Словно в живое тело, запустил тигр клыки и когти в пропахшее потом сукно. Этого момента только и ожидал Богачев. С юношеским проворством он бросился на тигра. Вцепившись железными пальцами в его загривок, всей тяжестью своего тела придавил тигриную голову к земле. Но не удержаться бы старому тигролову на полосатом звере, если бы охотники не поспешили ему на помощь.
Тигриная туша исчезла под грудой охотников и собак, навалившихся на него. Прокопий с Авдеевым быстро наложили вязки на передние лапы. Казалось, охота закончилась. Но не тут-то было!
Собравшись с последними силами, увеличенными испугом, тигр порвал путы, стряхнул с себя людей и, выскользнув из рук, пустился наутек. Собаки бросились за ним. Подняв со снега упавшую во время борьбы шапку, Иван Павлович перевел дух.
— Все равно скрутим!
Подбежал Ференцев. Как опытный зверолов, он сразу понял, что произошло.
— Может, вилашки вырубим? — предложил он.
— Обойдемся и так. Пошли догонять!
И вот мы опять бежим за Богачевым. Теперь малая робость сменяется в моей душе большой злостью и желанием во что бы то ни стало овладеть зверем. Вдалеке слышится лай собак: они снова «посадили» зверя. Спешим к ним изо всех сил, но когда до тигра остается около сотни метров, Богачев останавливает всех:
— Передохнем маленько.
Удары сердца отдаются в ушах, снимаем котомки, приготавливаем вязки.
— Ну, двинули, — говорит Богачев и уверенно идет к тигру, мы жмемся к нему: в куче чувствуешь себя сильнее, да и зверя можно схватить всем сразу.
На этот раз тигр уже не с такой быстротой нападает на нас. Его шкура местами вымазана кровью, зрачки расширились и мерцают зеленоватыми огоньками, дыхание порывисто. Видно по всему, что зверь изнемогает в борьбе, но наше утомление еще больше. Опять отчаянная схватка, в которой люди, собаки и зверь сплелись в один клубок.
Вот тут-то и сказался расчет, которому Богачев придавал большое значение. Каждый быстро и уверенно делал то, что ему было поручено бригадиром. Вскоре передние лапы были крепко стянуты Прокопием и Авдеевым. Мы с Ференцевым держали задние, Иван Павлович придавил голову. Когда лапы были связаны вместе, Богачев осторожно стал набрасывать петлю на раскрытые челюсти тигра, которого в это время трое охотников удерживали за шею. Предчувствие скорой победы подняло у всех настроение.
Вижу, что тигр вертит головой и не дает Богачеву затянуть челюсти, пытаюсь помочь тигролову:
— Иван Павлович! А мне что делать?
— Держите за хвост!
И только после того, как я, не раздумывая, выполнил приказание бригадира, все рассмеялись.
Но разве можно было обидеться на любую шутку в такую радостную минуту!
— Ну, вот и спеленали котенка, — вздохнул с облегчением Богачев. — Теперь расходись, ребята!
Словно пробуя крепость веревок, тигр рванулся несколько раз, а затем закрутился по снегу мохнатым желтым колесом. Собаки всполошились, норовя снова вцепиться в своего противника. Пришлось их переловить и всем надеть намордники. Быстро нарубили мы пихтового лапника и осторожно положили дорогую добычу на мягкую зеленую постель.
Задымил костер. Сидя полукругом возле огня, мы ждали, когда в котелке закипит вода, в которой плавала для запаха кора лимонника.
— Чай не пьешь — какая сила! — шутил Иван Павлович. — К вечеру, может, второго догоним.
Отдохнув и подкрепившись вареной кабаниной, двинулись догонять тигров, оставив Ференцева стеречь пленника. Но сколько ни пускали собак, догнать тигренка не смогли. Как видно, мать увела его с собой. Темной ночью, еле живые, мы вернулись к Ференцеву. До утра продремали у костра, а чуть свет побрели в обратный путь.
Добычу везли на двух связанных вместе лыжах. Так закончилась наша охота — одна из самых обычных для Ивана Павловича Богачева.
Мне она запомнилась надолго, и сколько бы потом мы ни бродили с ним по лесам, передо мной неизменно вставали впечатления первой ловли тигра, во время которой я по-настоящему узнал и полюбил этого страстного и мудрого охотника.
