— Раз пошел в школу — надо прилежно учиться, — пробовала урезонить сына Виктория Карповна.
— Я и так прилежно учусь. У меня одни пятерки. Только скучное в школе задают. Я это уже знаю. Вчера со Славкой его задачки решал. Второклассные, к сорока прибавить пятнадцать будет пятьдесят пять. Вот и все. Ничего трудного.
— Что-то ты больно прыток, — сказала мать. — Смотри, я не поленюсь в школу сходить, проверить.
— Пожалуйста, — обиженно заметил Витя. — Спроси. Тебе и учительница скажет. Я за первый класс все знаю.
Через несколько дней Витя прибежал из школы ликующий.
— Ну вот, ну вот! — прыгал он по комнате. — Говорил, что за первый класс все знаю. Говорил! А вы не верили. Теперь увидите. Теперь, небось, поверите.
— Да что такое? — взволновалась Виктория Карповна. — Говори толком.
— А то, мама, что меня перевели во второй класс. Теперь буду вместе со Славкой учиться.
— Не может быть, — усомнилась мать. — Как это перевели? Ты же всего три месяца в первом учился!
Виктория Карповна пошла в школу. Оказалось, что сын говорил правду.
— Программу первого класса он хорошо знает, — сказал директор. — Скучает на уроках. А у нас первый класс переполнен, а во втором учеников мало. Способности у вашего мальчика хорошие, на лету все схватывает — справится!
Вернувшись домой, Виктория Карповна застала сына за уроками. Вместе со Славой они решали задачу. Мать тихонько прошла на кухню, стараясь не отвлекать ребят.
— Ну как ты, Славка, не понимаешь? — внушал Витя другу. — Очень простая задача. К пятнадцати прибавить двенадцать и убавить пять. Сколько у нас там? Два десятка и семь единиц. Два десятка остаются, а от семи единиц убавляем пять единиц. Будет две единицы да два десятка. Двадцать два. Пиши ответ: двадцать две тетради.
Слава морщился, махал руками.
— Погоди, Витька, не тараторь! С тобой совсем запутаешься.
— Ну, решай сам, а я уже решил, — сказал Витя, вылез из-за стола и тут увидел мать. — Была в школе? — бросился он к ней.
— Была, сынок. Директор сказал, что во втором классе тебе лучше будет. — Виктория Карповна притянула сына к себе, нежно провела рукой по растрепавшимся волосам. — Умница ты у меня.
Витя поднял на нее глаза.
— Вот, а ты не верила, — с упреком сказал он. — Да разве я тебя когда-нибудь обманывал?
— Славка, смотри: всходит солнце! Смотри, смотри: встает прямо из воды.
— У тебя клюет, — перебивает Слава.
Но Витя не смотрит на удочки. Нельзя же из-за какого-то бычка пропустить восход солнца.
Витя любил эти тихие утренние часы на море. Впрочем, он мог просидеть на берегу весь день и не заскучать, как Слава. И часто он удивлялся: неужели Славка не понимает красоты моря, не чувствует прелести ярких, то и дело меняющихся красок?
Первый золотистый луч солнца сверкнул из-за облака и, прорезав воду, затерялся в ее глубинах. Непреодолимое желание запечатлеть только что виденное охватило Витю. Он торопливо воткнул удилище в песок и достал из-за пазухи альбом и коробку цветных карандашей.
Славка скосил глаза на Витю и недовольно поморщился.
— Ну, теперь прощай, рыбалка, — ворчит он. — И зачем только ты альбом этот взял? Так с тобой ни одной рыбешки не вытащишь. И про Гулливера не доскажешь… А обещал. И совсем это нечестно.
— Погоди, Славка, — перебивает его Витя. — Не ной. Удочка у меня закинута. Буду следить. Как клюнет — вытащу. А про Гулливера… Альбом вовсе не мешает. Пожалуйста, я могу рисовать и рассказывать; будешь слушать?
— Да слушаю же… — пробурчал Славка, поглядывая на поплавок.
— Когда Гулливер прибыл в страну лилипутов, — продолжал давно начатый рассказ Витя, — там шла война. Гулливер решил помочь своим друзьям. Он привязал на веревочки все неприятельские корабли и привел их в гавань. Неприятель остался без флота и сдался на милость победителя…
Витя говорит, а сам вглядывается в изменчивые краски моря и старается запомнить их. Вот по волнам покатились радужные блики… А там, далеко, вода бледно-зеленая, прозрачная…
— Ну, что же ты? А дальше? — нетерпеливо спрашивает Славка.
— Дальше? — встрепенулся Витя. — Ах, да… А дальше так. Гулливер решил помочь своим друзьям. Он сказал…
— Это ты уже говорил, — раздраженно кричит Славка. — Да брось ты свой альбом! Так никогда не доскажешь. Брось, говорю! — дернул он друга за руку.
Альбом соскользнул с Витиных колен и полетел в воду.
— Ты что! — вскочил Витя. — С ума сошел! Сейчас же доставай!
Славка перепугался.
— Да ладно тебе, — отойдя на всякий случай в сторону, виновато говорил он. — Я же не нарочно. Сейчас слазаю.
Он снимает штаны и лезет в холодную, как лед, воду. Альбом изрядно подмок, листы его покоробились.
— Ничего, высохнет, утюгом прогладишь, — говорит Славка, встряхивая альбом.
— Вот дать тебе за это, — ворчит Витя. — Будешь знать…
Они некоторое время сидят молча, надувшись, не глядя друг на друга, сосредоточенно наблюдая за поплавками. Славка первый не выдерживает и примирительно говорит:
— Ладно уж, не злись.
— Да я не злюсь…
— Доскажи про Гулливера-то. Что было дальше?
— Дальше, дальше… — медленно начинает Витя. — Дальше Гулливер попал в страну великанов… Славка, — вдруг заключает он, — я лучше домой пойду.
Славка уже знает: Виктора не удержать. Он тоже поднимается и отряхивает с рук песок.
— Рисовать?
— Не знаю. Может, порисую, — неохотно отвечает Витя.
Но он уверен, что будет рисовать. Без этого он уже не может, он должен сейчас рисовать.
— Дашь мне Гулливера почитать? — просит Славка.
— Ладно, приходи, — и, смотав удочку, Витя бежит домой, ощущая на груди под рубашкой приятную прохладу от намокшего в морской воде альбома.
Дома его ждало разочарование. В школьном альбоме осталось всего два чистых листка. Второй альбом Славка испортил. А во вторник — рисование. Он перелистывал альбом и не мог решить, истратить эти два последних листка или оставить их для урока.
И, как назло, ни отца, ни матери нет дома: с первым автобусом уехали в Симферополь. Согласятся ли они купить новый альбом? Мама не любит, когда он небрежно обращается с вещами. Но ведь это не он, а Славка испортил…
Витя еще некоторое время колебался, но слишком уж сильно хотелось рисовать. Решительно махнул рукой и, захватив альбом, выбежал во двор.
Во дворе буйно цвела сирень. Витя сорвал несколько веток, поставил их в стеклянную банку. Получился красивый букет. Сбегал на кухню, принес две табуретки. На одну поставил букет, на другую уселся сам, раскрыл альбом и стал рисовать.
Вечером Витя ходил по пятам за матерью, расспрашивал о поездке в Симферополь, рассказывал о рыбалке, долго не решаясь сказать главное.
— Альбом? — удивилась Виктория Карповна. — Я же недавно тебе покупала.
— Да нет, мама! Тот альбом ты давно купила. Наверное, недели две назад. Он уже кончился. Много приходится рисовать, — неопределенно сказал Витя и отвернулся.
Мать пожаловалась отцу:
— Купила альбом, а его и на неделю Виктору не хватило. Должно быть, листы на бумажных голубей выдирает. Ты поговори с ним.
Михаил Иванович решил проверить, чем занимается сын.
Витя положил перед ним альбом.
— Ты не сердись, папа, — попросил он. — Мне хочется рисовать. Понимаешь? В школе нам задали нарисовать один гриб. А у меня получилось пять. Вот посмотри. Целая страница грибов. И отметка — тоже «пять».
Большой ярко-красный мухомор в нарядном белом воротничке, боровичок в шоколадной шапочке, розовый рыжик на короткой ножке, ярко-желтая лисичка и тонконогий опенок едва уместились на листке ученического альбома.
— Да, аппетитные грибы, — задумчиво сказал отец. — А это что нарисовано? На гриб не похоже. Это, никак, твой дружок Славка?
— Верно, Славка! — обрадовался Витя. — Похож? Знаешь, я заметил — у него глаза всегда веселые и немножко хитрые. А губы — пухлые, особенно верхняя…
— Тоже в школе задали? — усмехнулся отец.
— Нет, это он вчера ко мне пристал: нарисуй да нарисуй.
— Что же ты в школьном альбоме посторонние вещи рисуешь?
— Где же рисовать? Был у меня еще альбом, старый. Да Славка его в море искупал. Совсем испортил. Я просил маму купить про запас. А она говорит: нечего на баловство деньги переводить. Лучше бы, говорит, задачками занимался. А задачки я и так решаю.
Михаил Иванович молча закрыл альбом.
— Папа, а как же: купишь? А то во вторник рисование…
Отец глянул на сына, усмехнулся.
— Давай отложим этот разговор до завтра. Идет? Надо мне с матерью посоветоваться.
На другой день Михаил Иванович купил большой красивый альбом в твердой обложке, набор цветных карандашей, акварельных красок и кисточек.
