И стоило бабушке Анфисе Поликарповне ухитриться заснуть, как её будил раздававшийся из-за стены сверхбогатырский храп.
К утру из-за многочисленнейших засыпаний и просыпаний она столь сильно изнервничалась, что уже и боялась заснуть, хотя сверхбогатырский храп за стеной прекратился. Думала бабушка Анфиса Поликарповна, думала, гадала она, гадала, что же делать, и решила прогуляться, вспомнив, что лучшие лекарства — это движение и свежий воздух.
А на крыльце она встретила почтальона, который вручил ей денежный перевод!
О, это было отличное начало дня.
На улице ранним утром, да ещё со средствами существования в сумочке, дышалось просто великолепно. Головная боль сразу не прошла, а — убежала. Бабушка Анфиса Поликарповна моментально успокоилась, прикинула в уме, что скоро уже и завтрак, и шла себе, шла, наслаждаясь наисвежайшим утренним воздухом. И ещё она вспоминала с некоторым сожалением, что давным-давно не гуляла вот так ранним утром.
Несмотря на множество чисто житейских неудобств и довольно частые нервные потрясения, жизнь у Шурика ей понравилась. У себя дома, среди взрослых детей и малолетних внуков и внучек, она жила легко, безбедно и… несколько скучновато. Её полностью оградили от всех забот, даже самых наимельчайших (даже не позволяли размешивать чай в чашке!). Она привыкла и к этому, наслаждалась таким беспечным существованием и спасалась от возможной глубокой скуки многочасовым сидением перед телевизором. Именно поэтому она согласилась поехать к внуку Шурику.
И вот бабушка Анфиса Поликарповна встретилась с новой для неё жизнью, полной забот, тревог и неожиданностей.
Увидев кафе с заманчивым названием «Лакомка», она, так сказать, посетила его, вышла на улицу и сразу же невероятно, неотвратимо захотела спаааааать…
Бабушка Анфиса Поликарповна попробовала разогнать сонливость быстрой прогулкой, но ноги сами привели её к скамейке в скверике около поселкового клуба. Она присела в тени, приняла позу поудобнее и крепко-крепко-накрепко заснула… На сей раз она не видела никаких снов и проснулась лишь оттого, что оказалась на самом солнцепеке. Бабушка Анфиса Поликарповна осторожно, чтобы не нарушить своего замечательного состояния покоя и тихого счастья, передвинулась по скамейке в тень и…
— Ой! Ой! Ой! — испуганно вскрикнула она, наткнувшись плечом на человека в коричневом костюме, огромных темных очках и в зеленом берете с белым хвостиком на макушке. — Простите, я вздремнула…
— Добрый день, дорогая Анфиса Поликарповна, — скриплым и хриплым, неприятным, но удивительно знакомым голосом проговорил мужчина. — Необычайно рад приветствовать вас. — Он снял очки и, наслаждаясь изумлением и некоторым страхом собеседницы, весело и даже игриво продолжал: — Да, да, Жорж Робертович Свинкин собственной персоной и полностью к вашим услугам.
— Немедленно отвечайте мне, что такое «адре»! — сердито потребовала она. — Мне всю ночь снилось это «адре»! Ну, вчера, когда вы от нас уходили — вспомните! — в дверях остановились и — адре, адре, адре…
— Адреса своего я этому… Попову Николаю не оставлю. Если расстанемся, то навсегда! — объяснил Жорж Свинкин, и бабушка Анфиса Поликарповна откинулась на спинку скамейки и так облегченно вздохнула, словно сделала немалое научное открытие, но тут же недовольно сказала:
— Мне ваших услуг не надо. Хватит с меня вашего непосолённого борща.
— Ах, какой это был потрясающий конфуз! — виновато воскликнул Жорж Свинкин. — Но, как говорится и не про вас будь сказано, и на старуху бывает проруха. Нервничал я, очень сильно переживал происходящее, жизнью ведь дважды рисковал и в высшей степени болезненно беспокоился о Шурике.
— Так я и поверила! По-моему, вы, извините, тряслись над своим поповским вратарём, который, кстати, храпит, как слон.
— О Шурике, о Шурике, о Шурике и только о Шурике мои заботы. Потом я вам всё объясню популярно и убедительно. Сначала позвольте проинформировать вас о сложившейся обстановке. Мои документы и деньги возвращены мне при помощи доблестных работников милиции, — озабоченно говорил Жорж Свинкин. — При их же чутком содействии мой костюм приведен в приличный вид. Командировка мне продлена. У вас дома никого нет.
— Как — нет?!
— Так — нет. Шурик с этим… Поповым Николаем тренируются на стадионе. Вечером наш поповский вратарь уже примет участие в игре. Не знаю, чем всё это…
— Врите, да знайте меру! — Бабушке Анфисе Поликарповне не удалось скрыть ни раздражения, ни возмущения. — Как же он может играть, если он ни разу не играл? Кто ему позволит?
— Я, — гордо, хрипло и скрипло произнес Жорж Свинкин, — организовал всё это. Я, — ещё более гордо, ещё более хрипло и ещё более скрипло продолжал он, — хотел ему устроить прямой путь в большой футбол. Он, то есть Попов Николай, по глупости отказался от моей бескорыстной помощи. И будет наказан. Вам же я рекомендую не отказываться хотя бы от одной моей услуги. Приближается время обеда, а его, обеда, у вас нет. Позвольте, я окажу вам помощь в приобретении всех необходимых составных частей для подлинного обеда и приготовлю его.
Опять раздраженно и возмущённо бабушка Анфиса Поликарповна спросила:
— Как же мы попадём домой, если там никого нет, а у меня нет ключа?
— Всё будет, — скромно склонил голову в зеленом берете с белым хвостиком на макушке Жорж Свинкин. — И ключ будет, и обед будет. Обед будет такой, какого вы ещё ни разу в жизни не испытывали.
Бабушка Анфиса Поликарповна вполне бы нашла в себе силы отказаться от столь заманчивого предложения, хотя бы и в компании со столь до сих пор подозрительным субъектом. Но у неё не было ключа от квартиры, в квартире никого не было, и, кроме того, она не помнила, как к этой квартире пройти. Она не помнила дороги.
Волей-неволей ей пришлось принять предложение бескомандного тренера. И пока они шествуют, чтобы приготовить подлинный обед, расскажу вам, уважаемые читатели, о предшествующих событиях, среди которых есть и довольно неожиданные.
Развивались они стремительно. В больнице Жоржа Свинкина ждал отремонтированный и перекрашенный в коричневый цвет костюм и сообщение из милиции, что документы и деньги найдены.
Это придало Жоржу Свинкину такое невероятнейшее количество сил, энергии, которая показалась ему умственной, что он тут же, сразу, вмиг придумал грандиознейший план своих дальнейших действий и уже заранее и абсолютно был убеждён в наиблагополучнейшем исходе. Бескомандный тренер в глубине души уже безоговорочно мнил себя руководителем талантливейшей команды! Правда, поврать для этого придётся ещё немало! Много-много придётся ещё хитрить, лукавить, лгать, изворачиваться. Но зато будет он тренером, а не ночным сторожем. Для него это стало сейчас совершенно ясно.
Облачившись, можно сказать, в новый костюм, Жорж Свинкин многословно и торжественно распрощался с врачами и медсестрами, поблагодарил их за чуткость и заботливость, собрался было выразить свою признательность в письменной форме, да вовремя вспомнил о своей же полуграмотности.
А врачи и медсестры были попросту рады расстаться с таким неудобным и суматошным пациентом.
Словом, все были довольны, а больше всех сам Жорж Свинкин. Им владело такое самоуверенное и взбудораженное настроение, словно не прыгал он с поезда на полном ходу и не разбивался, не вёл смертельно опасной борьбы с обмазученной бочкой, не требовал с гражданки Суслопаровой Глафиры Сосипатровны блинов со сметаной, не ехал в чуде двадцатого века.
Выйдя из больницы на улицу, он сообщил приятнейшие для себя новости поджидавшему его Егору Весёлых и самодовольно, с некоторым оттенком пренебрежения закончил:
— Сейчас всё пойдёт как по маргарину. Мне вас с этим… Поповым Николаем будет активно жаль, если вы не пойдёте в мою команду «Питатель». Жаль. Значит, вы неплохие игроки, но не совсем умные люди.
Получив же документы и деньги, Жорж Свинкин почувствовал новый прилив сил и энергии, которая опять показалась ему умственной, многословно и торжественно поблагодарил работников милиции и в заключение сказал:
— Можете считать, дорогие и уважаемые товарищи, что вы не только помогли лично мне, но и содействовали развитию нашего отечественного футбола.
— Не преувеличивайте наших достаточно скромных услуг, — ответили ему, — всё было просто. Документы и деньги вы оставили в пиджаке, работница химчистки положила их в стол и забыла о них, а потом при нашей помощи вспомнила. Больших вам спортивных успехов и не забудьте, пожалуйста, рассчитаться с гражданкой Суслопаровой Глафирой Сосипатровной за блины и сметану. А то она будет повсюду искать вас на своем мотоцикле, а нас закидает жалобами.
Рассыпавшись, как говорится, в извинениях, Жорж Свинкин пообещал рассчитаться в самое ближайшее время. Егору Весёлых он сказал с весьма и весьма загадочным видом:
