И вот тут открылась дверь, и… явился новый, совершенно неожиданный гость. В комнату ворвалась Ленка.
Но какая!.. Неузнаваемая!..
Вязаная шапочка натянута до бровей, куртка нараспашку, а под нею знаменитое обгорелое платье.
Но дело было не в том, как она одета, а в том, какое у нее было необыкновенное лицо, преображенное до неузнаваемости ее смелым поступком. Раньше лицо у нее бывало добрым, милым, отчаянным, жалким, а теперь оно было вдохновенно-решительным.
И всем сразу стало ясно, что она пришла к ним затем, чтобы сделать то, что хочет. И помешать ей никто не сможет.
Они все это поняли и замерли. Только что смеялись, хохотали, танцевали, а тут окаменели. Ждали, что же будет дальше.
А Ленка не торопилась.
– Братцы, чего же вы не танцуете? – спросила Ленка. – Давайте!.. Прыгайте!.. – Она начала танцевать, кривляясь и паясничая.
Но тут пластинка кончилась, музыка оборвалась, и наступила тишина.
– Жалко, не потанцевали. – Ленка посмотрела на ребят и впервые, встречаясь с ними взглядом, не дрогнула. Она почувствовала в своей душе давно забытый покой. – Какие вы все красивые!.. – Прошлась по комнате, оглядывая каждого, как будто очень давно их не видела. – Не дети, а картинка!
Ленка остановилась посреди комнаты.
– А я – чучело! – Резко сдернула шапочку, открывая всему миру свою остриженную голову. – Чу-че-ло! – Ленка похлопала себя по голове. – Хороший кочанчик! И рот до ушей, хоть завязочки пришей. Правда, Шмакова?
Ленка улыбалась, и уголки губ у нее поползли вверх, а она старалась их разодрать посильнее, чтобы они как-нибудь достали до ушей. При этом она крутила головой, чтобы всем было видно, какое она настоящее страшное чучело!
Все по-прежнему молчали. Можно сказать, что они только безмолвно ахнули.
Ленка же поначалу в горячке вообще забыла про Димку, а тут она увидела, какой он стоял бледный и испуганный.
«Вот уж его перекосило так перекосило», – подумала она, плавно приближаясь к нему, и сказала:
– Извините-простите!.. Забыла вас поздравить с днем рождения. Вот дурочка! Пришла, можно сказать, за этим и забыла.
Димка стоял в какой-то неестественной позе, повернувшись к Ленке боком, изо всех сил стараясь не встретиться с нею глазами.
– А ты почему, Сомов, от меня отворачиваешься? – Ленка хлопнула Димку по плечу. – Что же ты так дрожишь, бедненький?.. Похудел. Неужели страдаешь, что я оказалась предателем? А?.. Конечно, тяжело. Ты такой смелый и честный, а дружил с нехорошей девочкой, с которой никому не следует дружить! Она – ябеда!.. Доносчик!.. Гадина-а-а! – Она подошла к Рыжему. – Твои слова, Рыженький!
– А я и не отказываюсь, – сказал Рыжий. – Мои слова.
– Придет время, Толик, – откажешься, – ответила Ленка.
Но на эти Ленкины слова Рыжий ничего не ответил. Да Ленка и не ждала от него ответа. Она уже устремилась дальше, к Мироновой, заглянула ей в глаза и сказала:
– Привет, Железная Кнопка!
Ей хотелось с каждым столкнуться, на каждом проверить свою храбрость.
– Привет, если не шутишь, – ответила Миронова. – А что дальше?
– Удивляюсь я тебе, – вздохнула Ленка, – вот что.
– Чему же ты удивляешься, если не секрет?
Миронова была не Рыжий – она не сдавала своих позиций.
– Тому, что ты такая правильная, а водишься с Валькой. А он – живодер. Ай-ай-ай!.. По рублю сдает собак на живодерню. Вот так борец за справедливость!
– Ну ты, полегче! – встрепенулся Валька.
– Что это ты плетешь про Вальку? – спросил с угрозой Лохматый.
– А что, разве ты, мордастенький, перестал с бедных собак сдирать шкуры? – Ленка дернула Вальку за галстук и повернулась к Лохматому: – Ну садани меня, чтобы я замолчала! Ну докажи, что сила – это самое главное в жизни!
– И саданет! Саданет! – закричал Валька. – Наговариваешь на меня! Трепло! – замахнулся он на Ленку.
– Ой, боюсь! – Ленка засмеялась, но не дрогнула и не отступила.
А Валька побоялся ее стукнуть. Всегда бил метко, а тут струхнул.
– Ну, до свидания!.. – Ленка помахала всем рукой. – Что-то мне стало с вами скучно. Радуйтесь… Вы же добились своего! Вы – победители!.. Завтра я уезжаю. Так что давайте хором – раз, два, три: «В нашем клас-се больше не-ту Чу-че-ла!..» Ну!.. Милые!.. Ну чего же вы языки проглотили?
Ленка сорвала у Шмаковой цветок с платья и приколола себе на куртку. Медленно застегнулась. Натянула шапку до бровей, пряча свою стриженую голову. Помолчала. Потом серьезно и грустно сказала:
– Честно говоря, жалко мне вас. Бедные вы, бедные люди, – и ушла.
Исчезла, испарилась Ленка, будто ее здесь и не было. В комнате стояла жуткая, неправдоподобная тишина.
И вдруг Лохматый рванулся вперед и схватил Вальку за руку:
– Чего это Бессольцева про тебя тут плела?
– Да выдумала она все! – закричал, вырываясь, Валька. – Кому поверил? Змее?
– А это что? – Лохматый выдернул из Валькиного кармана поводок с ошейником. – А это что?! – Он потряс поводком перед носом насмерть перепуганного Вальки.
– Это?.. – Валька на всякий случай отступил под напором Лохматого. – Это?..
– Орудие живодера! Вот что это! – крикнул Рыжий.
Лохматый бросился к Вальке, а тот рванулся в сторону и заметался вокруг стола. Он бегал, швыряя под ноги Лохматому стулья, но еще не сдавался, а выкрикивал на ходу слова угрозы:
– Я Петьке скажу! У него дружки!.. Тебя скрутят! Можешь у своего отца спросить!.. Он тебе расскажет!..
– Лохматый, это они! – догадался Рыжий. – Ребята, это они!.. Значит, это Петькины дружки прострелили руку твоему отцу, когда он у них лося отбивал! Точно!..
– Так это вы! – взревел Лохматый и, сметая все на своем пути, бросился на Вальку.
Валька рванулся к двери, чтобы спастись бегством, но Рыжий подставил ему ножку – он упал, и Лохматый навалился на него.
Наконец Валька все же изловчился, вырвался, вскочил, чтобы бежать, но оказался… на поводке, на собственном поводке, на котором он водил собак на живодерню.
Ошейник плотным кольцом облегал Валькину шею, а конец поводка крепко держал в руке Лохматый, и лицо его было мрачным и беспощадным.
– Ты что?.. – Валька заплакал. – Ты что?.. Ребята, – взмолился он, – ребята! Лохматый меня удавит!..
– Выйдем отсюда, – сказал Лохматый и потянул поводок, не глядя на Вальку.
Валька больше всего боялся выйти куда-то с Лохматым, он упирался и лебезил, он хватал поводок и выкрикивал:
– Ребята, разве так можно? Ребята!.. Человек на поводке?!
Но никто не заступился за Вальку.
Тогда Валька взмолился.
– Лохматый, – умолял он, – я больше не буду! Это все Петька! Вот и Димку спроси!.. Он его знает, он скажет – Петька зверь!
– Кому говорят, выйдем! – Лохматый сильно потянул за поводок.
Валька не устоял. Он упал на колени и подполз к Мироновой:
– Миронова, что же ты молчишь? Заступись!.. Я больше не буду!
– Отпусти его, Лохматый, – сказала Миронова.
Лохматый помедлил секунду, а потом швырнул поводок Вальке в лицо.
– А ты встань! – брезгливо сказала Миронова Вальке. – Не ползай.
Валька вскочил и, снимая дрожащими руками ошейник, быстро проговорил:
– Ребята, все по закону… Собак беру бродячих…
– Уходи! – приказала Железная Кнопка. – Не годишься ты для нашего дела.
– Почему? – удивился Валька. – Разве я с вами не заодно? Разве я не гонял Чучело?
– Ты – заодно?.. – Железная Кнопка наступала на Вальку: – Ты, живодер, с нами заодно?!
Валька сложил поводок в карман, нахально ухмыльнулся и вышел из комнаты. Потом застучал в окно, крикнул притворно-ласковым голосом:
– Детишки, пора в кроватки! – захохотал и исчез.
Лохматый стоял, низко опустив голову, крепко сжав кулаки, которые ему всегда помогали, а сейчас почему-то не помогли. Все остальные подавленно молчали.
– Не ожидала я такого от Чучела, – нарушила наконец тишину Железная Кнопка. – Всем врезала. Не каждый из вас на это способен. Жалко, что она оказалась предателем, а то бы я с ней подружилась… А вы все – хлюпики. Сами не знаете, что хотите. Вот так, ребятки. Ну, привет.
– А как же пирожные? – остановил ее Димка. – Мы же еще чай не попили.
– Пирожные? Сейчас самое время…
– Точно, – подхватил Димка, хотя вид у него при этом был неуверенный.
– Кушайте на здоровье, а мне и без сладкого тошно. – И Миронова ушла, ни на кого не глядя.
– Миронова, подожди! – крикнул ей вслед Лохматый. – Я с тобой.
– Ты же ко мне собирался? – остановил его Рыжий.
– Передумал, – на ходу ответил Лохматый, – домой охота.
– Тогда и я с вами, – сказал Рыжий и бросился следом за Мироновой и Лохматым.
Хлопнула дверь – они ушли.
В комнате остались только сам новорожденный да Шмакова с Поповым.
