— Они все в школе, счастливые! — вздохнула Рошель.
Мы с Джуд посмотрели на неё, как на сумасшедшую.
— Ну правда ведь скучно все время торчать дома. Я не хочу отставать. Маме надо было все выяснить и записать нас, тогда мы могли бы пойти в новую школу уже сегодня, — сказала она.
— Ну конечно, времени у неё была уйма, учитывая, что в воскресенье она родила, а сегодня её старшая дочь сбежала из дому, — сказала Джуд.
— Но это ведь не моя вина, правда? Я, может быть, сама схожу поищу школу. Райан говорит, она на улице Нептун.
— Ах, вот почему тебе в школу захотелось! Учти только, ты — маленькая дурочка из восьмого класса. А он — крутой переросток из одиннадцатого. Ручаюсь, он в школе и смотреть на тебя не станет, — сказала Джуд. — Я лично и близко не подойду к школе. По-моему, мы отлично можем посидеть дома до летних каникул, а потом уж начать с сентября.
По-моему, это была совершенно замечательная идея.
— Мама, я ведь тебе правда нужна, чтобы присматривать за Солнышком? — сказала я.
— Да, моя хорошая, — рассеянно сказала мама.
— Поэтому я пока не могу ходить в школу, правда?
— Да, моя хорошая, — повторила мама.
Я поняла, что она не слушает. Она вцепилась в свой телефон, как я вцеплялась в Фиалку. И все же она, считай, обещала, что мне можно будет не ходить в школу. Я вздохнула с облегчением.
Мама весь день не могла успокоиться и каждые пятнадцать минут набирала номер Мартины. Потом она попробовала сменить тактику. Она нашла телефон матери Тони и позвонила ей. Когда та сняла трубку, мама набрала в грудь побольше воздуху.
— Простите, что беспокою вас, миссис Виндгейт, — сказала мама очень вежливо, хотя и скорчила при этом страшную рожу. — Это Сью. Сью Бриллиант.
Она замолчала. Мать Тони орала на неё. Она, похоже, даже не пыталась быть вежливой.
— Да-да, конечно, я знаю, что мы на многие вещи смотрим по-разному, — сказала мама, стараясь сохранять спокойствие. — Но дело в том, что Мартина, кажется, собиралась сегодня навестить Тони. Она уже у вас? Можно с ней поговорить? Простите, как вы сказали? Её здесь нет? Вы меня не обманываете? О господи, попросите её, пожалуйста, позвонить мне на мобильный, как только она появится.
Мама нажала разъединение и расплакалась:
— Где же она? А если она заблудилась? Я даже не знаю, есть ли у неё с собой деньги. А вдруг у неё хватило ума голосовать на дороге, чтобы добраться до Блечворта? А вдруг с ней что-нибудь случилось?
Брюс услышал мамины рыдания и крикнул ей снизу:
— Сью, послушайте, я сейчас постараюсь как-нибудь разогнуть спину. Тогда мы могли бы поехать поискать её на машине.
Он сполз на четвереньках с матраса, но при малейшей попытке выпрямиться его начинало корчить от боли.
— Полезайте на свой матрас, недотёпа. Вам за рулём и пяти секунд не усидеть, и вы это прекрасно знаете, — сказала мама. И добавила, помолчав: — Спасибо за предложение, Брюс. Вы настоящий товарищ.
Она снова начала ходить взад-вперёд по дому, зевая, вздыхая, крутя головой. Её шлёпанцы хлопали по дощатому полу. Солнышко заплакала у меня на руках, напоминая, что её пора кормить. Но мама, похоже, её не слышала, хотя верх рубашки у неё намок. Она вцепилась в телефон, все время проверяя, нет ли CMC, и отправляя все новые жалобные послания: «Пожалуйста, Мартина, пожалуйста, позвони мне! Я так боюсь, что с тобой что-нибудь случилось. Позвони!»
Потом телефон зазвонил, и мама подскочила, как будто её ударило током.
— Мартина? — задыхаясь, сказала она.
Джуд и Рошель помчались к ней. Брюс сполз со своего матраса и пристроился у подножия лестницы. Даже Солнышко перестала плакать.
— Она у вас, миссис Виндгейт? Слава богу! Она встретила Тони, и они вместе пришли из школы? Ну да, да, конечно. Можно мне с ней поговорить? — С минуту мама молчала. — То есть как? Разумеется, мне нужно с ней поговорить. Не учите меня, как мне вести себя с моей дочерью! Я знаю, в каком она состоянии. Интересно, все ли вы знаете. Позовите её, пожалуйста, к телефону. Пожалуйста! О господи, да не лезь ты не в своё дело, старая дура, и дай мне поговорить с Мартиной!
Мама замолчала и покачала головой:
— Она повесила трубку.
Она снова набрала номер. Потом ещё и ещё раз.
— Теперь она даже не подходит.
Мама снова попыталась дозвониться Мартине на мобильный, но он был по-прежнему выключен.
— Почему они не дали ей со мной поговорить? — плакала она.
— Мартине, наверное, просто не хочется сейчас разговаривать, — сказала Джуд.
— Главное, мама, ты теперь знаешь, что с ней ничего не случилось, — сказала Рошель.
Она была в куртке и замшевых туфлях на каблуках. Она выскользнула из комнаты, и через мгновение я услышала, как хлопнула входная дверь. Джуд взглянула на меня, но только вздохнула и покачала головой.
Я боялась, как бы Рошель не пошла искать эту школу на Нептуне, и изо всех сил суетилась вокруг Солнышка, чтобы мама видела, что без меня ей никак не обойтись. Солнышко не желала успокаиваться. Она не поддавалась на укачивания, поглаживания и нашёптывания в розовое ушко. Она хотела, чтобы её покормили.
— Давай его сюда, Дикси, — устало сказала мама.
— Мама, тебе надо правда приучить его к бутылочке. Тогда я могла бы кормить его сама, и ты бы жила спокойно, — предложила я.
— Может быть, — сказала мама.
Было видно, что она не слушает.
— Мартина скоро вернётся, мама, вот увидишь, — сказала я. — А когда её ребёнок родится, я буду и за ним присматривать. Я буду им обоим вроде няньки. Я их буду кормить, купать, вывозить на прогулки в двойной коляске и…
— Дикси, перестань молоть чепуху, я тебя умоляю, ты меня с ума сведёшь, — сказала мама. — Пойди поиграй и оставь меня в покое!
Я вышла из комнаты.
— Я же хотела помочь, — сказала я Джуд.
— Я знаю, малыш. — Джуд надевала куртку с капюшоном.
— Ты тоже уходишь? — спросила я.
— А как же! У меня любовное свидание в «Макдоналдсе» с парнем с бриллиантовой серьгой… Я шучу, — сказала Джуд.
— Но ты там не будешь ни с кем драться?
— Не волнуйся. Я прошла полный курс боевых искусств у нашего мастера кунг-фу Брюсика.
— Не больно задавайся, девочка! — подал голос Брюс со своего матраса. — Я, конечно, старая развалина с больной спиной, но с тобой могу справиться в два счета в любую секунду. Ты остаёшься дома присматривать за младшей сестрой, слышишь?
— Да, Брюс, слышу, — сказала Джуд и направилась к входной двери.
— А вообще бывает, что вы делаете то, что вам говорят? — спросил Брюс.
Я задумалась.
— С Джуд не бывает. С Рошель тоже. И с Мартиной. Со мной бывает. Иногда, — сказала я. — Принести вам что-нибудь, дядя Брюс? Чаю?
— Нет, Дикси, спасибо. Такая мука ползти в этот чёртов туалет, что хорошо бы ограничить приём жидкости. Включи мне лучше телевизор, пожалуйста. Я как раз успел его починить перед тем, как перетрудить спину.
— Вы все починили, дядя Брюс!
— Вот только себя не смог! Это было важное упущение.
— Какую программу?
— Днём по всем программам сплошная ерунда, — сказал Брюс, следя, как я переключаю каналы. — Постой-ка, там женщина, кажется, составляет букет? Надо посмотреть. Ирис в этом мало понимает — она просто рассовывает их охапками в вазы, без всяких изысков. Я, правда, тоже небольшой специалист. Этим всегда мама занималась, пока не заболела. У неё был специальный диплом флориста и все такое.
— Моя мама здорово составляет букеты, — сказала я.
Мы оба посмотрели на цветы, которые принёс нам Брюс. Розы мама поставила в розовый фарфоровый молочник и в сахарницу, фрезии — в кофейник, а высокие лилии — в металлическую корзину для бумаг.
— Да, у неё, конечно, нетрадиционный подход, — сказал Брюс.
— Ваз у нас нет, понимаете. Нам обычно не дарят цветов.
— Я буду посылать вам цветы, когда встану на ноги, Дикси. Каждую неделю, договорились? Твои мальчики будут ревновать!
— Мои мальчики! — Я рассмеялась.
— И можно, наверное, начать потихоньку покорение джунглей на заднем дворе. Вы могли бы там посадить свои цветы, как ты думаешь?
— Но немножко джунглей сохраним, чтобы мне было где играть, — сказала я.
Я оставила Брюса наблюдать за составлением букетов в телевизоре и пошла в сад. Мне было жалко Фиалку. Она вся смялась оттого, что так долго пролежала без движения у меня в рукаве. Я осторожно отряхнула её и чесала под клювиком до тех пор, пока она не защебетала весело, подняв повисшую головку.
В саду было ветрено. По высокой траве пробегали волны, как по морю. Я играла, что правлю кораблём в бурю, а Фиалка — летящая впереди чайка, которая ведёт меня через семь морей. Через год и один день показалась наконец земля. Чайка трижды облетела вокруг моего корабля в знак прощания и умчалась прочь, а я снова засунула Фиалку в рукав, потому что добралась до Великой Китайской стены.
Я вскарабкалась на неё и уселась на грубые кирпичи. Я глядела через улицу на сад Мэри. Сегодня она не качалась на качелях. Она просто стояла на лужайке, опустив голову, и сосала палец.
