Элизабет Мид-Смит - Девичий мирок (история одной школы)

Проснувшись, малышка испуганно вскрикнула. Не узнав Энни, она принялась отталкивать ее и кричать:

– Поди плочь, гадкая! Хочу домой, хочу к Энни!

– Нэнси, твоя Энни пришла за тобой, – нежно проговорила Энни.

Хотя смуглое лицо и костюм нежданной гостьи смущали малышку, голос был ей хорошо знаком. Она перестала плакать.

Оглядевшись, Энни увидела кувшин с водой. Она наскоро умылась, и девочка окончательно признала свою любимицу.

– Идем, идем, дорогая, идем домой, – Энни взяла Нэнси на руки.

– Но куда же мы пойдем? – мелькнуло у нее в голове. – Выход загорожен, и я не знаю, как изнутри повернуть камень…

Кровь стыла у нее в жилах при мысли, что она и ребенок будут похоронены в этом склепе. А рассчитывать на помощь злой старой цыганки не приходилось. Нэн хныкала и призывала ее быстрее идти, но Энни не двигалась с места. Девочка окончательно расплакалась.

Тут Энни вспомнила, что, по рассказам няни, у подземелий всегда есть другой выход. Но сумеет ли Тигр найти его? Бульдог спокойно дремал, свернувшись калачиком на соломе, по-видимому, он не раз бывал здесь и чувствовал себя как дома. Энни подозвала его.

– Гулять, Тигр. Тигру – косточку, – приговаривала она, лаская собаку.

Подпрыгнув, Тигр завилял хвостом и бросился к проходу, по которому они пришли. Но Энни отрицательно покачала головой и сделала два шага в противоположную сторону. Умный пес понял ее. Взвизгнув, он дернул ее зубами за юбку: дескать, не туда идешь. Потом бросился к куче соломы и начал яростно разрывать ее лапами.

Подбежав к нему, Энни обнаружила люк. С трудом приподняв его, она увидела ведущие вниз ступени.

– Идем скорее, Нэн, – сказала она. – Тигр спас нас.

Бульдог с веселым визгом бросился вперед, а Энни, подхватив ребенка на руки, побежала за ним.

Через некоторое время Энни с радостью заметила, что начался подъем. В подземелье стал проникать свет, и, наконец, с трудом протиснувшись в узкое отверстие, которое легко было принять за кроличью нору, беглецы вынырнули на свет Божий.

Местность была совершенно незнакомой. Энни со страхом оглянулась, но становища цыган не было видно: то ли они прошли под землей довольно большое расстояние, то ли табор скрывался за каким-нибудь пригорком. Нэн пищала и просила есть, Тигр усиленно нюхал воздух. У Энни кружилась голова, она дрожала с ног до головы. Вконец измученная, она села на землю, чтобы не упасть. Нэн плакала и настойчиво требовала завтрак, няню, Этти.

– О, Нэн, – взмолилась девочка, – пожалей твою бедную Энни. Мне так плохо!

В ту же минуту и еда, и няня, и сестра были забыты: Нэн кинулась обнимать и целовать свою любимицу.

С трудом поднявшись, Энни пошла наугад, ведя Нэн за руку. Тигр бежал за ними.

– Де басьмаки? – спросила малышка, с удивлением взглянув на босые ноги Энни.

– Тю-тю, башмаки. Ничего, Нэн. Слава Богу, что ты цела, моя дорогая.

Энни, с трудом волоча ноги, шла по меже между высокой рожью. Вдруг перед ней, словно из земли, выросла пучеглазая Пегги. Она с изумлением оглядела Энни и ее спутников и стрелой помчалась через поле к дому, стоявшему на окраине Оклея.

– Мама, мама! Ведь я говорила, что она не настоящая цыганка! Теперь она не такая смуглая, а еще с ней девочка и собака!

Круглолицая добродушная мама невозмутимо продолжала заниматься своими делами.

– Поди же и посмотри, мама! – приставала энергичная Пегги. – Ну, разве неправду я говорила?

– Господи Иисусе! – всплеснула руками миссис Вильямс, увидев странную процессию. – Девочка совсем больна; едва держится на ногах. Упала! Ах, бедняжка!

Доброй женщине потребовалось не больше минуты, чтобы на руках отнести в дом ослабевшую Энни. Пегги взяла на руки Нэн, а Тигр пошел следом за ними.

Прошла неделя, а об Энни и Нэн не было ни слуху ни духу. Полиция старалась вовсю, даже приезжали сыщики из Лондона, но никому пока не удавалось напасть на след пропавших детей.

День вручения премий приближался, но никто о нем уже не думал. Миссис Виллис объявила, что она готова назвать победителей, но не станет устраивать никаких торжеств и приглашать гостей. О празднествах ученицы не хотели и слышать. Потеря всеми обожаемой малышки и еще более любимой веселой подруги нагнала на всех такое уныние, что даже самым легкомысленным девочкам веселье не шло на ум. Занятия проходили вяло, казалось, что солнце навсегда закатилось для «Лавандового дома».

Эстер хворала. Состояние девочки нельзя было назвать собственно болезнью, но ее нервы были истощены до крайности.

– Когда крошка отыщется, мисс Торнтон опять будет молодцом, – говорил доктор Мейфлауэр.

Но крошка не находилась, а Эстер заметно теряла силы. Она все больше лежала, почти не говорила, мало ела и почти не спала. Подруги были очень внимательны к ней. Все старались утешить ее чем-нибудь, но ни одной не удалось вызвать у нее улыбки; даже миссис Виллис не могла успокоить ее.

Мистер Эверад однажды пришел навестить ее, но едва он заговорил, Этти так разрыдалась, что он счел за лучшее уйти.

– У девочки есть что-то на сердце, что мучает ее больше, нежели потеря сестры, – заключил почтенный пастор.

20-го июня, накануне дня, в который прежде проводилось вручение премий, воспитанницы гуляли по саду и обсуждали свои школьные дела. Те, кто собирался ехать домой, просили подруг написать, если Энни и Нэн найдутся. Сесиль Темпл, Дора Рассел и еще две или три ученицы сидели отдельной группой и тихо разговаривали. К ним подошла взволнованная Мэри Пирс.

– Мне кажется, доктор боится за Эстер. Я случайно услышала, как он сказал мисс Дейнсбери, что Этти необходимо больше спать, и хотел приготовить ей какое-то лекарство.

– Как бы мне хотелось, чтобы Эстер не отталкивала нас, – сказала Сесиль. – Она не должна терять надежды. Я уверена, что Энни и Нэн отыщутся.

– Ты молилась, Сесиль? – спросила Мэри Пирс, встав на колени возле Сесиль и глядя ей в глаза. – Ты потому так говоришь, что веруешь?

– Я молилась и верую… Что с тобой, Дора? – внезапно обратилась Сесиль к расстроенной Доре Рассел.

– Веселый день выпуска, нечего сказать! А я так мечтала о нем. И потом… словом, мне жаль, что я говорила так много дурного о бедной Энни.

Сесиль поднялась с колен, села возле Доры и обняла ее.

– Спасибо, Дора, – с горячностью сказала она. – Как я тебя люблю за эти слова!

– Вон Сьюзи идет, – объявила Мэри Пирс. – Вряд ли что-то может тронуть эту особу: тупое равнодушие ко всему миру! Садись, Сьюзи, здесь есть место.

Сьюзи с обычной своей невозмутимостью уселась возле Доры.

– О, смотрите-ка, Филлис бежит сюда со всех ног, – воскликнула Мэри. – Филлис, милая, не сломай себе шею!

Запыхавшаяся Филлис принесла потрясающую новость.

– Знаете, кажется, пришло письмо от отца Энни! Джейн сказала Hopе, что миссис Виллис получила письмо из-за границы, и кто-то видел – я уж не помню, кто именно, – что миссис Виллис, говоря с мисс Дейнсбери, плакала, а мисс Дейнсбери говорила: «О, Боже, столько лет ждали его, и вдруг он приедет, а ее нет…» Вон и сама мисс Дейнсбери. Сесиль, дорогая, разузнай, в чем дело!

Сесиль встала, перешла лужок и, поговорив с мисс Дейнсбери, вернулась к подругам.

– Это правда. Миссис Виллис получила письмо от капитана Фореста. Через неделю он будет здесь. Мисс Дейнсбери говорит, что он потерпел кораблекрушение, был выброшен на какой-то остров. А еще она призналась мне, что миссис Виллис очень беспокоится по поводу пропавших девочек, хотя и старается не показывать этого.

– Кто-то подъехал, – лениво заметила Сьюзи. – А, это сестры Брюс прикатили в своем экипаже. Они такие нудные!

Никто из подруг не отреагировал на ее слова, и после минутного возбуждения от полученных новостей девочки замолчали. С того места, где они сидели, видна была коляска мисс Брюс, ожидавшая у главного подъезда. Кругом все было тихо.

Вдруг послышались торопливые шаги, а затем и прерывистое дыхание бегущей девочки, на ходу она говорила что-то, но ничего разобрать было нельзя. Еще секунда – и Эстер очутилась среди подруг.

– Этти! – воскликнула Сесиль. – А мы думали, ты лежишь в постели…

Но Эстер не обратила на нее внимания, пробежала мимо и схватила за руку Сьюзи Драммонд:

– Нэн нашлась! И Энни тоже! Обе нашлись, но Энни умирает. Пойдем же, мы обе должны сказать правду хотя бы теперь!

Она говорила с таким жаром, что флегматичная Сьюзи, словно загипнотизированная, последовала за нею.

Эстер тащила свою подругу через сад, через холл, по лестнице, прямо в квартиру миссис Виллис. Сьюзи Драммонд молча шла за ней.

Сестры Брюс находились у начальницы, а сама миссис Виллис в шляпе и накидке торопливо укладывала в корзину какие-то вещи.