– А полоски-то на рельсы похожи, не находишь?
Если Денис что-то и находил, то ей об этом не сказал. Он неожиданно стал... раздеваться. Оля наблюдала, как парень стягивает через голову свитер, и терялась в догадках. На всякий случай девушка немного отступила, а рыжий завязал рукава свитера на поясе и снисходительно посмотрел на нее:
– Певицы из тебя не вышло, так решила сделать карьеру маляра? Тоже вариант.
Парень удивительно быстро справился с изумлением и теперь выглядел абсолютно спокойным. Злым, но спокойным. Кидаться на нее с кулаками из-за испорченных джинсов он явно не собирался.
Оля оперлась на зонтик, откинула волосы за спину и по очереди похлопала одним сапожком о другой, чтобы с них отвалилась грязь.
Денис засунул руки поглубже в карманы и поежился. Тонкая голубая футболка в сеточку вряд ли могла спасти его от холодного ветра, но одеваться парень не спешил.
Молчание затягивалось, а ветер все налетал и налетал, как будто хотел прогнать незваных гостей из аллеи.
Стоять друг против друга, словно в ожидании команды: «Бокс!», ей быстро надоело, поэтому Оля обошла парня и царственно уселась на скамейку с другой стороны. Она догадывалась, что ее действия могут вывести рыжего из себя, но не представляла – насколько. Лицо его покраснело, глаза с хищным прищуром уставились на свежевыкрашенную часть скамейки, а потом взгляд медленно переместился на девушку.
«Что сейчас будет...» – запоздало сообразила она, и когда рыжий сделал решительный шаг вперед, предупредила:
– Я буду кричать!
Он замер, сложил руки на груди и едко бросил:
– Ну, слава тебе, Боже, что не петь!
– Вот видишь, хотя бы в чем-то тебе сегодня повезло, – сладко произнесла Оля.
Денис демонстративно зевнул.
– Зря ты все это затеяла.
– Я тебя не совсем понимаю. – Она вынула из кармана яблоко, протерла его рукавом кофты и с наслаждением впилась зубами в зеленый бок, брызнув соком в разные стороны.
– Не по зубам ты себе орешек выбрала!
Девушка невинно захлопала глазами.
– Орешек? Вообще-то это яблоко. – Она приподняла фрукт повыше и, как дурачку, разъяснила: – Зелененькое, сорт называется «Семеренко».
Денис фыркнул.
– Ты прекрасно поняла, о чем я, девочка Оля.
Она подняла глаза к небу, показывая, что собеседник ее уже достал.
– Для орешков у меня есть щелкунчик, уж не обессудь.
– Вижу, ты острячка.
Оля смерила его презрительным взглядом.
– А может, наденешь очки и посмотришь снова? Боюсь, со зрением у тебя не очень-то...
Неожиданно парень вполне искренне улыбнулся.
– Увидимся еще, Оля, теперь уж точно. – Он повернулся, чтобы уйти, но напоследок посоветовал: – Прикупи себе иконку, что ли.
Она с любопытством взглянула на него, и только хотела спросить, зачем ей икона, как парень сам охотно объяснил:
– Помолишься. За себя и за щелкунчика своего.
– Ах, вот что... – Она беспечно отмахнулась. – Тогда ты купи себе церковь. А лучше сразу место на кладбище.
Денис кивнул.
– Обязательно. Для тебя!
Он ушел, а девушка откинулась на спинку скамейки и умиротворенно прикрыла глаза. Как бы там ни было, рыжего она выгнала, скамейка находилась в полном ее распоряжении, и ветер, разносивший вокруг свежий аромат яблока, теперь шелестел в старых кленах только для нее.
Облака все так же куда-то неслись по своим неведомым делам, тихо кружились листья, и, казалось, ничегошеньки вокруг не изменилось. Но девушка почему-то чувствовала себя странно.
«Да что ж такое?» – удивилась про себя Оля, резко выпрямилась и огляделась по сторонам. В аллее она была одна, даже собачники со своими четвероногими питомцами не прогуливались.
Девушка посидела еще немного. Пыталась слушать музыку, пыталась отдыхать как обычно – не получалось. Голова была необычно тяжелой, а мысли, всегда такие медлительные, неслись со скоростью облаков. Она думала – думала о наглом рыжем мальчишке.
– Да кто он такой! – ожесточенно воскликнула Оля. – Кто такой, чтоб вторгаться в мои мысли? Угрожает еще... Подумать только! Это моя аллея! Только моя!
В детстве ее приводил сюда отец. Зимой, весной, летом. И осенью, в листопад. Она пряталась за деревьями, а папа искал, она бегала в дождь по лужам, а он улыбался и нес над ней старенький клетчатый зонтик. Они собирали листья, плели из них венки, а еще грызли большие зеленые яблоки и все мечтали вырастить возле скамейки яблоню.
Не вырастили. Мечта осталось мечтой. Оля вздохнула. Многое изменилось – она сама, жизнь и окружающие люди, только кленовая аллея словно застыла во времени.
Подружка визжала над ухом, а он только смеялся и прибавлял газу. Мотоцикл ревел, из-под колес летел песок, прохожие кидались врассыпную. Желтая «Хонда» пронеслась по футбольному полю и свернула во дворы.
– Хватит! Хватит, Артур! – закричала девушка, когда мотоцикл въехал в стаю голубей.
Птицы взмыли в небо, а юношу и худенькую черноволосую девушку окутало облако черных, синих и белых перьев.
Артур обернулся к притихшей подружке и весело спросил:
– Довольна?
Девчонка соскочила с мотоцикла, гневно уставилась на Артура и со всего размаху ударила его по плечу, воскликнув:
– Псих! Ты просто ненормальный!
– Сама ведь просила с ветерком.
– Да ну тебя! – сердито бросила девушка и, круто развернувшись, пошла прочь.
– Трусиха! – крикнул ей вслед Артур. – С тебя причитается!
Она не обернулась. Тогда парень вынул из кармана петарду, щелкнул зажигалкой, и уже через мгновение возле правой ноги его подружки раздался взрыв. Девчонка подскочила, ярко-зеленая сумочка упала на асфальт, а сама она медленно повернулась. Из аккуратно подведенных глаз хлынули слезы.
Артур смотрел на нее и улыбался.
– Ленка, не хнычь, – наконец сказал он, – а то становишься похожей на Жозеппо – сизый нос.
– Ненавижу тебя! – растирая по лицу слезы, прошептала Лена. Она неуклюже наклонилась за сумочкой и неровной походкой заспешила в сторону пятиэтажного дома.
Артур завел мотоцикл, резко сорвался с места, а когда проезжал мимо подружки, крикнул:
– Не звони мне больше, плакса!
По району он катался недолго – начал моросить дождь. Парень подъехал к шестнадцатиэтажному дому и принялся сигналить. Вскоре на первом этаже распахнулось окно, и показалась светлая девчачья головка.
– Привет! – радостно воскликнула девочка.
– Братан дома? – не здороваясь, спросил Артур.
– Катя, иди отсюда, – послышался голос друга, а вскоре в окне появился и он сам.
С Глебом Артур дружил, сколько себя помнил – чуть ли не с яслей. С ним он разорил первое в своей жизни гнездо, с ним едва не довел до инфаркта воспитательницу в детском саду, с ним колотил в младших классах девчонок, с ним достал всех учителей в школе, с ним гонял на мотоцикле ночами, с ним же клеил девушек, с ним прогуливал уроки и дрался по подворотням, с ним резался в компьютерные игры и ходил на хоккей.
Друг выглядел заспанным – его светлые, как у сестры, волосы торчали во все стороны, черная майка была надета задом наперед, а рот кривился в зевке.
– Дрых, что ли? – удивился Артур.
– Да не, бокс смотрел.
– Спал он, спал! – донесся из комнаты голосок Кати. – Артур, заходи к нам, а? Я чай поставлю, – умоляюще попросила девочка.
– На фиг нам твой чай! – рыкнул Глеб. – Брысь отсюда!
– А может, Артур хочет, – возразила Катя.
– Артур не хочет, – иронично посмотрел на нее брат и со смешком прибавил: – Иди, поиграй в куклы.
– Я уже не играю в куклы, ты ведь знаешь! – обиженно сказала она.
– Играешь-играешь! – Глеб поморщился и снова высунулся в окно. – Арт, подожди, я ща спущусь.
Друг ушел собираться, а Катя уселась на подоконник.
– Артур, хочешь жвачку? – спросила она.
– Не-а.
– А конфету? Шоколадную!
– Не-а.
– А почему?
Артур со скукой уставился на одиннадцатилетнюю девочку и подумал: «А она ничего, фигура уже есть», но сказал совсем другое:
– У меня есть жвачка, могу сам тебя угостить. А от шоколада зубы желтеют, ты разве не знала?
Дождь закапал сильнее, парень вытащил из-под куртки капюшон от толстовки и прикрыл им голову.
– Дать тебе зонт? – оживилась Катя.
– Не-а, нормально.
– А может, все-таки зайдешь? Дождик ведь, промокнешь!
Дверь подъезда открылась. Через пару минут внутри взревел мотор, и под оглушительный грохот из дверного проема выехал Глеб на черном спортивном мотоцикле.
Артур мельком взглянул на сестру друга в окошке и, кивнув ей на прощание, завел свою «Хонду».
Зажглись фонари, из-за мороси дорогу было плохо видно, но друзья все равно выехали из города и помчались по мокрому шоссе. Глеб врубил музыку, прибавил скорость и крикнул:
– Кто последний, тот целует на следующей неделе физичку в губы!
– Да пошел ты! – отозвался Артур, но газу прибавил. И пусть физичка была самой красивой учительницей в школе, поцеловать которую хотелось каждому второму старшекласснику, – проигрывать он ненавидел.
