Муми-папа начал насвистывать «Поднять якоря», и это получалось у него неплохо.
— Скоро я пойду варить кофе. Мне просто захотелось посидеть здесь и подумать. Вот это была ночь!
Но маяк звал их. Они знали, что должны отправляться на остров и отправляться скоро.
В решающий вечер отплытия задул восточный ветер; он поднялся вскоре после полудня, и они решили трогаться в путь перед заходом. Море было теплым, глубокого синего цвета, таким же синим, как в хрустальном шаре. Пристань была завалена багажом до самой крыши купальни, возле которой покоилась привязанная лодка. Она покачивалась на волнах, ее парус был подтянут кверху, а на верхушке мачты укреплен штормовой фонарь. На берегу уже темнело.
* * *
— Конечно, мы рискуем попасть в штиль этой ночью, говорил Муми-папа. — Мы могли бы выйти сразу после обеда. Но в этом случае мы должны дождаться заката. Начало путешествия так же важно, как первые строки в книге: оно определяет все. — Он сел на песок рядом с Муми-мамой.
— Посмотри на лодку, — сказал он. — Посмотри на «Приключение». Лодка в ночи — чудесное зрелище. Штормовой фонарь сияет на мачте, берег исчезает за спиной, в то время как целый мир погружен в сон… — вот так надо начинать новую жизнь. Ночное путешествие прекраснее всего на свете.
— Да, ты прав, — согласилась Муми-мама. — Поездку совершают днем, а в путешествие отправляются ночью. — Она порядком устала от сборов и слегка волновалась, не забыли ли они что-нибудь важное. Гора вещей на пристани выглядела огромной, но она знала, каким незначительным все это покажется, когда будет распаковано. Целой семье нужно ужасно много вещей для того, чтобы прожить нормально хотя бы один день.
Но сейчас, конечно, все будет иначе. Они начинали совершенно новую жизнь, и Муми-папа должен обеспечивать их всем необходимым, заботиться о них и защищать их. Жизнь, должно быть, была слишком легкой до сих пор. «Странно, — думала Муми-мама, — странно, что люди грустят, даже сердятся из-за того, что жизнь слишком легка. Но так уж они устроены. Нам остается только начать все сначала».
— Не думаешь ли ты, что уже достаточно темно? Твоя штормовая лампа чудесно смотрится на фоне неба. Наверное, мы уже можем отчаливать.
— Одну минуту, я должен определить наш курс, — сказал Муми-папа. Он разложил на песке карту и долго смотрел на одинокий остров в открытом море. Муми-папа был очень серьезен. Некоторое время он принюхивался к ветру, пытаясь разбудить чувство направления, которым уже довольно давно не пользовался. — Наши предки не беспокоились, когда им нужно было выбрать правильный курс. К сожалению, инстинкт слабеет, если им не пользоваться.
Спустя некоторое время Муми-папа почувствовал правильный путь. Он знал, куда плыть, так что они могли поднять парус. Он нахлобучил свою шляпу прямо и сказал:
— Будем отчаливать. Но ты не бери ни единой вещи, мы сделаем всю тяжелую работу. Просто подымайся на борт.
Муми-мама кивнула и встала, почему-то чувствуя слабость. Море сделалось фиолетовым, и темная линия леса вдоль берега выглядела мягкой. Она очень хотела спать, и ей внезапно почудилось, что все вокруг слегка нереально; медленный, фантастически освещенный сон, в котором идешь через тяжелый-тяжелый песок и не можешь никуда прийти.
Остальные грузили багаж на пристани. Штормовой фонарь раскачивался туда-сюда, и силуэты пристани и купальни на фоне вечернего неба напоминали длинного, покрытого шипами дракона. Оттуда доносился смех Малышки Мю, а позади себя Муми-мама слышала крики ночных птиц, все еще бодрствующих в лесу.
— Это так прекрасно! — сказала Муми-мама сама себе. Прекрасно и чуть необычно. Теперь эта затея в самом деле кажется замечательной. Надеюсь, папа не будет возражать, если в лодке я слегка вздремну.
* * *
Морра пробралась в сад после захода, но в этот раз лампы на веранде не было. Занавески были опущены, а корыто для воды перевернуто вверх дном. Ключ висел на гвозде над дверью.
Она повидала много брошенных домов и сразу поняла, что здесь еще очень долго никто не будет зажигать лампу. Морра медленно заскользила вверх по склону к обрыву. На секунду ее отражение мелькнуло в хрустальном шаре, но затем он опять наполнился своей необычной, нереальной синевой. Лес задержал дыхание в страхе, из-под мха послышались странные тоненькие звуки, ветви затрепетали от ужаса, и повсюду погас свет крохотных глаз. Нигде не задерживаясь, Морра подошла к краю обрыва, оглядела южный берег и уставилась в море. С приближением ночи она становилась все черней.
Она ясно видела штормовой фонарь на верхушке мачты «Приключения» — одинокую звезду, убегавшую мимо последних островов в открытое море.
Морра глядела долго, потому что никогда не спешила. Время для нее было бесконечным и текло очень медленно. Оно не содержало ничего, кроме случайных ламп, зажигающихся с приближением осени.
Потом она направилась вниз по оврагу к берегу, оставляя позади себя большие бесформенные следы, как будто тюлень прошлепал к воде. Волны подались назад при ее приближении и медлили, словно не знали, что делать дальше. Вокруг темного подола ее юбки вода стала ровной и неподвижной и начала замерзать.
Она стояла так долго, пока ее не окутало облако морозного тумана. Время от времени она поднимала то одну то другую ногу, лед трещал и становился все толще и толще. Она растила ледяной остров для того чтобы добраться до штормового фонаря. Хотя его не было видно, она знала, что он где-то там, за островами. Неважно, если он погаснет до того, как она достигнет цели. Она может подождать. Другим вечером они зажгут другую лампу. Они всегда делают это рано или поздно.
* * *
Муми-папа правил лодкой. Он крепко сжимал лапой руль, чувствуя, что они с лодкой понимают друг друга. Он находился в полном мире с самим собой.
Его домашние выглядели такими же маленькими и беспомощными, как в хрустальном шаре, и он уверенно вел их через огромный океан сквозь безмолвную голубую ночь. Штормовой фонарь освещал путь, его луч казался Муми-папе яркой линией, прочерченной им самим на карте со словами: «Отсюда — сюда. Здесь мы будем жить. Здесь мой маяк будет центром мира, он будет гордо возвышаться над опасностями океана!»
— Тебе не холодно? — счастливо кричал Муми-папа. — Ты завернулась в одеяло? Смотри, последний остров остался позади нас, наступает самая темная часть ночи. Очень трудно идти под парусом ночью. Все время надо быть начеку.
— Конечно, дорогой! — отозвалась Муми-мама, свернувшаяся на дне лодки. «Это великий опыт», — думала она. Одеяло слегка намокло, и она осторожно сдвинулась к подветренной стороне. Правда, уши ее все равно упирались в каркас лодки.
Малышка Мю сидела на носу, монотонно напевая сама себе.
— Мама, — прошептал Муми-тролль, — почему она сделалась такой?
