— Надеюсь, с бараном ничего не случилось, — забеспокоилась Ханна.
— Тс-с, — прошептала я.
Кто-то приближался. Я осторожно выглянула из кустов.
Это была мучительница. Волосы ее были завиты, а в кудрях торчали полевые цветы. Белое в цветочек платье развевалось на ветру, и даже до кустов долетал цветочный аромат ее духов. Но нас не проведешь, это была маскировка. Если бы мы не знали, что она мучительница, то вполне могли бы подумать, что она обыкновенная повариха. Вот она, хитрость!
Мучительница вышла на спортплощадку. Она наклонилась и сорвала несколько одуванчиков, что-то тихо напевая себе под нос.
Мы затаили дыхание и напряженно всматривались в темноту. Но ни Пата, ни барана не было видно.
— Может, подать Пату какой-нибудь сигнал? — прошептала я.
Мы стали кричать совой. Это сработало: на площадке появился учитель.
— Добрый вечер, — сказал учитель мучительнице.
— Кхе-кхе, — закашлялась мучительница.
— Какой изумительный сегодня вечер, не правда ли, — заметил учитель.
— Да, — смущенно проговорила мучительница.
Надо было срочно что-то делать. Учителю грозила страшная опасность.
— Какие звуки, какие песни, просто невероятно! — продолжал восхищаться учитель.
— Я тоже в детстве очень хорошо пела, — призналась мучительница.
— Подумать только, то филин, то сипуха, то сыч, — перечислял учитель, — и еще какие-то малознакомые мне птицы.
— Как романтично! — вздохнула мучительница.
— Странно только, что неясыти совсем не слышно, хотя именно в этих краях они и встречаются.
— Волшебная ночь, — проворковала мучительница.
— Пожалуй. Но думаю, это связано с глобальным потеплением.
Какое-то время они просто молча стояли рядом. Учитель смотрел вдаль, а мучительница смотрела на учителя. Потом она стала подходить к нему все ближе и ближе. Мы в ужасе наблюдали за происходящим. Бедняга учитель ничего не замечал. Мучительница сложила губы трубочкой и, казалось, вот-вот коснется шеи учителя.
— Сейчас она выпьет у него всю кровь, — сказал Тукка. — Я видел это в одном фильме.
— Учитель снимался в кино? — удивился Сампа.
Утром все мы немного удивились, когда наш учитель за завтраком ни разу не присел. Но может, ему так удобнее любоваться природой. Мучительница тоже вела себя очень необычно. Все время улыбалась и называла учителя «барашком».
— Как-то она слишком уверенно держится, — сказала я.
— Выбирает новую жертву, — предположил Тукка.
— Мы должны ей помешать, — решила Ханна.
— Странно, что они позволяют барану играть в команде, — удивился Пат. — Он, конечно, хороший нападающий, но совсем не знает правил. Да и стадион у них какой-то маленький.
В тот день не произошло больше ничего особенного. Вот только учитель весь день просидел в озере, но мы этому совсем не удивились.
Мучительница была в очень хорошем настроении. Она украсила все столы цветами и все время что-то напевала. А когда Пат попросил вторую булочку, она дала ему сразу три. Тогда все мы тоже попросили по второй булочке, и мучительница всем дала по три, а напоследок даже расцеловала нас и взлохматила мальчишкам волосы.
— Пробует, кто из нас вкуснее, — предположил Тукка, стирая со щеки следы помады.
— Тогда Пату бояться нечего, — сказала Тина.
Тина была права. Пат был очень грязным, потому что, убегая от барана, он все время падал. На спине у него даже остались следы бараньих копыт. Но Пат не мог пойти купаться в озере, потому что у него не было с собой плавок. Зато у него был хоккейный костюм. Я посмотрела на Пата, и у меня появилась идея.
— Мы сделаем пугало и напугаем мучительницу! — закричала я.
Так мы и сделали. После ужина мы все собрались у нас в комнате. Особый сигнал пришлось поменять с крика совы на мяуканье кошки. Все без труда справились с заданием, только кошке Мурке с фермы понадобилось три попытки.
— Все принесли? — спросила я.
Ханна принесла ведерко грязи, Тина — фонарик, Тукка — веревку, Сампа — кетчуп, я — простыню, а Пат привел сам себя.
— Я не понимаю, почему здесь все матчи проводятся по ночам, — ворчал Пат, облачаясь в хоккейный костюм. — И когда наконец придет тренер?
Мы хорошенько измазали лицо Пата грязью — правда, оно и до этого было грязное, так что особой разницы не было заметно. На шлем мы налили кетчупа.
— А макароны будут, а то я голодный? — спросил Пат.
Из простыни мы сделали накидку. Фонарик и веревка нам пока не понадобились, но в целом Пат был готов.
— Страшное зрелище! — сказала Тина.
— Он похож на грязного ангела, — хихикнула Ханна.
— С разбитой головой, — добавил Тукка.
Сампа заплакал, потому что мама не разрешает ему играть с едой.
— Какие уж тут игры, — вздохнула я.
— Полуфинал, — сказал Пат.
— А вы уверены, что мучительница испугается? — засомневалась я.
— Она умрет от страха или от смеха, одно из двух, — сказал Тукка, а он все знает.
Мы были готовы, оставалось только дождаться подходящего момента.
В корпусе вожатых вдруг послышался ужасный, душераздирающий крик. Мы все задрожали от страха и покрылись мурашками.
— Это мучительница, — прошептала Ханна.
— А почему она так кричит? — спросил Сампа.
— Балда, это не она кричит, а ее жертва, которую она мучает, — мрачно сказала я.
И тут мы все поняли. В корпусе вожатых жил наш учитель. Мы опоздали.
Крик прекратился. Настала мертвая тишина. Мы печально опустили головы. Это был конец.
— Он был хорошим учителем, — всхлипнула Тина.
— Мы все его любили, — согласился Тукка.
— Мы должны за него отомстить, — сказала я.
Все согласились и тут же взялись за дело. Для начала разбудили Пата, который к тому времени уже заснул. Потом все мы вышли на спортплощадку, и Тукка крепко привязал Пата за штаны к флагштоку. Я, Тина, Ханна и Сампа потянули за веревку. Покачиваясь, Пат стал подниматься навстречу бледному северному небу. Но потом веревка запуталась, и Пат застрял на полпути. Было немного жаль, что он висел не на самом верху, но мы не сильно расстроились.
— Теперь он похож на грязного ангела, который врезался во флагшток во время хоккейного матча, — заметил Тукка.
— А, по-моему, он похож на гигантскую летучую мышь, — сказала Ханна.
— Или на застрявшего парашютиста, — хихикнул Сампа.
Пат ничего не сказал, потому что опять заснул. Он висел в хоккейных штанах, как в гамаке, и тихонько раскачивался на ветру. И выглядел очень мило, хотя мы, конечно, добивались другого эффекта.
— Как там мучительница? — строго спросила я.
— Я оставил ей сообщение: «То же время, то же место, тот же баран», — ответил Тукка.
— Сверим часы, — скомандовала я.
— Мои сломались, — сказал Тукка.
— У меня нет, — сказала Ханна.
— А я не знаю, — сказала Тина.
— А я потерял, — заплакал Сампа.
— Полночь, — сказала я.
Мы бросились в кусты. В это время из корпуса вожатых снова послышался крик. Он был еще громче и еще отчаяннее.
— Мучительница мучает мертвого учителя, — прошептала Ханна.
— Какой кошмар! — Тина закрыла лицо руками.
— Бедный учитель!
Нам всем стало ужасно жалко нашего учителя. И барана, и даже мучительницу, которая никак не могла остановиться.
Вдруг дверь корпуса вожатых распахнулась, и во двор выбежала мучительница. Крик в здании не прекращался. Мучительница зажала руками уши и бросилась к флагштоку. Мы все задрожали. Она была такой жестокой, что сама не могла вынести своей жестокости.
Мучительница подбежала к флагштоку и прислонилась к нему. Мы затаили дыхание. На ней было другое платье. Волосы тоже были уложены по-новому. Но нас не проведешь!
— Сейчас? — прошептала Ханна.
Я покачала головой. Нужный момент еще не настал.
Крик прекратился. Снова стало тихо. Мучительница подняла голову и прислушалась. Она слушала некоторое время, потом посмотрела наверх, увидела Пата и застыла на месте, как вкопанная.
— Вперед! — скомандовала я.
Мы выскочили из кустов. Мучительница в страхе закричала. Тукка направил луч фонарика ей в глаза. Мы с Сампой взялись за один конец веревки, а Ханна схватила второй. Мы стали бегать вокруг мучительницы, накрепко приматывая ее к флагштоку.
— Готово, теперь не убежит, — сказал Сампа, бросив концы веревки к ногам мучительницы. Сампа очень хорошо умеет бросать концы, он однажды целую неделю провел в школе юных мореходов. Мучительница была теперь в наших руках. Только оказалось, что это не мучительница, а жена учителя.
— Надеюсь, вы объясните мне, что все это значит, — сказала она на удивление спокойным голосом и посмотрела наверх, где тихонько похрапывал Пат.
