Лабер, который уже улёгся, изнурённый столь продолжительным разговором, вскочил.
— Нам? — переспросил он. — Ты хочешь сказать…
— Думаю, я могу составить тебе компанию, — ответил Сквинтэм, — Здесь я не так уж счастлив, а я ещё молод, и многое у меня впереди. Не будешь возражать, если я отправлюсь с тобой?
— Возражать? — гавкнул Лабер. — Да что ты! Ведь с твоей помощью у меня куда больше шансов найти дорогу домой. И мои старые хозяйки полюбили бы тебя!
«Какой же Сквинтэм хороший!» — подумал он.
— Но, — продолжил Лабер, — непонятно, почему ты готов это сделать для меня. И я не знаю, почему ты спас мне сегодня жизнь. Других собак, прежде, ты спасал?
— Нет, — сказал Сквинтэм.
— А почему же меня? — спросил Лабер.
«И сам не знаю, — подумал сиамец. — Ты просто мне понравился».
— Не задавай вопросов, и мне не придётся лгать, — сказал он. — А теперь поспи немного. Я посторожу. Как только стемнеет, мы отправимся в путь.
Глава третья. «Агромадный» взрыв
Никто в тот день не появился около беседки, и Лабер спал без задних ног. Сквинтэм подрёмывал.
Стемнело, взошла луна.
— Подъём! — резко сказал Сквинтэм.
— Что?.. Почему?.. Куда?.. — вскочив, забормотал Лабер.
— Отвечаю на твои вопросы по порядку, — сказал Сквинтэм, — Первое — мы трогаемся в путь. Второе — потому что ты этого хочешь. И третье — к дому под тростниковой крышей в маленькой деревне у подножия большого холма с Белой Лошадью.
Он сбежал по ступеням беседки и направился к воротам парка.
— Но подожди, — сказал Лабер, подстраиваясь к шагу мягко ступающего Сквинтэма. — Откуда ты знаешь, каким путём идти? Как мы узнаем, где юг?
Сквинтэм возвёл свои голубые глаза к усеянному звёздами небосводу и остановил взгляд на той, которая сверкала особенно ярко.
— Мы идём за Полярной звездой, — сказал он.
— Не понимаю, — сказал Лабер.
— Разумеется, — сказал Сквинтэм. — Ты собака, вы дневные животные. А мы, кошки, ночные существа. Мы можем ориентироваться по звёздам.
Лабер тоже посмотрел вверх.
— Там только одна Полярная звезда? — спросил он.
— Две, — сказал Сквинтэм. — Одна в Южном полушарии, другая в Северном.
Лабер поразмыслил над этим ответом.
— А не идём ли мы в совершенно противоположном направлении? — спросил он.
Сквинтэм резко мяукнул. Лабер не уловил, прозвучало это как удивление, насмешка или раздражение из-за того, что он задаёт так много вопросов.
— Слушай, — сказал сиамец. — Если завтра утром солнце взойдёт слева от нас, а вечером закатится справа, то, значит, мы идём в нужном направлении. Наберись терпения, понял? А теперь, будь добр, помолчи. Я хочу поскорее убраться из города и к рассвету быть от него как можно дальше.
Так они и сделали.
К рассвету, очень раннему, потому что это был один из самых длинных дней года, они были, пожалуй, в дюжине миль от того места, где начали путь. Сквинтэм пренебрегал какими-то там дорогами и бежал напрямик, ведомый своей звездой, а когда она стала меркнуть и совсем исчезла, полагаясь на свой инстинкт. Потом взошло солнце. Слева.
— Ты был прав! — гавкнул Лабер, — Мы движемся на юг! Домой! — Он возбуждённо махал пушистым хвостом.
— Уймись! — сказал Сквинтэм. — Нам предстоит ещё долгий путь. Давай отдохнём.
— О, давай! — воскликнул Лабер.
Они нашли ветхий заброшенный сарай, одиноко стоящий среди полей и лугов, и Лабер сразу плюхнулся на пол, на пыльную солому. Сквинтэм забрался в ясли с остатками прелого сена и уютно свернулся калачиком.
Где-то в отдалении промычала корова, прокуковала поздняя кукушка, ласточки порхали туда-сюда, неся в клюве корм для птенцов, которые сидели в гнёздах под крышей. Пёс и кот спали.
Сквинтэм проснулся от шороха, который напомнил ему, что пора и подкрепиться. Здесь было полно мышей, и кот слышал, как они шуршали в соломе. Он очень быстро поймал и съел трёх, а потом занялся умыванием и причёсыванием своих усов.
Завершив туалет, он сел и посмотрел на неопрятную груду, которую являл собой Лабер.
«Я-то себя прокормлю, — подумал Сквинтэм, — а как он? Будет голодный как волк, когда проснётся».
Лабер зашевелился, встал на ноги, потянулся, встряхнулся.
— Я голодный как волк! — сказал он.
— Могу поймать тебе мышь, — сказал Сквинтэм.
— Мышь! Я мог бы съесть лошадь!
В это мгновение раздался близкий ружейный выстрел.
— Лучше нам продолжить свой путь, — сказал Сквинтэм. — Не хочу, чтобы какой-нибудь воинственно настроенный фермер принял меня за кролика.
Но прежде чем они успели двинуться с места, послышался шум крыльев, и в дверной проём сарая влетела большая птица; она неуклюже опустилась на верхнюю перекладину яслей и, раскрыв от ужаса клюв, старалась там удержаться.
Для Лабера это была просто птица, но многоопытный Сквинтэм сразу увидел, что это голубь, и к тому же особенный. Не дикий голубь и не заблудший из городского сквера, а почтовый, с длинными тёмно-серыми с синим отливом заострёнными крыльями, а на розовой лапке у него виднелось голубое кольцо с выбитым номером, для того (Сквинтэм этого, конечно, не знал) чтобы опознать птицу, если она вдруг потеряет дорогу домой. А этот голубь явно потерялся. Он ошалело озирался вокруг и, казалось, не осознавал, что и кошка, и собака представляют для него опасность.
— Кто это? — спросил Лабер.
— Это почтарь, почтовый голубь, — сказал Сквинтэм, — Люди отвозят их далеко-далеко, а потом выпускают, и птицы, с их природным инстинктом, находят дорогу к дому. Видишь ли, они состязаются в скорости, и кто первым вернётся к себе на голубятню, станет победителем. Ну а у этого такой вид, что в число призёров он не войдёт.
Голодный Лабер считал, что вид у голубя вполне аппетитный, однако Сквинтэм, очевидно, потому, что был сыт, решил удовлетворить своё любопытство.
— Что случилось, незнакомец? — спросил он. — Ты просто обезумел от страха.
Голубь ответил не сразу. Он сидел, раскрыв клюв, и тяжело дышап. Потом выговорил с трудом:
— Человек… ружьё… чуть меня не застрелил!
— Лабер, иди посмотри, что там, — шепнул Сквинтэм. — Если он застанет нас здесь, мы отправимся к праотцам.
— К праотцам? — переспросил Лабер. — Не понимаю… — начал он, но сиамец зашипел на него грозно, и Лабер поспешил выскочить наружу.
Скоро он вернулся:
— Вдалеке виднеется человек, у него ружьё, но он уходит.
— Слава богу! — сказал голубь.
Казалось, он немного пришёл в себя, даже начал приводить в порядок пёрышки и вытащил из них несколько застрявших крошечных чёрных шариков.
— Что это такое? — тихо спросил Лабер у Сквинтэма.
— Дробинки, — ответил кот. — Он едва спасся. — И обратился к птице: — Ты не ранен?
Голубь медленно, до конца расправил одно крыло, потом другое.
— Вроде нет, — сказал он, — но голова гудит, как пчелиный улей… Чуть конец не пришёл. Лететь бы мне да лететь, всего-то с сотню миль до моей голубятни, и вдруг этот агромадный взрыв… Аккурат над ухом. Ну и жахнуло, скажу я вам.
— Сквинтэм! — взволнованно сказал Лабер (голубь тем временем опять стал извлекать дробинки из своего оперения).
— Что?
— Слышал, как эта птица говорит? Я имею в виду её выговор.
— Да. Деревенщина.
— Так говорят в тех краях, где я жил! Откуда я родом! Может быть, эта птица живёт совсем рядом, может быть, даже в моей деревне!
— В сотне миль отсюда, — сдержанно сказал Сквинтэм. — И это для голубя напрямую.
— Да, но ты сам говорил, он точно знает, где его дом. Может быть, он будет нашим проводником!
— Не совсем представляю, как бы мы могли угнаться за почтовым голубем, — сказал Сквинтэм. — Но, может быть, и есть в этом рациональное зерно. Пожалуй, лучше подружиться с этим созданием, чем съесть его…
— Позвольте нам представиться, — сказал он голубю самым вежливым тоном. — Моё имя Сквинтэм, а это мой друг Лабер.
— Очень приятно, — сказал голубь.
— Можем ли мы узнать ваше имя?
Голубь поднял окольцованную ногу и потёр ею щёчку.
— Это в основном цифры, — сказал он.
— Вот как?
— Да. Восемьдесят два дробь семь ноль восемь дробь КТ, это и есть я.
— Чудесно, чудесно! — сказал Сквинтэм, разглядывая знаки на кольце: 82/708/КТ — Только из этого невозможно понять, какого ты пола?
— Женского.
— Женщина? — переспросил Лабер. — Не понимаю…
— Голубь-самочка, — сказал Сквинтэм. — И прелестная, если мне будет позволено заметить.
Голубка издала журчащую трель.
— Бьюсь об заклад, вы говорите это всем женщинам, — проворковала она.
— Но, — сказал Сквинтэм, — ваше имя… язык можно сломать. Может быть, позволите нам сократить его? Может быть, используем последние буквы — КТ?
