На отсутствие происшествий нельзя было пожаловаться. Они происходили каждый день.
В доме жил старенький пенсионер — музыкант-виолончелист, служивший некогда в Филармонии. Несмотря на очень преклонный возраст, музыкант все же изредка участвовал в небольших случайных концертах, особенно по праздникам, когда оркестрантов не хватало. Ребята во дворе, завидев старичка, бежали ему навстречу, брали инструмент и бережно несли до автобусной остановки. Но однажды случилось так, что во дворе оказалась довольно большая группа ребятишек, а среди них несколько недавно принятых в отряд. Новички, помня священное правило тимуровцев — оказывать помощь старшим, вместе со всеми помчались наперегонки к музыканту. Желающих помочь оказалось слишком много. Между ними разгорелся спор.
— Теперь понесу я с Мишкой, — кричал какой-то новичок. — Прошлый раз несли Палька с Димкой. Теперь мы!
— Нет, мы не несли! — протестовал Димка. — Врешь!
Он ухватился одной рукой за чехол, а другой неистово размахивал, не допуская соперников к инструменту.
— Тащи его сзади! — крикнул кто-то. Димку схватили за воротник.
— Дети, постойте! Так нельзя! Дети, слушайте! — встревожено причитал старичок музыкант.
Но старика уже не слушали. Про него забыли. Объектом распри стала виолончель. Она переходила из рук в руки, ее тянули в разные стороны. Инструмент стал ерзать футляром по асфальту.
— Да что же это такое?! — испуганно взмолился старичок.
Он пытался пробиться к инструменту, но его отталкивали и оттирали.
Потеряв надежду, музыкант стал кричать, призывая на помощь дворника.
К счастью, подоспело трое ребят — «старых» тимуровцев; они вызволили из беды инструмент музыканта.
Второе происшествие было не менее драматичным. Коля Демин инспектировал на улице тимуровский пост. Он увидел незнакомого мальчишку на коньках, который уцепился проволочной клюкой за задний борт мчавшегося грузовика.
На повороте машину занесло; клюка вырвалась, и мальчишка полетел на мостовую. Он стал подниматься на ноги и не видел, как из-за угла выскочила «Победа». Еще немного — и она раздавила бы мальчика. Не теряя ни секунды, Коля Демин прыгнул наперерез машине и резким, сильным толчком сбил парня на тротуар и сам покатил вслед за ним. Машина успела вильнуть, едва не задев его крылом. Коля, никогда не применявший кулаки, не удержался и в горячке «съездил парня по макушке два раза», о чем так и доложил на совете штаба.
Совет единогласно постановил наградить Демина значком «За спасение жизни человека» и присвоил ему почетное звание «тимуровца-героя». Значок, правда, еще не был готов. Болезнь помешала Ане выполнить тимуровское поручение. Но один рисунок на гипсе был уже ею начат. Над обрамлением будущего рисунка в бронзовом медальоне трудились двое ребят из звена «содействия технике». Торжественный акт вручения награды был впереди.
Досадным оказалось происшествие с Костей «трах-бах». Костя, дежуря на тимуровском катке, не пустил кататься на коньках двух закадычных друзей Боцмана. Минька и Котька разозлились, свалили Костю в сугроб и так «накормили» снегом, что он на другой день потерял от простуды голос.
Костя горячо негодовал:
— Мы им говорили: «Бери лопаты и работай. А так не пустим!» Теперь лезут! Бродяги! Церемонимся мы с разными паразитами! Хулиганье! Это они нам лед изрубили! Надавать им, как следует! — подзадоривал он ребят.
Виктор Гуляев обрадовался такому предложению.
— Верно! — поддержал он Костю. — Это Гриша Буданцев их опекает, как маленьких… Что мы — няньки? Вот теперь девчонок в отряд нагнали. Будут у нас детские ясли — «жил-был у бабушки серенький козлик»!
Гуляев любил Буданцева, считался с его умом и авторитетом, но уже забыл, что совсем еще недавно Гриша возился с ним, Гуляевым, как с маленьким, когда он бесчинствовал на улицах.
— Вот что, Костя, — продолжал между тем Гуляев, — давай завтра вдвоем подежурим на катке. Всыпем этой шантрапе по первое число. Знай наших, тимуровцев! Согласен?
Костя молчал. С опаской поглядывал на Буданцева, который отдавал Силаеву и Бунчуку какие-то распоряжения.
— Говори, согласен? — повторил Гуляев. — А не то я найду других, посмелее…
Буданцев повернулся к заговорщикам.
— Расшумелись, кулачные бойцы! Богатыри! Руки чешутся, — усмехнулся он. И вдруг стал очень серьезен. — Драк больше не будет. Никогда! — сказал он твердо. — Это унизительное для человеческого достоинства дело — мордобой! Я презираю ребят, которые разрешают свои споры кулаками. Вы оба из тимуровской гвардии. Надежные, старые кадры отряда. Покажите же пример выдержки и стойкости. На вас смотрят ребята-новички. Ваше поведение — это школа для них. А ты что, Костя, наделал… — сказал он с горьким упреком и сокрушенно покачал головой. — Мы думаем и гадаем, как отманить от Боцмана и привлечь на нашу сторону Миньку и Котьку. И вот вдруг, на наше счастье, они сами пришли к нам на каток. Тут бы тебе и сказать им: «Добро пожаловать!» Принять их, как гостей, приветливо и радушно. А ты: «Куда лезешь, баранье рыло!» Слова-то какие свинские, обидные… Вот они тебя и накормили снегом!
— Дык я ж ничего… — оправдывался растерянно Костя. — Я только словами, а они сразу — трах-бах!
— Ладно уж, помолчи, Костя! Будем поправлять испорченное тобой дело.
Он снял очки и задумчиво повертел ими в воздухе, шевеля губами, словно шептал про себя какие-то слова.
— Вот что, товарищи… Давайте-ка организуем в первый день Нового года у нас на катке веселый карнавал. А? Пошлем всем ребятам в доме пригласительные билеты, в том числе Котьке, Миньке и Боцману. Аня Баранова, как художник, поможет нам сделать эти билеты покрасивее. Васюша! — обратился он к Васе «синему». — Слетай, дружок, быстрокрылой птахой к Ане Барановой. Попроси: если может, — пусть сейчас зайдет сюда. Карнавал на льду! С танцами! — продолжал он, увлеченно потирая руки. — Мы примем всех гостей, и с билетами и без билетов, примем радушно и любезно, как гостеприимные хозяева. Звено Игоря обеспечит нам блестящий порядок. Костя будет главным распорядителем карнавала. Витя Гуляев организует спортивные соревнования в масках.
План Буданцева разрастался. Когда пришла Аня, в комнате уже стоял одобрительный гул голосов. Ребята «подкидывали» предложения.
— Ти-ши-на! — крикнул Буданцев. — Послушаем главного художника. — Он живо подвинул Ане стул и объяснил, зачем они ее позвали. — Оформление карнавала, понимаешь? И очень красивые, нарядные пригласительные билеты. И костюмы… Вот посоветуй. Если, конечно, ты не очень занята… — добавил он и спросил: — Дома все здоровы? Все благополучно?
— Все хорошо! Спасибо! — сказала Аня.
Она была несколько смущена тем общим вниманием, которое вызвал ее приход.
— Все хорошо, — повторила она. — От папы получена радиограмма с островов Зеленого Мыса.
— Вот как! — воскликнул Буданцев. — Ну, чудесно!
Он обменялся быстрыми загадочными взглядами с Толей Силаевым и Бунчуком, но никто из присутствующих этого не заметил.
По улицам несли елки. Свежий морозный ветерок то и дело разносил их густой смолистый дух. Наступал новый, тысяча девятьсот пятьдесят четвертый год. Все с радостью ждали прихода веселого зимнего праздника.
На катке шла подготовка к новогоднему карнавалу. Весь день был большой снегопад, — площадку, дорожки и подходы к катку завалило пушистым снежным покровом.
Ребята орудовали лопатами, скребками и метелками, расчищая лед, опоясывая каток ровным снежным валом. По верху этого сверкающего от снежных кристалликов естественного забора вытянулись цепочкой маленькие елочки. Целый грузовик таких елок прислал Иван Никанорович. И среди этих зеленых веселых «сестричек» на грузовике оказалась красавица елка с толстенным стволом и могучими тяжелыми ветвями. На ее верхушке висели гроздьями золотистые шишки. Елку временно поставили просто так, прислонив к слепой стене соседнего дома. Иван Никанорович сказал, что это подарок культкомиссий домоуправления. Елку будут украшать взрослые. Пусть только ребята скажут, куда ее поставить. Куда? Такую красавицу? Конечно же, в самый центр ледяного поля!
Иван Никанорович выдал ребятам на освещение катка сто пятьдесят метров электрического провода, патроны и лампочки. И вот сейчас, когда большая часть тимуровцев занималась расчисткой льда, ребята из звена «содействия технике» во главе с «инженером» Сашей Кудрявцевым устанавливали по сугробам деревянные стойки — «козлики» — и тянули по ним электрическую проводку.
Звено связи сбилось с ног. Надо было разнести по всем квартирам огромного дома приглашение ребятам на карнавал.
Вася «синий» и Вася «серый», Палька Мороз и Дима Спешнев гонялись по лестницам и коридорам. Всюду звенели звонки, открывались двери и запыхавшиеся тимуровские посланцы поздравляли с наступающим Новым годом и торжественно вручали билеты. Никто не отказался, все, кажется, были довольны, даже Минька и Котька. Котька, правда, поломался немного. Недоверчиво повертел билет, сказал усмехаясь: «Ладно! Приду потрепаться!».
