— Двигаюсь, развиваюсь, — отвечал Игорь. — Возвожу в степень интеллект.
Щелкнуло переговорное устройство.
— Да? — отозвался Игорь.
— Отделение Юго-Западной магистрали готово принять СЛОК, — сказала Елена.
Игорь кинулся к Чеботареву:
— СЛОК берут на испытания!
— Кто?
— Юго-Западная магистраль. Отделение какое-то.
— Поступила телеграмма? Быстренько ее сюда.
Игорь сбегал в приемную и притащил телеграмму. Чеботарев прочел: второе отделение Юго-Западной магистрали готово выделить линию для СЛОКа. Нашли подходящий участок. Укрепят его, зашьют стрелки на разъезде и на одной станции. Если надо.
— Что ценно, — сказал Чеботарев, — так это заинтересованность людей. В МПС обнаружены романтики… Завтра же выезжаю на место. Мы кузнецы, и дух наш молод!
— Возьмите меня, — попросил Игорь.
— Ты моя правая рука, и ты останешься здесь, — пошутил Чеботарев. Но, заметив, как переменилось лицо у Игоря, добавил: — Пока что.
Борис Андреевич уехал.
Игорь по поручению Чеботарева позвонил в МПС в отдел негабаритных перевозок. Борис Андреевич хотел заблаговременно заручиться согласием отдела о доставке СЛОКа к месту испытаний. СЛОК сам не может следовать, даже на малой скорости: его отбуксирует тепловоз или электровоз. СЛОК считается негабаритным грузом: реактивные двигатели поднимаются достаточно высоко над крышей. Контактного провода они не касаются. Отдел негабаритных перевозок не оказывал никаких препятствий, даже, наоборот, содействовал изо всех сил реактивной технике. Но все-таки оформить все надо как можно скорее.
Игорь позвонил в отдел. И тут произошло для Игоря несколько непредвиденное: трубку взял отец Али. Игорь не мог ошибиться и положил трубку.
Что делать, раздумывал Игорь. Называть себя или не называть? Может, явиться лично? Семен Аркадьевич снимает где-то в центре города комнату. Живет один. Работает, значит, в отделе негабаритных перевозок. Что ж, министерство. Достиг, чего хотел.
Игорь снова набрал номер:
— Говорит Игорь Вандышев. Я звоню по поручению…
— Я прошу вас, — перебил тихо Семен Аркадьевич. — Я должен объяснить ей и вам, что я не ушел ни от какой, как бы вам сказать, моральной ответственности… — он помолчал, — в отношении гибели вашего брата. Я как инженер по технике безопасности…
— Я знаю. Хотите, я объясню это Але? — не без удивления для самого себя предложил Игорь.
— Вы? Сами?
— Не верите?
— Игорь… — Это, пожалуй, впервые Алин отец назвал его по имени. Обычно он никак его не называл. — Сделайте не только для меня… для моей семьи.
— Хорошо.
И они положили трубки. Такой вот разговор, так вот странно повернувшийся.
Игорь поговорил с Алей. Надо отдать должное Але.
Она вдруг задала вопрос:
— Он тебя попросил?
— Я сам.
Аля взглянула на него долгим внимательным взглядом.
— Ты что же, с ним виделся?
— Разговаривал по телефону.
— И ты сам предложил поговорить?
— Сам, Аля.
— Ты по-прежнему его презираешь? Так ведь, Игорь?
— Ты этого не хочешь?
— Не знаю.
— Любишь его?
— Не знаю. Но я думаю о нем.
— И он думает о тебе.
Больше в тот день они ничего не сказали на эту тему.
На другой день после отъезда Чеботарева Беседин сказал:
— Надо смотаться на природу, передохнуть от локомотивной суматохи, проведать растительный и животный мир.
Бронислава сказала:
— Можно послезавтра, в субботу. Слушайте, приезжайте ко мне в гости в Теплый стан. За порогом дома лес, растительный мир.
— А животный мир? — спросил Игорь.
— А ты, птенчик мой, готовься к экзаменам в школе, находясь при этом в собственном доме, — сказал Беседин. — Вот такие пироги, дяденька.
— Бронислава, ты замотала новоселье! — воскликнул Галаншин.
— Из центра города, с Большой Грузинской, переехать в Теплый стан и по этому поводу еще праздновать?
— Праздновать надо по любому поводу и без повода, — заметил Галаншин.
— Какие могут быть сомнения, — потирая ладони, произнес Беседин. — В субботу гребем через Бенгальский залив и Охотское море в Теплый стан. Предварительно мы с Галаншиным смотаемся в магазин, цапнем кусок снеди.
— В «Дары природы», — ввернул Игорь.
— Не исключено. — И Беседин угрожающе покачал своим большим животом и даже похлопал по нему руками.
Казалось, все забыли о СЛОКе, о Чеботареве и уж, конечно, об Игоре. Игорь подумал, что он действительно путается в лаборатории под ногами. С ним забавляются, но от забав люди иногда устают. Наскучивают забавы. Игорь воспринял слова Беседина о том, чтобы он сидел в собственном доме, как обиду. Люди хотят отдохнуть, а тут им ребенок навязывается. Если им сейчас СЛОК не нужен, то Игорю и подавно.
— Ну и черт с вами! — крикнул Игорь и выбежал из комнаты.
Чеботарев вернулся в понедельник. Немедленно собрал сотрудников. Испытания могли начаться под личную ответственность начальника дороги. Начальник дороги согласился. При этом Чеботарев сказал:
— Восхитительный факт сам по себе!
Теперь должна была вступить в силу договоренность с начальником негабаритных перевозок, чтобы доставить СЛОК к месту испытаний. И тогда — или победа и победителей не судят, или…
— Вот так, ученые. Это лирическая преамбула. Практически — снимемся и уведем СЛОК незаметно. На линии испытаний имеются две кривые, но есть и прямой участок. Линию укрепят. Нам хотят помочь путейцы.
— А как мы снимемся, чтобы никто не знал? — спросила Бронислава.
— Исчезнем в предутреннем тумане.
— В мокасинах, — сказал Чеботарев торжественно.
— Клянусь! — поднял палец Галаншин.
— Клянемся! — подняли мизинцы Чеботарев и Беседин.
— Клянемся! — подняли мизинцы все остальные.
Игорь тоже поднял. Он опять забыл о всяких своих обидах.
— А Прекрасная Елена? Директор?
— Беру на себя, — сказал Борис Андреевич.
— Лейкопластырь, — предложил Беседин строго, без улыбки. — Вдоль рта каждому. И шпагатом к батарее.
— Годится, — сказал Чеботарев.
Игорь подумал — и правда годится. Особенно в отношении Прекрасной Елены.
— Следы засыплем табаком.
— Зальем авиационным керосином, — сказал Га-ланшин.
— Угон поезда! — рявкнул Беседин.
— Чарующе чудовищно! — воскликнул Чеботарев и забросил в рот «Театральную».
Потом Борис Андреевич объяснял детали предстоящего испытания. Его выслушали уже без шуток. Оставалось связаться с КБ по авиационной технике, чтобы выделили на испытания механика по двигателям, и самим определить состав выездной бригады.
Перед Игорем стоял СЛОК. Его только что вывел из заводского цеха толкач-мотовоз. Над лобовыми стеклами — пилон с турбореактивными двигателями. Локомотив закрыт обтекателями почти до самых рельсов. Колес не видно. Фары и габаритные огни глубоко убраны в корпус, и над ними торчат пластиковые острые конусы, будто головки маленьких ракет.
Когда сегодня утром Игорь уходил из дома, в кухне за столом сидела мама. Она знала, куда и зачем уезжает Игорь. Игорь вначале не хотел говорить: тайна, значит, тайна. Но Борис Андреевич велел ему все рассказать матери.
Попрощался Игорь и с Алей. «Пиши мне письма мелким почерком». Они не будут видеться почти месяц — таков график опытных поездок, составленный Чеботаревым. Поездки будут происходить через два дня на третий, и таких дней будет девять. Игорь, правда, еще не был полностью уверен, возьмет ли его с собой Борис Андреевич. А то опять окажешься за канцелярским столом и при телефонах. Печальное зрелище, что ни говори. Але он признался во всем честно.
— Я рада, что ты теперь такой.
— Какой?
— Не скажу.
— Но я должен знать, какой я!
— Обыкновенный.
Игорь едва не обиделся — он обыкновенный!.. Ничего себе определение. А впрочем, Аля права. И хорошо. Честно с ее стороны. И с его стороны все было честным, никакой бравады, никаких внешних эффектов. Все просто.
Но когда Игорь увидел настоящий СЛОК, скрытую в его формах стремительную силу, еще не изведанную, не отгаданную до конца, Игорем снова завладела жажда исключительности.
К СЛОКу медленно подошел электровоз, который поведет СЛОК к месту испытаний. Впереди электровоза были укреплены из деревянных планок и фанеры контрольные размеры СЛОКа — негабаритного груза.
Приехал Чеботарев с группой — старший инженер Галаншин, инженер Беседин, механик Ловчев. Открыли двери СЛОКа, и все поднялись в локомотив. Поднялся и Игорь. Вокруг знакомые ему по спискам отдела снабжения самописцы, индикаторы, гальванометры, осциллографы, измерители нелинейных искажений, дизель-генераторная установка, вырабатывающая переменный ток промышленной частоты. Во втором салоне — слесарный верстак, кресла для сидения, шкафы для размещения приборов и электрооборудования. У самого лобового стекла — пульт управления машиниста и пульт управления авиационного механика; механик уже что-то налаживал, пробовал, проверял. Совсем молодой парень. Игорь ему позавидовал и вышел из кабины локомотива.
